Углерод

– Пусть будет так. Скажите мне Роза, - вкрадчиво спросил техник, - вы верите в бога?

– Конечно верю!

– А я нет... Точнее верю, но мне кажется... Вы, здесь родились?

– Да.
– ответила она и в тоже время энергично кивая головой.

– Повезло. Я родился на Земле. Там множество отвлекающих факторов и... Роза... Ведь я когда-то был ребёнком, как и вы... Нормальным ребёнком. Верил в хорошее, боялся плохого. Уже к двадцати я ни во что не верил и прожил так десять лет. За эти годы произошло много... Мне есть чего стыдиться и о чём сожалеть. Но вот я попал сюда...

Техник достал из кармана папиросу и коробок спичек.

– Не возражаете?
– спросил он разрешения у дамы.

– Нет. Если вам нужно, курите.
– участливо согласилась Роза.

Улыбчивый мужчина вчера, сегодня выглядел крайне подавленным.

– Спасибо. Я вообще-то бросил и курю только, когда нервничаю.

Техник чиркнул спичкой по коробку, и та сломалась. Он извлёк ещё одну и снова чиркнул, сера выгорела, но сама спичка так и не загорелась. Третья попытка увенчалась успехом и прикурив папиросу, Леонид затянулся один раз, закашлялся и выкинул папиросу.

– Гадость какая. Извините. На Земле я не курил, чтобы дольше прожить, а здесь... Может быть я умер там и возродился здесь? Но я никогда не был праведником. Я попал сюда, и я верю! Но не знаю почему. Какая-то высшая сила была благосклонна ко мне и моей невесте? Вы видели мою невесту? Наверное, нет. Она - милая, тихая девушка, но её кожа испохаблена вульгарными наколками, и я сам... Сам подбил её на это! И я смотреть на неё не могу без сожаления. Я жалею обо всём и постоянно. О дочери от первого брака, которая осталась на Земле и которую так и не смог забрать у полоумной матери. О всём, что сделал и доделать не успел... Так не должно было быть, я должен был лежать в земле, а не возродиться. Что мне делать, Роза?

Роза безмолвствовала. Официальная доктрина церкви гласила, что каждый прибывший с Земли умер мученической смертью дабы возродиться уже в этом мире с тем, чтобы нести не только слово божие и веру, но и искупить грехи человечества, а, следовательно, спасти его. Море усопших, о котором никто толком ничего не знал, было явным тому подтверждением. Недостойные исполнить великий замысел, тонули в красных водах, лишаясь шанса на искупление, шанса попасть после смерти в лучший мир. Цель несомненно высокая, а плата за труды соответствующая. Правда церковь и сам архиепископ никак не комментировали, кому именно должно принести эту самую веру в мире, где изначально не было и не могло быть даже намёка на человечество вместе с религией и хранили гробовое молчание по поводу довольно щекотливой ситуации с высоким процентом алкоголизма среди вновь прибывших и частыми попытками суицида. Методическое пособие уже выветрилось из памяти и Роза, со всем присущим красноречием, попыталась развеять сомнения Леонида:

– Наверное... Может быть... Вы...

– Мне дан шанс на искупление?
– спросил он, решив подтолкнуть Розу к нужному предположению.

– Да, Леонид. У вас есть шанс! И я вам в этом помогу!

Следующий час техник изливал Розе душу прогуливаясь по скверику. Делал он это обстоятельно и не спеша. Ей была поведана вся жизнь, всё то, что с техником не происходило никогда. Шейнер слушала и менялась в лице. Улыбчивого мужчину нужно было срочно спасать и только церкви это было по силам.

– Вам нужно посетить воскресную службу и поговорить с протоиереем.
– посоветовала она.

– Только, если вы составите мне компанию.

– Конечно составлю!

– "Понеслось!" - подумал техник.

Глава N13

Портсигар со следами выправленных вмятин таил в себе одну единственную папиросу. Табачная лавка в воскресенье открывалась только в десять утра, встреча с Розой должна была состояться в восемь тридцать и он, даже обрадовался, что хоть и вынуждено, но несколько часов не будет курить. Заядлый курильщик день за днём чувствовал, как табак медленно убивает его. Не самый пафосный, но бесспорно один из самых дорогостоящих способов самоубийства вполне устраивал его на Земле, но не в Мире пропавших без вести. Продолжая в том же духе, можно было просто не успеть совершить побег.

На кухню словно зомби, опираясь о стену, вошла заспанная блондинка. Просыпаться после ночи, проведённой в лесу или воронке оказалось намного проще, чем вырваться из царства Морфея покинув обыкновенную тёплую кровать. Оказавшись в городе и долгожданной безопасности, Лиза могла позволить себе не высыпаться, а по пробуждении передвигаться исключительно на ощупь. Её штормило из стороны в сторону, но стена служила верной опорой и надёжным ориентиром на пути к кухне. На ощупь она подошла к плите, со второй попытки зажгла конфорку и так же на ощупь поставила уже горячий чайник на плиту, не забыв при этом обжечься о горячую ручку.

– Да сука...
– выругалась она.

– Стыдоба.
– пожурил так внезапно появившийся за спиной техник.

Лиза вздрогнула от неожиданности. Леонид сидел за столом, пил чай, а она прошла мимо даже не заметив. Медленно развернувшись, она только посмотрела исподлобья и всё так же на ощупь, отправилась в комнату, но через несколько минут вернулась с листком бумаги и карандашом и, сев за стол, уже хотела начать писать объяснительную.

– Какое сегодня число?
– спросила Лиза.

– Да будет тебе... Вполне литературное слово и даже по делу.

Техник забрал листок и карандаш, принялся что-то рисовать. С изобразительным искусством у него всегда были большие проблемы, поэтому терзал бумагу довольно долго. Маркова уже успела умыться, долить воды в чайник и снова поставить на огонь, а он всё ещё аккуратно проводил линии, выводил окружности. В конце концов лист бумаги снова оказался у неё в руках.

– И что это?
– спросила она.

Бумага несла на себе не полезную информацию или подсказку на тот самый, первый вопрос, ответ на который так и не был найден, а коллаж состоящий из десятка религиозных символов.

– Если бы я попросил? Именно попросил.
– акцентировал Леонид.
– Ты бы набила себе татуировку в виде одного из этих символов?

– Я не знаю. Может быть эту... на кисть.
– ответила Лиза, показав пальцем на знак Бафомета.
– А разве нужно?

– Нет-нет, не нужно. Но выбор хороший, мне нравится.

Леонид всё-таки закурил, и поглядывая, то на блондинку, то на чайник, прокручивал в голове припев одной из любимых песен, который на русский язык можно было перевести как, "Страшны мои шрамы, моя жизнь богохульна. Отрицаю, сопротивляюсь, и распространяю толику ненависти по всему миру!" (прим. Slayer - Hate Worldwide)

– Так откуда, говоришь, на тебе столько татуировок?
– решил он задать давно терзавший вопрос.

– Как только шестнадцать исполнилось, так и набила одну. Тайком. Потом ещё одну и ещё... Когда папа наконец заметил - пришёл в ужас... Кричал, что отречётся, если я их не сведу, но потом, кажется даже смирился и привык.

– Есть в этом какой-нибудь?..

– Нет.
– уверенно ответила она.
– Никакого психологического подтекста, чувства вины, мазохизма или желания выделиться из толпы.