Учитель

– Шарик, - улыбнулся Александр Петрович, глянув на собаку у ног, радостно вилявшую хвостом.
– Что мой дружок? И тебе коньячку налить?

Собака пуще прежнего завиляла хвостом и стала на задние лапы, положив передние на живот старика. Тот погладил собаку по голове, потрепал за ухом и опустил ее ноги на пол.

– Потом мы с тобой поиграем, мой дружочек.

Шарик посмотрел на хозяина добрыми, веселыми глазами пристально, словно спрашивая: а не обманешь?

Александр Петрович снова потрепал собаку за ухом и направился в зал.

Дверца бара скрипнула, когда Александр Петрович открыл ее. Несколько бутылок коньяка, вина и водки дружно глянули на него из полумрака бара. Выстроившись в ряд, они, словно приглашали его опробовать свое содержимое.

Александр Петрович какое-то время постоял в раздумье, решая какой бутылке коньяка отдать предпочтение, затем принял решение и потянулся к маленькой бутылочке “Закарпатского”.

– Вот тебя дорогая мы и попробуем, - сказал он, и чуть было не выронил бутылку, когда новый приступ боли схватил желудок. Александр Петрович согнулся пополам и уставился глазами в пол.

– Боже, что же это такое?
– едва не простонал Александр Петрович.
– Будто ножом кто режет. Без жалости и сострадания.

К счастью Александра Петровича приступ прошел так же неожиданно, как и появился.

– Неужто попустило?
– произнес Александр Петрович несколько минут спустя. – Точно попустило. Ну, и слава Богу.

Перехватив крепче бутылку, старик направился на кухню.

– Пашка, - с наигранной веселостью сказал он, оказавшись на кухне.
– А ну-ка составь мне кампанию в этом мероприятии.

Александр Петрович подмигнул сыну и кивнул на бутылку "Закарпатского" в руке.

– Что ж тебе неймется, старый хрыч, - всплеснула руками Надежда Васильевна. Облако мучной пыли взметнулось вверх, заставив ее чихнуть.

– Правда, - улыбнулась Татьяна.

– Батя, - смутился Пашка.
– А может давай уже до вечера подождем?

– А зачем до вечера ждать?
– развел руками Александр Петрович.
– У меня сегодня праздник. Так или не так?

Окинув взглядом собравшихся на кухне, он продолжил.

– А если так, то и командовать парадом буду я. Не обессудьте, но сегодня я имею на это полное право.

– Что с него возьмешь?
– как-то уж слишком горестно произнесла Надежда Васильевна.
– Но это только сегодня, - повысила она голос.

– Вот и хорошо, - улыбнулся Александр Петрович.
– Так что Паш, составишь компанию старику?

– Ладно, бать. У тебя сегодня день рождение, а отказывать имениннику нехорошо. Немного, для разогрева перед главным торжеством, можно и принять. Ты не против, дорогая, - Павел посмотрел на жену.

– Нет, - ответила Татьяна, нарезая огурцы в салат.
– Я сама бы даже немного пригубила.

– Танюша, да ты что?!
– вновь всплеснула руками Надежда Васильевна.
– Нам еще работать и работать.

– Мам, - вступился за жену Павел.
– Праздник как-никак. Да и не напиваться мы же собрались. Слегка пригубим, и работа веселее пойдет, правда, бать?
– Павел повернулся к отцу за поддержкой.

– О, как пойдет, - засмеялся Александр Петрович.

– Побежит, как Шарик, когда увидит сучку во дворе.

Взрыв хохота сотряс кухню.

– Ну, Сашка ты даешь. Всегда скажешь что-то такое, что ноги отказываются держать, - сказала Надежда Васильевна, отсмеявшись.

Звонкий лай раздался в кухне. Шарик, увлеченный весельем других, и себе решил повеселиться.

– Шарик, что разлаялся? Иль сучки захотел?
– спросил Александр Петрович.
– С тебя хватит, и так целый двор детей имеешь.

Собака села на лапы и залаяла.

– Шарик, перестань, - послышался голос Надежды Васильевны.

– Да, что вы к нему прицепились, - сказал Павел.
– Дайте ему полаять, у его хозяина юбилей.

– Хватит того, что я вам разрешила выпить, - сказала Надежда Васильевна.
– Вы мне весь дом на ноги поставите из-за этого юбилея.

– Да что тебе, Надюш, не ймется? Чего ты сердишься? Или может тебе тоже стопочку налить?
– предложил Александр Петрович, разливая коньяк по стопкам.

– Чур тебя, старый дурень, - воскликнула Надежда Васильевна.
– Как не пила эту гадость, так и до смерти не выпью.

– Что, и сегодня даже не примешь?
– Александр Петрович постарался придать лицу как можно больше разочарования. Получилось не очень, глаза продолжали радоваться, когда лицо кривилось.

– Ох, скорее бы это все закончилось, - вздохнула Надежда Васильевна и присела на стул.
– Давай пейте и будем дальше работать. Скоро гости придут.

– Придут - подождут, - сказал Александр Петрович.
– А у нас сейчас тоже мероприятие намечается.

– Ох, как ты мне уже с этими своими мероприятиями надоел, - покачала головой Надежда Васильевна.
– Что ни день, то мероприятие. Так можно и совсем смероприятиться. Устала уже от тебя.

– Мам, - рассмеялся Павел.
– Да перестань ты. Жизнь прожита, дети воспитаны, дом на даче построен, и деревья там посажены. Даже вот собака заведена, - Павел погладил Шарика, вертевшегося под ногами.
– Дай старику отдохнуть на старости лет. Хочет выпить, пусть выпьет. Сколько той жизни осталось?

– Что с вас возьмешь?
– сказала Надежда Васильевна, принимаясь за чистку картошки.
– Делайте что хотите, меня только не трогайте.

– Вот такой Надюша ты мне больше нравишься, - сказал Александр Петрович.
– Покладистость тебе к лицу. Будь такой и дальше.

– Тогда, старый дурень, ты совсем на голову залезешь. О тебе же, дурак, забочусь, - губы Надежды Васильевны дрогнули, а по щеке скатилась слеза.

– Мам, перестань, этого нам только не хватало, - развел руками Павел.

– Мама, и правда, не надо плакать. Все будет хорошо, - принялась утешать Надежду Васильевну Татьяна.

– Ну вас, - махнула рукой Надежда Васильевна.
– Всегда до слез доводите.

– Ладно, бать, - сказал Павел, беря стопку в руки.
– Давай по-быстрому. И правда, надо работать.