Удачливый рыболов

В начале марта Иван Васильевич ушел на пенсию. В наступивший после торжественных проводов день он встал, как обычно, рано утром, но вспомнил, что спешить с туалетом и завтраком, дабы не опоздать на работу, ему уже не следует. Сразу же охватило какое-то еще не совсем осознанное и понятное чувство, которое никогда еще не приходило к нему, когда он уходил в очередной отпуск, а здесь оно вдруг сразу заявило о себе. «Да, закончилась моя активная трудовая деятельность, но не кончилась жизнь, – думал он. – И не стоит это драматизировать – с этим чувством знакомится каждый, кто уходит на пенсию. Несмотря на возраст, ранения и контузию я еще достаточно крепок и смогу быть полезным хотя бы своим близким, да и, в конце концов, надо же немного пожить и для себя. Ведь у меня есть большое увлечение – рыбная ловля, которая должна мне помочь справиться с отсутствием интересной работы, которой отдал многие годы своей жизни».

Иван Васильевич подошел к окну и, отодвинув шторку, посмотрел на улицу. А там, за окном, уже который день мела метель. «Давненько я уже не был на рыбалке, и на завтра ее придется отложить», – с грустью подумал он, глядя на закрывающихся от порывов ветра со снегом пешеходов.

Погода не улучшилась и в ближайшие дни. Не привыкший бездельничать и сидеть часами перед телевизором, новоиспеченный пенсионер полностью отдался домашним делам, которых, надо сказать, у него к этому времени накопилось немало. В свободные часы по вечерам он доставал свои рыболовные принадлежности. Ремонтируя, совершенствуя их или делая что-то новое, нередко засиживался до полуночи, находя в этом для себя интересное и приятное занятие.

Как-то вечером в один из таких дней его навестили старые друзья Николай Платонович и Петр Михайлович, вышедшие на пенсию несколько раньше него. Не раз они бывали вместе на рыбалке и сейчас так же, как и он, тяготились затянувшейся непогодой.

Долго за чаем друзья делились новостями, вспоминали интересные случаи из своей жизни, работы и, конечно, много говорили о рыбалке, строя планы на предстоящие совместные поездки. Один из этих планов, предложенный Платонычем (так чаще всего они называли Николая Платоновича), был довольно заманчив и особых возражений ни у кого из них не вызвал.

Он предусматривал поездку на 2–3 дня в рыбные места – волжские разливы за селом N. Там, на берегу одной из многочисленных проток стояла старая избушка охотников, в которой и предполагалось ночевать. Избушка, по словам Петра Михайловича, который в качестве охотника в ней бывал несколько раз осенью и зимой, служила пристанищем многим охотникам. В ней всегда был запас дров, кое-что из необходимого инвентаря, ну, а нары и печка всегда находились в исправном состоянии.

Все же погода вскоре наладилась, и установились ясные и довольно теплые дни. Отправились на рыбалку рано утром по морозцу. Добравшись до села, Петр Михайлович, хорошо знавший дальше дорогу, повел друзей к избушке. По открытой снежной целине, где снег во время метели уплотнился, а сверху еще образовалась прочная корочка наста, идти было сравнительно легко – ноги лишь слегка проваливались в плотный снег. Значительно труднее давался путь через перелески и низины. Снег здесь был рыхлый, и ноги глубоко уходили в него. Через 15–20 шагов приходилось останавливаться, чтобы немного передохнуть и перевести дыхание. Но так уж бывает: движение увлеченных людей к желанной цели, как правило, придает им дополнительные силы.

Более полутора часов продолжался этот нелегкий и довольно изнурительный путь. Когда же наконец они достигли полузасыпанной снегом избушки, то так устали, что попасть в нее смогли только после некоторого отдыха прямо на снегу. К счастью, в избушке они нашли все, что им было необходимо: здесь были и пила, и топор, и даже дрова, которых оказалось довольно много под заснеженным навесом.

Когда избушка наполнилась приятным теплом, порядком уставшие друзья, высушив влажную от пота одежду и наскоро перекусив, улеглись на нары. Однако отдыхать долго не пришлось. Через час с небольшим непоседливый Иван Васильевич был уже на ногах, заставив всех подняться. Поворчав на своего товарища, друзья все-таки взяли снасти и отправились ловить рыбу.

У рыболовов есть одна, нередко не совсем оправданная и далеко не всегда объяснимая особенность: тянет всегда на водоем, который расположен подальше. Ловить рыбу рядом с избушкой не стали, а пошли на следующую протоку, находящуюся почти в двух километрах от нее.

…Облюбовав небольшую заводь с тростниковыми зарослями, принялись за ловлю. Было тихо, довольно тепло, ярко светило ласковое весеннее солнце, и сидеть у лунок после трудной дороги, даже несмотря на неважный клев, было все-таки приятно. На мормышку с насадкой мотыля ловилась плотва и небольшие окуни. Многих бы такая ловля устроила, но удовлетворить Ивана Васильевича, привыкшего искать и ловить порядочного окуня на блесну, она не могла. Убедившись, что лед в протоке не очень толстый, он вскоре покинул компанию друзей.

Снег в русле протоки был довольно плотным, и лишь незначительно оседал под ногами, а толщина льда, по-видимому, из-за наличия большого количества родников, не превышала 35–40 см. Все это, безусловно, способствовало тому, что Иван Васильевич, буря лунки и безуспешно в большинстве случаев их опробовав, все дальше и дальше удалялся от места ловли рыбы друзьями. Вот уже пройден и поворот протоки, немало пробурено лунок у берегов, но попасть на стайку порядочных окуней ему долго не удавалось. Рыбацкое счастье улыбнулось, когда солнце было уже на закате. Пора бы в это время и возвращаться, как они условились, но…

Сначала он попал на стайку «середняков» (окуни весом 200–300 г) и, поймав около десятка их, с удовлетворением отметил, что на уху уже есть. «Проверю еще раз лунки на другой стороне и, пожалуй, пойду», – решил он. Опустив блесну в одну из лунок и не начав ею даже как следует играть, он почти сразу ощутил короткий рывок. Сделав мгновенно подсечку, почувствовал приличную тяжесть и рывки попавшейся рыбы. Осторожно вытащив на лед крупного окуня, в котором было не меньше килограмма, быстро отправил блесну в лунку. Почти сразу же последовала поклевка – опять крупный окунь. Рыба глубоко заглотила приманку, и ему пришлось довольно долго дрожащими от волнения пальцами освобождать рыбу от блесны.

Затем еще некоторое время, забыв обо всем на свете, он продолжал азартно блеснить, но поклевок больше не было. Вытащив блесну, чтобы перенести ее в другую лунку, Иван Васильевич вдруг с удивлением заметил, что вокруг стоит довольно плотная пелена тумана. Не оценив еще в полной мере случившееся, опустил блесну в лунку и начал ею даже играть, и только после того, как исчезли в тумане прибрежные кусты, его охватило чувство тревоги. Собирая и укладывая снасть и рыбу в рюкзак, успокаивал себя: «Ничего страшного – доберусь по следам!» К этому времени туман еще более уплотнился и потемнел, что свидетельствовало о начавшихся сумерках.

«Пока не стемнело совсем, надо добраться до поворота протоки, а там до друзей не очень далеко, да и к тому же они наверняка меня уже ищут», – размышлял он, двигаясь по следам, которые еще достаточно четко выделялись на снегу. Вскоре оказался у лунок противоположного берега протоки. Стало заметно темнеть, теперь следы уже с трудом различались. Чтобы заметить их, приходилось низко наклоняться. Пройдя метров тридцать, обнаружил, что следы идут и влево, и вправо, куда идти? Решил идти влево и вернулся к лункам, откуда начал обратный путь. Никакого чувства паники у него не возникло, но только сейчас начал по-настоящему понимать всю серьезность сложившейся ситуации.

Обдумывая план дальнейших действий, Иван Васильевич пришел к неутешительному выводу: лабиринт сделанных им следов, особенно здесь, за поворотом протоки, не только помешает ему найти правильный путь, но и в значительной степени осложнит поиски его друзьям.

Учитывая недостаток своего слуха (звуки он различал и слышал лишь в нескольких метрах от себя), Иван Васильевич решил сам подавать голос.

Минут десять он звал друзей на помощь. Его не очень-то громкий голос вряд ли можно было услышать далее 30–40 м. Понимая это, особых надежд на то, что его услышат, не возлагал, но решил продолжать идти, периодически подавая голос. «Надо найти какие-то ориентиры, чтобы не кружить по одним и тем же следам», – подумал он и вспомнил про пойманную рыбу, и это, надо сказать, несколько его взбодрило.