Удивительные истории нашего времени и древности

Третья пара строк: «Уж раз добился я успеха своего, так можно ли смеяться надо мною! Хотя и бросил дом ничтожнейший слуга, но полон он стыда за свой поступок». Ну, здесь все понятно.

Наконец, последняя пара строк: «И если, сударь, вам захочется узнать, как называюсь я на самом деле —«навес» в фамилии от знака «процветанье» и «крышка» в имени от знака «повеленье». У иероглифа «процветание» и у иероглифа «тан», являющегося фамильным знаком Тан Иня, верхние части совершенно одинаковы; знак «повеленье» имеет наверху точно такую же «крышку», как и знак «инь», которым пишется его имя. Так что под этой иероглифической шарадой скрывались его фамилия и имя — Тан Инь. А я-то сам не сумел во всем этом разобраться!

Ну что ж, хоть поступок его и похож на безумство, но из моего дома он не взял ничего даже из тех вещей, что были ему подарены, а это одно уже свидетельствует о его исключительной порядочности. И все же не зря его называют ветреником».

Дома господин Хуа рассказал о случившемся жене, которая в свою очередь немало была всем этим поражена. Господин и госпожа Хуа собрали для своей бывшей служанки богатое приданое стоимостью около тысячи ланов и отослали его со старой мамкой господину Тан Иню.

С тех пор обе семьи породнились, и члены этих семей постоянно поддерживали добрые отношения друг с другом.

Приключения Тан Иня, описанные здесь, до сих пор еще являются излюбленной темой рассказов в провинции Цзянсу. До нас дошла песня Тан Иня «Я свечи возжигал в молчании смиренном», в которой он говорит о своих сокровенных чувствах и мыслях. Очень хорошо написано! Вот что в ней сказано:

Возжигаю курения, молча сижу и в себе разбираюсь самом; Обращение к буддам бормочут уста, размышления в сердце моем. Есть ли речи такие в устах у меня, что могли бы людей обмануть? Есть ли мысли подобные в сердце моем, что кому-то представятся злом? Почитание старших, надежность и честь появляются только тогда, Когда люди умеют заставить уста быть созвучными сердцу во всем. Все другие достоинства слишком малы, и когда кто-то следует им, Как бы он ни старался себя отточить, не сравнится со мною ни в чем. Люди веткой цветущей украсят главу, в руки винную чашу возьмут; Любят люди смотреть на танцующих дев, слушать — отроки песни поют. Об утехах с красотками да о пирах мы слыхали от древних мужей, И сегодня, согласно их мудрым речам, все такое постыдным зовут. Но бывает и так, что в сердцах у людей то же самое, что на устах: Без конца замышляют других обмануть, не по правилам Неба живут. Иль дела неблагие творят в темноте, отрекаясь от них на свету, Только пользы от этого им никакой, — вот уж, право, нестоящий труд. Так послушайте вы, кто собрался сюда, я сегодня поведаю вам: Житель мира сует непременно умрет, если был он однажды рожден. Коль умершему перед владыкой *Яньло от стыда не придется краснеть, Вот тогда убедиться сумеем мы в том, что был мужем достойнейшим он [6] .

6

Перевод Л. Меньшикова.

Ли-небожитель, пьяный, пишет письмо, устрашившее варваров

То время зависти достойно: поэт и небожитель Ли Стихи слагал за чаркой винной, и за строфой лилась строфа. Умом и глубиной познаний унизил он временщиков. В руках не кисть, а вихрь и тучи — искусством древних превзошел. *Бохай и дальние заставы он в страх поверг своим письмом И ту, что *«государства рушит», воспел и песнею пленил. Не думай, что талант великий теперь исчез для нас навек. Вблизи *Цайши при лунном свете его увидим мы всегда.

Говорят, что в эпоху *Тан, во времена императора *Сюань-цзуна, жил талантливый человек по фамилии Ли, по имени Бо, *второе имя его было Тайбо. Это был уроженец области Цзиньчжоу, что в провинции Сычуань, внук в девятом поколении Ли Хао, императора *Западной Лян. Однажды матери Ли Бо приснилось, что звезда Чангэн упала ей на грудь, и она зачала. Звезду, которую она видела во сне, называли еще и «Тайбо», так что и *первое, и второе имя мальчику дали исходя из названия этой звезды. Ли Бо от рождения был красив и изящен, телосложения удивительно правильного, а в его манерах и во всем его облике было что-то от мира бессмертных. В десять лет он уже прекрасно разбирался в *классических книгах и династийных историях, а из уст его так и лились поэтические строфы. Все хвалили его и говорили, что у него *«уста узорчаты и ум цветист»; были даже такие, которые считали его бессмертным духом, спустившимся на землю. Поэтому его и прозвали «Ли-небожитель».

Стихи, которые в честь него написал *Ду Фу, свидетельствуют обо всем этом:

Был гость у нас недавно безрассудный, Его все величали «небожитель». Опустит кисть — трепещут дождь и ветер. Стих сложит — плачут демоны и духи. Талантом редким он себя прославил, Всех современников затмил. Его стихи узорами богаты, Останутся в веках его творенья.

Сам Ли Бо называл еще себя «отшельником из *Цинляни». Всю жизнь он любил вино и, нисколько не стремясь к служебной карьере, мечтал только о том, чтобы обойти всю страну, побывать на всех знаменитых горах и перепробовать все лучшие вина на свете. Сначала он поднялся на горы *Эмэй, потом поселился на *Юньмэне; жил отшельником в Чжуци, что в горах *Цзулайшань, где с *Кун Чаофу и другими — всего их было шестеро — дни и ночи пил вино. Всех их так и прозвали «шесть отшельников из Чжуци». Кто-то сказал Ли Бо, что самое лучшее вино в области *Хучжоу, в Учэне, и он направился туда, не посчитавшись с расстоянием в тысячу *ли. Там, в винной лавке, он дал себе волю и пил, не обращая ни на кого внимания. Как раз в это время мимо проезжал помощник начальника области. До его слуха донеслась громкая песня, и он послал одного из своей свиты узнать, кто поет. Ли Бо ответил стихами:

Изгнанник неба — а теперь отшельник, живет в Цинляни, Скрывается от славы в винных лавках уже лет тридцать. Помощнику начальника Хучжоу зачем он нужен? Цзиньсу — мир осчастливившего Будды прямой потомок.

— Уж не сычуаньский ли это Ли-небожитель?Давно наслышан! — воскликнул помощник начальника области, удивленный таким ответом, и тут же пригласил Ли Бо к себе.

Десять дней они вместе пили. Расставаясь, помощник начальника щедро одарил поэта и на прощанье сказал ему:

— С вашим высоким талантом получить *синий или бордовый шнур у печати не трудней, чем подобрать с земли былинку. Почему бы вам не поехать в *Чанъань и не принять участие в *столичных экзаменах?

— При нынешних правителях, — ответил Ли Бо, — в государственных делах царят беспорядок и хаос, честность и справедливость совершенно исчезли; те, кто низкопоклонничает, поднимаются на высокие посты; тот, кто дает взятки, получает ученую степень. Если не прибегнуть к этим средствам, то, обладай ты мудростью *Мэна и *Куна или талантами *Чао и *Дуна — все равно ничего не достигнешь. Поэтому я предался поэзии и вину — по крайней мере не придется терпеть обид от невежд-экзаменаторов.

— Все это, конечно, так, — заметил помощник начальника области, — но кто вас не знает? Стоит вам только приехать в Чанъань, а там, несомненно, найдутся люди, которые о вас позаботятся.

Последовав его совету, Ли Бо отправился в Чанъань. Однажды, прогуливаясь по двору Полярной звезды, он повстречался с придворным ученым *Хэ Чжичжаном. Каждый назвал свою фамилию и имя. Новые знакомые очень понравились друг другу. Хэ Чжичжан пригласил поэта в винную лавку, снял там с себя соболью шапку, украшенную золотом, и обменял ее на вино. Пили они до самой ночи. Затем ученый пригласил поэта к себе и оставил у себя ночевать. Новые знакомые настолько сблизились, что решили побрататься. На следующий день Ли Бо перенес свои пожитки к Хэ Чжичжану. Ежедневно друзья беседовали о стихах и пили вино. Хозяин и гость получали истинное наслаждение от общения.