Учитель Истории

— Кажется уже не немного, — взволнованным голосом заметил учитель. — Как ты себя чувствуешь?

— Ну так, — она улыбнулась. — Немного отвязно. Отвя-азно, понимаете?. Но если меня не провоцировать, все будет хорошо. Ты ведь не будешь меня провоцировать?

— Не буду, — пообещал он.

— Вот и дурак… — начал было Лев, но сообразив, что его все слышат, фразы не закончил. — Эй, братва, что дальше делать будем? Призрак-то так и не пришел.

— Еще бы он пришел на такой балаган… — обронил я.

— Не знаю, — ответил другу Сизов. — Здесь холодно, а в общежитие нас не пустят. Разве что снова к Филиппу в окно лезть.

— Не получится, — я с трудом скрыл ехидство в голосе. — Когда мы уходили, я попросил Полину запереть окна изнутри.

— Что?!

— А что, вы хотели к утру проморозить всю общагу? Или чтобы ко мне ночью кто-нибудь залез? Нет уж, увольте.

— Пойдемте… Домой? — попросила Женя. — Кажется… Зря я стала качаться. Хорошо, что мы без закуски пили… А то…

— Ее срочно надо увести в помещение, — заметил Лев. — Если посчитать, она выпила больше нас. Ну, только я еще больше. Сизый, лови ее!

— Ловлю… Женечка, зачем ты так напилась?

— Домоой… — вместо ответа захныкала девушка. — Я хочу домой. Пойдемте домой?

— Домой нельзя, — расстроено отвечал Евгений. — Дядя Филипп закрыл окно.

— Ладно, хорош придуриваться, — оборвал его я. — Пойдем домой.

— Куда? — изумился он.

— К тебе домой, Валерич. Это, вроде бы, не далеко. Или есть другие варианты?

Как выяснилось, варианты были.

— Лучше тогда ко Льву. Он в том же подъезде живет, что и я… А еще у него двушка.

— Ко мне, так ко мне, — согласился доктор.

Глава XXVI: Утро откровений

— Доброе утро. Кофе будешь?

— Доброе, — девушка буквально втиснулась в ограниченное пространство кухни и бессильно рухнула на свободную табуретку. — Хватит о добром… Давай кофе… А ты чего не спишь?

— Я книжку читаю. Нашел тут одну, очень интересная. Просто Лев храпит, как…

— Какой еще лев?! Ах, Лев…

— Ты хоть помнишь, как меня зовут? — не вставая с места, я протянул руку и в два приема зажег плиту.

— Ты Филипп… — неуверенно произнесла Женя.

— Верно. А где мы находимся?

— Ты тоже не знаешь? — в ее глазах вспыхнул огонек робкой надежды, который тут же угас, когда я покачал головой.

— Конечно, знаю. Я уже был здесь… По соседству. Да и помню, куда мы шли. В отличие от некоторых.

— Я переборщила, — потупилась девушка. — Раньше такого не позволяла себе. Тем более, водку. Это все из-за Полины.

— Из-за Полины? — удивился я. — Она-то здесь при чем? Ее с нами не было, и она тебе сорокаградусную в стопарик не подливала. Молотый или растворимый?

— Молотый. Просто она…

— Тогда сама вари. Я не умею. Турка вон висит.

— Хорошо…

Женя послушно встала к плите и начала шаманить с кофе. Выглядела она довольно печально: под глазами синяки, руки трясутся, волосы спутаны. Кто бы мог подумать, глядя на нее вчера, что под личиной милой девочки скрывается эдакая выпивоха. Мне стало неловко за свою невольную резкость.

— Ты говорила про Полину.

— Да говорила, — отчаявшись найти фильтр, Женя налила воды прямо из крана. — Это из-за нее я выпила лишнего. Из-за нее и из-за Евгения.

— Поясни?

— А тебе и вправду интересно? Судя по тону, не очень.

— Интересно, — я попытался придать голосу больше мягкости, что было сложно, ибо мешала потихоньку зарождавшаяся в груди простуда. — Что не так с Полиной?

— Хорошо, расскажу. На самом деле вчера я только сделала вид, что познакомила их с Женей. Она про него и так очень многое знала. Знала, что мы дружим, что он ко мне неравнодушен. Но она отзывалась о нем… Не очень хорошо.

— Почему?

— Она считает, что он псих.

— Многие так считают. Напиваться-то зачем? Да еще в такой сомнительной компании.

— Женя — не сомнительная компания. А раз вы его друзья, значит, вам тоже можно доверять. Он очень хорошо разбирается в людях. У него дар. Хороших притягивает, а плохие обходят его стороной. Я давно уже заметила.

— Ты, значит, тоже хорошая? — подловил я ее.

— Нет, — отрезала она, нахмурив лоб. — Я плохо себя веду по отношению к нему. И Полина вчера об этом мне напомнила. Потому я и решила провести вечер с ним, даже несмотря на то, что она была против. Показать ей, что Женя хороший, и что он нужен мне не только для повышения самооценки.

— А для чего еще?

— Ты специально, да? — она нервно дернула рукой, уже начинавший закипать кофе разлился по плите, потушив огонь. — Ищешь, к чему придраться?

— Нет. Просто любопытно.

— Оставь свое любопытство при себе.

Кофе пили в гробовом молчании.

— Как ты относишься к громобоям? — неожиданно сам для себя спросил я.

— Это ты к чему сейчас? — насторожилась Женя. — Я никак к ним не отношусь.

— Я думал, все к ним как-то относятся. Все, кто живут в Младове. Если не нейтрально, то положительно или отрицательно. Отрицать их как социальное явление — глупо.

— Я предпочитаю не думать о них.

— А о коллекции Юрьевских?

— О ней тоже. На первом курсе мы с друзьями ездили в усадьбу, пытались что-то там копать, но ничего не нашли. На этом мой интерес к сокровищам угас. Зачем ты все это спрашиваешь?

— Просто интересно.

— Странно, — девушка изучающе посмотрела мне в глаза. — Вчера ты нравился мне гораздо больше. А сейчас кажешься каким-то сомнительным. Как вы подружились с Женей?

— Случайно. Разговорились на улице.

— Ну-ну…

«Дурацкая какая-то беседа получается. Зато определенно ясно, что диагноз неутешительный: Женя для нее — не более, чем друг. Жаль, очень жаль».

Зазвонил телефон.

— Филипп Анатольевич, доброе утро. Это Юлиан. Я не очень рано?

— Доброе утро, Юлиан Робертович, — нехотя ответил я. — Восемь утра — это, конечно не то время, когда хочется говорить о делах, но формально у меня уже начался рабочий день. Так что я вас слушаю.

— Восемь утра?! — в кухню неожиданно ворвался заспанный полуголый Сизов. — Восемь утра!!! Господи, у меня же через полчаса урок начинается!!!