Удивительные приключения

– Молодец, Чебурашка, - обрадовался Гена.
– Здорово придумал. Голова!

Мы стали кричать. Кричали, пока не охрипли. То просто звали Андрея, то обзывали его дураком, скотиной, сивым мерином и тому подобными ласковыми словечками. Безрезультатно. Андрей как в воду канул.

– Все, - прокашлялся Володька.
– Не знаю я, что теперь делать.

Мы сели на траву около машины. Темнота и первозданная природная тишина окутали нас. Лишь звон неуемных комаров да чьи-то приглушенные крики вдали. Что?!

– Слышали?
– я в волнении вскочил.
– Кричит кто-то.

Все замерли, вслушиваясь. Точно. Кричат. Мы бросились на голос, спотыкаясь в темноте о какие-то камни и бугры. Не знаю, что подумали другие, но я представил следующее: Андрей, уже изнемогающий, из последних сил борется с каким-то ужасным чудовищем; с последним вздохом он выкрикивает призыв о помощи и... И я на всем ходу полетел кувырком, зацепившись за торчащий из земли сучок. В конце траектории моя голова вошла в соприкосновение с твердым инородным телом, в результате чего и я, и это тело издали некоторые звуки, свидетельствующие о том, что столкновение наше прошло не безболезненно для обеих сторон. Потирая мигом вскочившую шишку, я в изумлении обнаружил, что передо мной на траве валяется - кто бы вы думали?

– Советник-Собеседник (как это, интересно, он тут среди леса очутился, мы же его в машине оставили) и клянет на чем свет стоит "всяких болванов, которые не видят ни бельмеса и носятся, вылупив шары, вместо того, чтобы спокойно пойти и найти его, Советника-Собеседника, невесть сколько времени взывающего тут о помощи, не имея возможности встать и уйти куда глаза глядят от этой компании идиотов, совсем позабывших про него и орущих этого придурка Андрея, который отнес сюда и кинул его, столь всем необходимого, незаменимого Советника-Собеседника". Я в потрясении слушал эту тираду, застыв с рукой на голове и отвисшей челюстью, пока не подбежали остальные. Советник-Собеседник излил душу и, видимо, немного отошел. Тут-то все и выяснилось.

– - -

Солнце уже закатилось за горизонт, и лишь небольшая полоска неба светлела на западе, постепенно уступая место наползающей из-за леса звездной ночи.

Мы с Володькой и Андреем хотели остаться и переночевать в придорожном лесу, но крокодил Гена, замахав руками, сказал, что слушать ничего такого не желает, и чтобы мы залазили в машину. Не заставив себя уговаривать, мы уселись в "Форд". Васька хотел что-то сказать на прощание и уже, было, выдал пару слов, как откуда ни возьмись появился рыжий зверек с палкой и бросился прямо на кота, несусветно понося того отборными ругательствами. Свалив бедного Ваську в грязь, этот кретин стал с таким стуком отоваривать своей дубинкой поверженного кота по голове, что можно было без особых усилий вообразить...

– Не надо воображений, - оборвал Володька рассказ Советника-Собеседника.
– Ближе к делу. Где Андрей?

– Будешь перебивать, вообще не стану ничего рассказывать.

Володька знал, что спорить с упрямым устройством - что воду в ступе толочь, поэтому замолчал, скривившись, правда, как от сильной зубной боли. Тот же продолжил свое повествование.

Мы бросились оттаскивать от Васьки этого разбушевавшегося имбицила. Все, кроме Андрея. Андрей сидел, отрешенно глядя на свалку, а потом, видно, решившись, соскочил с другой стороны машины и куда-то направился. Советник-Собеседник имел неосторожность окликнуть нашего друга. "Бестолочь, - в сердцах вставил он, рассказывая.
– Лучше бы сидел себе, да сопел в тряпочку". Андрей понял, что так ему незаметно уйти не удастся и, подхватив Советника-Собеседника и плотно прижав его ртом-динамиком к себе, дабы тот не смог издать ни звука, побежал к лесу. Там он поставил аппарат на траву и, не обращая внимания на гневные вопли того, пошел туда, откуда мы сегодня пришли, сказав лишь, чтобы мы его не искали, так как он возвращается к Эльне.

Ну, дальше мы не стали слушать. Все и так было ясно. Советник-Собеседник сидел в траве и звал на помощь. Мы спасали Ваську, потом кричали Андрея, потому этих призывов не слышали. А потом услышали, и вот стоим тут, приунывшие. Еще бы: как пустым мешком по голове - ушел друг. Бросил. Конечно, его тоже можно было понять: любовь, чувства. Но все-таки то, что Андрей сбежал, надолго выбило нас из колеи. И, пока мы ехали до крокодильего дома, мылись да пили чай с нашей рыбой и гениными вкусными булочками в уютной кухоньке с наставленными везде красивыми расписными чашками, тарелками, блюдечками, чайничками и прочей утварью, ни я, ни Володька не произнесли ни звука.

Намаявшийся Чебурашка уснул прямо за столом. Гена уложил его в кровать, а сам пошел готовить постели нам с Володькой. Мы же вышли на крыльцо и в задумчивости облокотились на перила. Стояла глубокая ночь. Звезд уже не было видно: тучи закрыли небо. Как бы завтра погода опять не испортилась.

Город спал, лишь кое-где горели в домах отдельные окна. Город этот, как сообщили нам наши спутники, называется Котофейск в честь одного из отважной пятерки. Что это за отважная пятерка, и какие геройские дела она совершала, мы уточнять не стали: мысли у нас были заняты другим. Мы посмотрели туда, где далеко, за лесом, скрытая от нас темнотой и окрестными домами, текла река, на берегу которой сидели сейчас, наверное, Андрей и русалка. Володька вздохнул и с чувством сплюнул на землю. По крыше домика стукнуло. Я тоже вздохнул и плюнул. Опять стукнуло по крыше. А мне капнуло на нос. Володька возмутился:

– Ты смотри куда плюешь! Прямо на руку мне.

По крыше простучало несколько раз подряд. На лицо еще капнуло. И только тут до нас дошло, что пошел дождь. Не успели мы заскочить в дом, как хляби небесные разверзлись, и хлынул ливень.

– Что здесь за дожди такие?
– проворчал я и, обращаясь к крокодилу, хлопотавшему со спальными принадлежностями, спросил:

– Это у вас всегда так?

– Да нет, - Гена развел руками, в которых держал простыню, так что получилось нечто вроде привидения с крокодильей головой.
– Такие сильные дожди давненько, даже очень, не шли.

Он еще немного повозился и вышел. Мы погасили свет и улеглись. Дождь барабанил по крыше, хлестал в оконные стекла, и от этого казалось, что за стенами дома нет ничего, кроме дождя, что нет даже земли, а дом плывет, покачиваясь, по волнам. И не понятно было, где верх, а где низ. Я хотел встать и посмотреть, как там все на самом деле, но сознание затуманилось, а голова будто бы приросла к подушке. Я был не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Мелькнула мысль, что, возможно, дождь - это последствие...

Последствие чего?... Энергия большая...

Я уже спал.

– - -

Туча ушла. Лучи восходящего солнца хлынули на меня, просачиваясь в каждую клеточку тела и согревая. Я лежу на песке, головой к озеру. Одежда насквозь мокрая и парит. Что это со мной произошло? Почему уже утро, ведь должна быть ночь? Или это там - ночь, а здесь... Где это "там"? Там я только что был, там была ночь, лил дождь и была... была... Не помню. Было что-то хорошее, очень хорошее. А где друзья?

За окнами проливной дождь. Володька застонал во сне. Мне хорошо. Тело отдыхает в мягкой чистой постели. Значит, энергия... Большая... Конденсирование... Дождь стучит по крыше. Как в то утро, когда я спал в палатке, а Володька с Андреем...

В палатке никого. Лодки тоже нет. О костре напоминает лишь круг размытой золы. Я разделся и повесил одежду сохнуть. Солнце приятно греет кожу. Куда же они делись? И где я был сейчас? Где была...? Кто? Не помню.

– Эй!
– я закричал в надежде, что меня услышат. Молчание. Никого. И вдруг я не понял, а ощутил всем своим естеством, что я один, совсем один здесь в тайге у этого озера. Это было до того страшно, что я...

Дождь, вроде бы, закончился. Уже можно было понять где верх, а где низ, но ощущение пустоты за стенами дома не проходило. Володька перевернулся на другой бок. В соседней комнате что-то костяно защелкало. По-моему, это крокодил Гена заклацал зубами во сне. А что я думал про энергию? Не помню, уже заспал всю мысль. Как я сказал? "Не помню"? Это же мне только что снилось, что я на берегу нашего озера, что я попал туда не помню откуда. Не помню. Не помню...

Я посмотрел помутневшим взором вокруг. Что же делать? Что делать?! Единственным укрытием от всего этого кошмара была палатка. Я забрался в нее и упал ничком на одеяло. Под руку попал какой-то предмет. Я машинально взял его и поднес к лицу. Это было наше походное зеркальце из набора для бритья. Я взглянул в него на себя. Какое растерянное у меня лицо. Мокрые волосы. А во взгляде что-то такое... Это же не мое лицо! Это не я! Не я! Сейчас из зеркала на меня смотрел испуганный, растерянный Андрей.