Уговор света и тьмы

На мгновения я застыла — только смерти в глаза смотрел, а уже демонстративно с поцелуями лезет на глазах у других — мужчины! Ухватив ладонями его лицо, я легко поцеловала Императора в ответ, надеясь, что так представление быстрее закончится, и главного актёра унесут со сцены в антракт, на кроватку.

Зрители смотрели на представление с ошалевшими лицами и замиранием сердца. Наконец, оторвавшись от меня, Васил кивнул своим воинам. Те не нашли ничего лучше, как низко поклониться. Хотя кланяться должны актёры — на бис, но, кажется, мы оба не в состоянии, поэтому так тоже сойдёт.

А после молодые люди, косясь на нас, приблизились и подхватили Васила с двух сторон. Пострадавший от моего заклинания при этом зыркал со странным подозрением, словно пока парня здесь не было, я сотворила с его господином нечто чудовищное. И, разумеется, если бы он прибежал вовремя этого никогда не произошло.

Мда уж… Не была б я рядом с охранником, когда башня рухнула, не миновать обвинений за глаза, что и это моих рук дело.

Бросив прощальный внутренний взгляд на руины башни и, не обнаружив умертвие… ни живым, ни мёртвым — вообще никаких следов его существования, я потащилась за воинами. На выходе они столкнулись с ещё одним пожилым стражем. Судя по кровоподтёку на лице, мужчину приложило к стене или к полу во время ударной волны. Новенький перекинулся парой условных сигналов с тем, который взял на себя командование нашей кавалькадой, и шествие проследовало дальше.

Когда они уложили Васила на кровать, а я подошла проверить пульс и наконец-то глянуть, нет ли каких телесных повреждений если не снаружи, то внутри, в душе появилось какое-то истеричное чувство. Ведь я первый раз сама вошла в покои Императора, не телепортацией, не на руках Васила, а своими ножками.

«Император относится ко мне хорошо, просто на руках носит», — мысленно вписала я в письмо-отчёт ректору Бро о работе выпускника на корону. Он потом так и будет своим жерт… кандидатам в придворные маги Васила расписывать.

Водя ладонями над мужчиной на кровати, я пыталась изо всех сил сосредоточиться на доступных третьекурснице сведениях из целебной магии. Жаль, знаний было не так много, как хотелось бы.

К тому моменту, как стражи уложили Васила на кровать, он уже уснул. Только нахмурился, когда его перекладывали. Увы, это не был сон усталости или истощения, это был магический сон, как я и опасалась. Сердце у Императора билось очень тихо, пульс почти не прощупывался.

Пока меня радовали только три обстоятельства.

Первое — Иванна больше не существовало.

Второе — в попытке снять своё же творчество — неснимаемый ментальный щит, я перечитала уйму книг — всё, что смогла достать тайком или лежали в открытом доступе библиотеки Академии, поэтому теперь у меня есть возможность помочь Василу.

И, наконец, третье — где-то рядом обретается Эдолиэль, а уж его эльфийской магии точно хватит, чтобы помочь своему другу.

Что ж… вторым делом стоит проверить ауру Васила. Специального заклинания я не знала, но как всегда, логика, понимание существующих возможностей и твёрдая уверенность в необходимости того что делаешь, творят чудеса. Только они и творят.

Лёгкая паутинка накрыла Императора и почти мгновенно растаяла вслед за накатившим испугом. Похоже, какая-то гадость полностью опутала ауру моего повелителя.

— Выйдите все и не заходите пока, — тихо сказала я, стараясь скрыть напряжение и страх. — Только если Виктор вернётся — его зовите, — да, я ещё надеялась на чудо.

Переносчики по одному удалялись из комнаты, последним с сомнением оглядываясь, ушёл старый знакомый. Кажется, он не хотел оставлять Императора со мной наедине, но старший ухватил его за руку и решительно утащил. Надеюсь, они отправились за Таной. Насколько понимаю, именно она по совместительству является местным целителем.

Кто-то из уходивших мужчин смотрел на меня с недоверием, кто-то со спокойствием, кто-то — с надеждой.

Тёмная паутина морока снова накрыла лежащего на кровати мужчину.

Кажется, меня ждёт ночь битвы за его жизнь. Хорошо, если только одна. Я ожидала, что будет тяжело, но что будет настолько плохо и представить не могла. Словно тяжёлая, плотная и одревесневшая… (чешуя?) покрыла ауру и лишь кое-где виднелись белёсые бледные пятна.

Я сосредоточилась и потянулась к ним целебным лучом. Ярким, как солнце. По задумке это должно было помочь белым пятнам стать сильнее, окрепнуть и начать разрастаться на поверхности, проедая чёрствую корку. Вот только вышло совсем иначе — пятна начали таять на глазах, как клочья тумана на свету.

Увидев результат, какие-то мгновения я, опустив руки, стояла около постели Императора, бессмысленно глядя на монолитную броню, укрывавшую его. А потом ноги подкосились, и я тихо осела на пол около кровати. Эта жуткая вещь… и есть настоящая аура Васила! Клочья проклятия умертвия разбились об неё, а после впитались не оставив и следа. Паутина, показавшая ауру, исчезла.

Я поднялась с ковра и присела на кровать около Императора. А потом так и сидела рядом, пытаясь ни о чём не думать. Или хотя бы ни о чём плохом.

Ну вот! Меня, как в любой порядочной сказке, и спас прекрасный эм-м… Император. Может быть, даже ценой собственной жизни.

Надо же! Сбылась мечта любой сельской дурочки! У меня. А я всё-таки в городе жила. Вот.

«Так вот каково это: доверить себя другому человеку — очень больно», — нежданная мысль глухо стукнулась в сердце.

Жалость к себе вернулась в очень острой форме… и потекла горючими слезами по лицу.

* * *

После случившегося стражники отправились всё же не к Тане.

Более молодые должны были остаться и оцепить башню, старшие успокоить жителей и служителей замка. Не согласен с таким раскладом оказался лишь один человек.

— Эта ведьма зачаровала его! Видали бы вы — и чары императорские одним махом сорвала и меня так зашибла, что чуть не дух вон. Вот голову ему и задурила! Приворотным зельем опоила, а он и не чует! — молодой перспективный страж именем Квась Пило чувствовал, что он единственный, кто осознает страшную подоплёку происходящего.

— Что б ты понимал! Сегодня Император попросил нашей помощи, и он её получит. Хочет эту девчонку в жёнки — пусть берёт. Я в его походы не раз ходил — кабы не светлая голова Императора, так не миновать смертушки и мне и многим другим, да не раз. Ты на голову Императора мне не жалься — у нас с той головы в Империи и тыл прикрыт и люд по деревням сыт, — воспитывал его прямой командир и по совместительству родной дядька — чистокровный карпат Уло Иноль.

— Но герцогиня говорила, будто он на её младшенькой жениться надумал! — упорствовал его племянничек.

— Тебе что ли говорила? Лично? — хохотнул сообразительный Уло.

— Не, не мне, — стушевался Квась.

На самом деле звали его Ивась Пило, но добрые товарищи иначе, чем Квась не называли.

— Это я случайно услыхал… Ну, мимо проходил, — начал мямлить Квась-Ивась.

— Это когда? — спросил Уло.

— Ну вчера.

— Это куда? — спросил Эстин Коль — самый пожилой воин, подхватывая развлечение.