Уговор света и тьмы

Я бросилась вперёд по коридору, зная, что мой противник в кольчуге тяжелее и неповоротливей, поэтому не догонит когда очухается. Прекрасным бегуном я никогда не была, но сейчас обстоятельства на моей стороне. Да и искать другой коридор нет ни времени, ни смысла — стража будет и там.

И тут впереди что-то грохнуло и взвихрившаяся волна из смеси ветра и магии, заставила меня отшатнуться назад. А раздавшийся жуткий грохот — рвануть вперёд наперекор волне. Что бы ни случилось в Северной башне, всё уже кончено — звук, который я слышала, был звуком торжественно рухнувшей башни.

Вот почему Васил не стал настаивать на своём! Не удивлюсь, что он решил отступить уже, когда набросился с поцелуями. А я считала это формой допроса! Ох, не знаю я… как Васил проводит допросы на самом деле.

«Или проводил», — мявкнул противный Голос.

Ничего не ответила Голосу.

Пыль, летевшая в мою сторону ещё не начала оседать, как я уже выбежала туда, где должно было быть сооружение. Замковые коридоры вокруг Северной башни сходились и образовывали светлый колодец внутреннего двора, а сама башня стояла во внутреннем дворике, который был вымощен аккуратным плитняком. Она была как бы отдельным островком в замке. Мне кажется, сооружение являлось частью старинных защитных сооружений. Когда-то являлось.

Не знаю, что сотворил Император, но огромное сооружение аккуратно сложилось там же где и стояло. Ни один камень не вывалился за пределы бывших стен. Круглые ступени, которые вели к зданию — единственное что уцелело.

На них, положив руку на одно колено, сидел Васил. Отстранённое бледное лицо облепили отросшие за последний месяц волосы.

Замерев, я смотрела на Императора. Видимых повреждений не было. Его магия была при нём, огромная сдержанная сила мужчины чувствовалась остро, как никогда.

Но опасность умертвия не в этом. Иванн пил магию и душил меня только ради острастки. Самая большая опасность в том, что нежить выпивает человека изнутри: память, чувства и эмоции, надежды на будущее, мечты, желания… Как говорят некоторые — саму душу. Не проверяла, есть ли душа на самом деле, но после трапезы умертвия от человека остаётся лишь пустая оболочка.

Я как-то раз видела такого пациента в лечебнице Академии. Умертвием он не стал, наверное, какие-то осколки личности ещё задержались в разуме. Потом говорили, что умертвие кто-то спугнул и оно не успело переродиться в его теле. Этот человек находился в лечебнице ещё с тех пор, как был ребёнком. Послушно рос, ел, спал и… его как будто не было в этом мире.

На мгновение я прижала ладони к животу — так со мной бывает от страха. Они заледенели, отметила я. Хотя бояться уже нет смысла.

Потом я подошла к Императору и протянула руки к его плечам. Молнии с пальцев послушно скользнули по спине и начали вливаться в поток жизненных сил мужчины. Он поймал мои руки и усадил рядом с собой.

— Всё будет хорошо, — слабо прошептал он.

Я так же слабо улыбнулась и пыталась прочесть его мысли. Никогда не делаю этого без необходимости. Только для предсказаний или чтобы утерянное найти.

Умертвие не сломило Васила, но сейчас у него в голове кружит бешеный танец воспоминаний. Чьи-то тёмные злые глаза — неприятие. Бьющаяся в агонии зеленоглазая женщина — заледеневшее бесстрастие. Детский смех — тоска. Прекрасная девушка с васильковыми глазами отшатывающаяся от него с ужасом — неверие — она не вернётся?!! Мгновенный проблеск чешуи дракона — торжество и упоение своими силами. Вечернее небо, полыхающее алым — восторг. Чьи-то смерти и руки Императора в крови — торжество и брезгливость. Мои ключицы, по которым гладят эти руки…

Я рванула в его воспоминания без спросу, ещё ярче расцветив нужный момент. Пока он отвлёкся, потянула за первые ниточки и начала раскрывать их как книгу, выбирая и успокаивая боль, страх, ненависть, зло. Никогда не пробовала такое на другом человеке, но от всего и не спасёшь. Никто не поможет человеку по-настоящему кроме него самого.

Но морок умертвия закончился, и теперь Васил просто сидел с закрытыми глазами, опираясь на ступени позади себя. Я сидела за ним, мои руки покоились на его плечах, а голова Императора Василийского откинулась на мою грудь.

Неужели всё обошлось? Хватит ли того, что я сделала сейчас? Перевесят ли те светлые моменты, которые удалось найти, боль, что годами жила в его сердце? Искренне желая в это поверить, я прислонилась лбом к его макушке, изо всех сил стараясь не прислушиваться к раскатам так и не укрощённой мной грозы.

* * *

Удивительно, но стражников долго ждать не пришлось. Это тебе не тёмный переулок в Раскате. Первым к башне выбежал даже не мой незадачливый преследователь, а два высоких воина из правого коридора. В руках они держали обнажённые мечи. Не знаю, чем это должно было помочь.

Я отдёрнула руки от Императора. До абсурда хотелось мотнуть головой в сторону руин башни и пробормотать что-то типа: «Это не мы, это ещё в двенадцатом веке». Но сам Император не шевельнулся, а отстраниться я побоялась — как бы ни упал. Мои молнии послушно вливали в него всё новые и новые силы, но они уходили, словно в никуда, как будто его телу требовалось намного больше сил.

«Что ж вы тут такое делали?» — прочитала я на ошарашенном лице более молодого воина.

Тот, что постарше спокойно вернул меч в ножны. Отстранив напарника, он подошёл к нам и упал перед своим повелителем на одно колено, заглянув в лицо.

К молодому воину присоединялся ещё один воитель из другого коридора и тот, которого я оттолкнула по дороге сюда.

— Его Величество в порядке, — определил для себя мужчина. — Это после боя. Помогите его поднять.

Всё верно. Молодые воины не успели из-за возраста попасть в те битвы, в которых участвовали их взрослые товарищи и Император, разумеется.

Последний конфликт отгремел года четыре назад — Империя участвовала в Антаской войне на правах союзника. Антаса призвала на помощь своего соседа, когда суровые стики налетели на обескровленную затяжной зимой и болезнями страну. Самый тяжёлый удар в этой заварушке пришлось выдержать Антасе — война не затронула разве что треть её территории. Гораздо более молодой, чем Васил, правитель Антасы Витру Окал Антаский сдержал натиск стиков на какое-то время до подхода сил Василикии и Карпатии в компании с ещё один соседом — Антилийской Сатрапией, правитель которой имел на то причины — после окончательной зачистки Антасы его дочь стала супругой Витру. Наш Император же мотивировал свою помощь тем, что если вовремя не остановить распространение заразы у соседей она может перекинуться и к вам. По тем же причинам он призывал и других правителей присоединится к союзу, но те предпочли отсидеться за чужими спинами. Некоторые из них потом шептались, что Василу просто стало жалко мальчишку Витру, памятуя, как после смерти Васила VI те же соседи ощупали прочность границ Василикии, а некоторые — Карпатии.

Я мысленно представила взрослого воина рядом с Василом в этих битвах. Или после них. Ясно. Император поставил сегодня за главных в коридорах тех, кому можно доверять. Вот только мальчишки… Не испугались бы? Хотя… как раз молодежь порой готова за своего государя в огонь и воду. Страха ещё нет.

Я было собралась отстраниться, чтобы стражи помогли своему повелителю, но Император не позволил этого сделать. Он устало посмотрел на своих воинов, удостоверившись, что все смотрят на нас. Не говоря ни слова, Васил обернулся и, притянув меня к себе, поцеловал.