Угреша. Страницы истории

… пар росистой пеленоюВозносится до облаков.Под этой дымкою густою,Сквозь этот занавес лесовВсе видится необычайно:Как будто бы облеченаНепроницаемою тайнойНепроходимая страна.<…>Как величаво в этом мракеОбитель древняя стоит!И только у святыя ракиЛампада тихая горит…

В обители, основанной в середине XVI века преподобным Мартирием Зеленецким, скончался в 1698 году живший на покое бывший настоятель, митрополит Новгородский Корнилий. В поэме живо и лаконично рассказывается, что Петр I, услышав на допросе одного из участников стрелецкого бунта о причастности к делу Корнилия, приказал лишить его сана. Царский гонец прибыл в монастырь, когда святитель уже лежал в гробу.

Как бы живой, первосвятительПочувствовал грозы удар:Когда посланья исполнитель,Сей неизвестный комиссар,Читал у самыя гробницыПетра Великого указ,То со святительской ресницыСлеза скатилась, как алмаз,И легкого стыда румянецВ ланитах старца заиграл.Великого царя посланецВо ужасе затрепетал.В указе было: неотменноСнять с головы его клобук —Но исполнитель устрашенныйНе смел приблизить к телу рук.

Гонец так ни с чем и вернулся ко двору. Убедившись в невиновности святителя Корнилия, Петр I отменил указ, но усопший до этого четыре недели не был погребен:

Когда с отрадным разрешеньемДругой посланец прилетел,Господь угодника нетленьемПрославить тело восхотел.Открыли гроб и покрывало —Оно, как спящее, лежало¹⁹.

Свои духовные стихи о. Антоний посылал монахине – поэтессе Марии (Елизавете Никитичне Шаховой), с которой состоял в духовной переписке. Они во многом были единомышленниками, и о. Антоний поддерживал матушку Марию, когда у нее возникали проблемы в Старо – Ладожском Успенском женском монастыре, где она подвизалась с конца 1850–х годов.

Старо – Ладожский монастырь

К пребыванию о. Антония Бочкова в Старо – Ладожском Никольском монастыре относится любопытный эпизод. О. Антоний вместе дьяконом Саввой Беляевым и послушником монастыря, литератором Александром Павловичем Башуцким (1803–1876), в прошлом статс – секретарем Госсовета, решили отыскать древний подземный ход, проложенный из Ладожской крепости на противоположный берег реки. «Искатели приключений» в рясах прошли по подземному лабиринту, начинавшемуся от юго – восточной угловой башни крепости, совсем недалеко. Удушливый воздух, рыхлая и зыбкая почва под ногами остановили их. Об этом происшествии был опубликован очерк спустя много лет в журнале «Гражданин» (1884).

В Старо – Ладожском монастыре весной 1859 года с о. Антонием познакомился известный военный историк князь Николай Сергеевич Голицын (1809–1892), который на Страстной неделе окормлялся у него как у духовника. Князь с большим уважением и даже благоговением относился к нему. «Сблизясь с о. Антонием, я нашел в нем весьма умного и как светски, так и духовно высокообразованного человека, по своему несколько восторженному характеру имевшего свои личные, особенные, идеальные понятия об истинном иночестве, которым не соответствовали его понятия о состоянии его у нас. Его идеалом была созерцательная иноческая жизнь, и он не сочувствовал… внутренней жизни наших монастырей, сопряженной с разнообразными административными и сельскохозяйственными заботами»²⁰, – писал Н.С. Голицын.

Мнение о. Антония о монашестве разделял святитель Игнатий Брянчанинов, о чем писал ему в письме от 3 января 1863 года, отправленном из Николо – Бабаевского монастыря: «Важная примета кончины монашества – повсеместное оставление внутреннего делания и удовлетворение себя наружностью напоказ. Весьма часто актерскою наружностию маскируется страшная безнравственность. Истинным монахам нет житья в монастырях от монахов – актеров»²¹.

Череменецкий монастырь.

Фото конца XIX века

Письмо было адресовано о. Антонию уже в Череменецкий Иоанно – Богословский монастырь (в 20 км от г. Луги), куда он был назначен настоятелем в июне 1862 года. До этого он два года был настоятелем Свято – Введенского Островского монастыря, причем с марта 1861 года в сане игумена. Хоть благодаря руководству о. Антония заштатная Череменецкая обитель стала восстанавливаться и украшаться, своими обязанностями он тяготился, что не укрылось от Н.С. Голицына, посетившего монастырь в первой половине 1860–х годов. В 1866 году игумен Антоний по собственному заявлению был уволен на покой и в том же монастыре пробыл до апреля 1871 года.

Эти годы были омрачены тяжелым состоянием его сына Алексея, к сожалению, не унаследовавшего ни деловой сметки деда, ни литературных и духовных наклонностей отца. Получив после смерти П.И. Пономарева большое состояние, молодой человек поддался всевозможным соблазнам по примеру своих двоюродных братьев, бездумно проматывавших наследство. Бывшие сахарные заводы он продавал за бесценок, лишь бы скорее выручить деньги на разгульную жизнь. В 1861 году святитель Игнатий Брянчанинов в письмах высказывал сочувствие о. Антонию по поводу такого поведения сына, советовал молиться о нем, поручая его милости Божией. Но молитвы не помогли. Следствием невоздержанной жизни Алексея Алексеевича Бочкова стал тяжелый паралич. Его привезли к отцу из Парижа в беспомощном состоянии: он не мог двигаться и даже говорить. Прожил он, вероятно, недолго.

В 1860–е годы, несмотря ни на что, о. Антоний не оставляет творчества, пишет стихи, автобиографические заметки, делает зарисовки, продолжает активную переписку с матушкой Марией Шаховой, со святителем Игнатием Брянчаниновым. Летом 1864 года Бочков посетил владыку, жившего в Николо – Бабаевском монастыре Костромской епархии, вел с ним духовные беседы, читал свои произведения. В письме от 11 августа 1864 года, полном благодарности за утешение, доставленное посещением, святитель писал: «Особенно признателен Вам за то, что Вы захотели познакомить меня со стихотворениями Вашими, с Вашим прекрасным талантом, которому даю всю справедливую цену. Мать Мария по отъезде Вашем еще прочитала мне некоторые сочинения Ваши. Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова несомненно принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово. <…> В воображении моем уже рисуется книга стихотворений Ваших, достойно именуемых и священными, и изящными. О! да увижу событие ожидания моего, да возрадуюсь о нем радостью духовною!»²².

К сожалению, стихотворения Бочкова не были изданы и ходили в списках среди его знакомых и духовных чад. В частности, несколько стихотворений имелось у Н.С. Голицына. Ныне их можно отыскать лишь в архивах²³. Некоторое представление об их содержании можно почерпнуть из письма Игнатия Брянчанинова к о. Антонию от 16 декабря 1864 года: «Несомненно, что в стихотворениях Ваших встречается то чувство, которого нет ни в одном писателе светском, писавшем о духовных предметах, несмотря на отчетливость стиха их. Они постоянно ниспадают в свое чувственное и святое духовное переделывают в свое чувственное. <…> Мне очень нравится метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, также слова и выражения, сколько – нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла. Как они читаются легко! В них нет слова лишнего! <…> Прочитав Ваши стихотворения и дав в себе сформироваться впечатлению от них, нахожу, что и Вам необходим этот труд»²⁴. В последней фразе звучит и совет, и критика произведений Бочкова. Надо отметить, что сам святитель Игнатий Брянчанинов, судя по переписке, с благодарностью принимал советы и замечания о. Антония относительно своих сочинений.

Весной 1871 года о. Антоний перешел в подмосковный Николо – Угрешский монастырь по приглашению его настоятеля архимандрита Пимена (Мясникова). Старец, раньше не раз бывавший на Угреше, поселился на покое в уединенном домике в Петропавловском скиту, что на берегу живописного пруда. Келья его, построенная для тогда уже покойного бывшего настоятеля Илария, в схиме Илии, была удобной и просторной. Здесь, казалось, о. Антоний нашел место, почти удовлетворяющее его представлениям о созерцательной монашеской жизни, как в первые века христианства. Иногда он участвовал в монастырских богослужениях, например, в праздничной соборной службе 27 августа 1871 года, в день именин архимандрита Пимена.