Уездная учительница магии

* * *

— Пойдем, — Корнелиус взял меня под руку. — Отведу тебя к Алисии. Она тебя устроит на ночь и подберет одежду из своего гардероба.

— Твоя гувернантка ниже меня на полголовы, — ответила я неприязненно. — Я не влезу в ее платье. Пожалуйста, не надо ее будить. Корнелиус, мне плевать на сплетни и мою репутацию, но все же я не могу остаться у тебя. Что подумает Регина утром? Извини, что доставляю столько хлопот, но не мог бы ты проводить меня домой?

— Ладно, — согласился он нехотя. — Отвезу тебя.

Все же он добыл для меня обувь — старые, но крепкие ботинки; судя по фасону, принадлежали они не Алисии, а его экономке. Надеюсь, он сумеет утром объяснить почтенной даме их пропажу.

Мы молча вышли из дома, прошли через темный сад на аллею к гаражу. Корнелиус вывел автомобиль. Удачно, что сад у него такой большой и гараж далеко от дома; его домашние и не услышат, что хозяин куда-то отправился на ночь глядя.

Дорога до Кривого дома заняла не больше пяти минут. Автомобиль промчался по черным и безлюдным улицам города, выехал на пустырь и осторожно прокрался к моему дому. Свет фар выхватил встревоженную морду Велли; шум разбудил его, свин выскочил из ямы, но увидев, что это я, отправился обратно.

— Спасибо, — я выбралась из автомобиля, не дожидаясь, когда Корнелиус откроет для меня дверцу. Мне хотелось скорее остаться одной и хорошенько обо всем подумать.

Но Корнелиус молча зашел в дом, а попав внутрь, принялся хозяйничать: развел огонь в печке, вынул из шкафа свернутое одеяло, на котором недавно ночевал Ланзо, и бросил его на пол.

— Ты же не думала, что я оставлю тебя тут одну до утра? Раз ты не захотела ночевать в моем доме, буду ночевать в твоем.

— Это лишнее. Здесь я в безопасности.

— Черта с два ты тут в безопасности. Забыла встречу с призраком?

Я пожала плечами и отправилась умываться. Не раздеваясь, забралась под одеяло и отвернулась к стене. Корнелиус погасил светильник и устроился на полу у печи.

Я знала: он вовсе не ждет, что я приглашу его разделить постель... Но не знала, чего мне хочется больше: все-таки позвать его, обнять, забыться в его руках, или заставить его говорить, рассказать мне то, что он умалчивал!

Выспаться этой ночью никому не удалось. Иногда я проваливалась в мутное забытье, но слышала, как ворочается Корнелиус, как он поднимается и выходит за дверь.

Он устроился на крыльце с трубкой: легкий сквозняк принес аромат его табака. Когда Корнелиус вернулся, я не слышала, опять забывшись сном.

Утром, когда только забрезжил рассвет, я встала и увидела, что Корнелиус уже давно поднялся.

Он прошелся по комнате, подбросил в печку дров. Постоял у окна, хрустнул пальцами, потер затылок, потянулся, подавив зевок. Увидев меня, улыбнулся; его черные глаза на угловатом лице смотрели на меня спокойно.

— Эрика, оставайся сегодня дома, — попросил он. — Мне нужно уехать на лесопилку и встретиться с поверенным. Когда вернусь, будем решать… наши дела. По дороге загляну в трактир и попрошу доставить тебе обед. В школе предупрежу, что тебе нездоровится.

— Корнелиус, мне вовсе не нужно, чтобы ты…

— Нужно, — прервал он меня сердито. — Пожалуйста, не лишай меня возможности накормить женщину, которая мне нравится. Нравится настолько, что мне хочется не отпускать ее от себя ни на минуту.

Он положил мне руку на плечо и наклонился; я подалась вперед, ожидая поцелуя, но Корнелиус лишь ласково погладил меня по шее. На миг я прижалась щекой к его ладони, и в этот момент совсем не думала о том, что будет дальше...

Я проводила его до автомобиля, постояла, кутаясь в пальто и вздрагивая от утренней прохлады, пока он заводил мотор, а когда уехал, вернулась в дом. Попутно отметив, что нога почти не болит, если не наступать на пятку при ходьбе.

Мне было тревожно, и вовсе не потому, что этой ночью я вновь столкнулась с необъяснимым явлением и своими глазами увидела то, чего боятся жители Крипвуда.

Корнелиус... все изменилось между нами, все перевернулось в одночасье. Я пока не могла этого полностью осознать. Теперь я испытывала мучительную потребность в другом человеке, в его присутствии, прикосновении, и это меня не на шутку пугало.

Еще свежи были раны, нанесенные Андреасом, хотя я давно убедила себя, что не любила его по-настоящему, а согласие на брак дала лишь под впечатлением той старой детской влюбленности в кудрявого мальчишку, который однажды поразил меня своими взрослыми манерами!

С Корнелиусом все было иначе. Настолько иначе, что я невольно спрашивала себя: любовь ли это или болезненная одержимость?

Разве влюбленная женщина может одновременно злиться, восторгаться, сомневаться, томиться — и опасаться своего возлюбленного?

Я ведь по-прежнему не доверяла Корнелиусу, и на то у меня были все основания. Этот мужчина может стать моей бедой... мне же хотелось стать его счастьем.

Глава 20 Серьезный разговор

Я решила последовать совету Корнелиуса и на службу не ходить. Моей ноге нужен покой, а мне после вчерашних потрясений не помешает выходной.

Но, несмотря на бессонную ночь, я кипела нервозной энергией и без дела сидеть не могла, поэтому вытащила тетрадь с заметками к статье. Самое время ее закончить и отослать Анне. Теперь у меня полно новых впечатлений и материалов. Теперь я, можно сказать, специалист по призракам...

Но только очинила карандаш и задумалась над первой фразой, в дверь робко постучали. Вельзевул не подал голоса — значит, посетитель знакомый или, по разумению кабана, неопасный.

Я открыла дверь и ахнула от облегчения, а в следующую секунду схватила Ланзо за плечи:

— Ланзо, миленький ты мой, где ты был? Что случилось?

Он молчал и только таращился голубыми испуганными глазами. На нем не было ни синяков, ни ссадин, но веки красные, щеки ввалились, волосы растрепаны, и одет не по погоде: в короткие штанишки и куртку не по размеру. Тощие коленки темные от грязи, из прорехи в башмаке трогательно торчит большой палец — носки Ланзо не надел.

— Папка... пропал, — выдавил Ланзо и вдруг бесшумно заревел. Нижняя губа выпятилась, слезы катились горохом по впалым щекам, вздрагивали худенькие плечи. Я ни разу не видела его слез, а плакал он как маленький обиженный ребенок. Да он и правда совсем еще малыш, хоть и пытается вести себя как взрослый мужчина!

— Заходи же, заходи!

Я торопливо завела его в дом, усадила перед печкой и вручила кружку горячего чая.

— Когда пропал твой папа? Почему вас не было дома?

Всхлипывая и вытирая нос рукавом, Ланзо рассказал, что вчера утром отец забрал его и повел в гости к старику Герхарду. «В Дикую ночь папа всегда уводит меня из дома», — объяснил он, и я кивнула, раздумывая о причине странной привычки уборщика.

Мужчины мирно выпивали в лачуге фермера на окраине, играли в кости. Ланзо они предоставили самому себе. Сначала мальчик грелся у очага, возился с щепками, искал картинки в старых газетах, которые Герхард приготовил для растопки. Пробовал позвать мышей, чтобы поиграть с ними, но в доме фермера мышей не водилось, потому что он держал полудикого недружелюбного кота.