Угроза эволюции

Он надолго замолчал, сосредоточившись на болеутолении. Я собрался с мыслями и решил перейти к личным вопросам.

— Знаю, Вива ваша дочь. Рождена в Нова Аркадии. И мой отец служил там же. Вы недавно сказали, что я имею право знать.

— Имеешь, — подтвердил Вартимус. — Пришло время многое рассказать. Слушай, пока мы одни.

Глава сделал паузу. Я сосредоточился, радуясь, что боль стихла.

— Мы с Публием были близкими друзьями. Но негласно соперничали ещё с Академии — оба сильные, умные… амбициозные, дерзкие… Кое в чём опережал меня. Например, у него уже был ты — маленький сын, особая гордость. У меня ребёнка ещё не было. Подкалывали друг друга постоянно, как вы с Квинтисом. Но друг за друга готовы были в огонь и в воду. Много пройдено интересного — хватит на отдельную большую историю. В Иггарде часто спорили, кто из нас со временем возглавит Конгрегацию. Тогда в шутку, конечно. А оно, видишь, как вышло…

Вартимус помолчал.

— Потом случилась командировка в Новоаркадский отдел… Были рады набраться опыта у самого Карры. Каждый хотел себя перед ним показать. Брались за сложнейшие процессы. Искали самых сильных противников. И нашли на свои головы. Точнее, сердца.

Я удивлённо уставился на него. Меньше всего ожидал сентиментальности от Кастора Вартимуса. А потом вдруг вспомнил, как когда-то, при первой постановке задачи по Виве, он уже приоткрывал передо мной что-то личное. Значит, не показалось тогда.

— Её звали Виола. Смотри.

Мне прилетел псиэм-образ. Стройная, спортивная. Роскошные локоны, узнаваемые черты лица и жёлтые глаза. Вива была похожа на неё гораздо больше, чем на ту женщину, которую называла матерью.

— Первым её встретил Публий. Альсеида с двадцать лир — одна из сильнейших в Нова Аркадии в то время. Он был смел и безрассуден, не побежал бы и от дюжины таких. Но её почему-то отпустил без поединка. Знакомая история?

Я кивнул, поражённый совпадениями.

— Рассказал мне… Ну, поднял его на смех… Мол, что же там такого, от чего ты решил драпануть? Послал меня куда подальше, неделю не разговаривал… А я решил найти ту альсеиду. Крутой ведь, точно справлюсь, посрамлю его. Разыскал через пару дней.

Вартимус тяжело вздохнул.

— Не буду грузить подробностями, ни к чему это, да и слишком личные. Суть в том, что возник классический треугольник… Ей сначала больше нравился Публий, бегала за ним. Радости я от этого не испытывал. Мы все потеряли головы, забыли, кто есть кто… Ликторы, альсеида — плевать. Любовь сильнее всех условностей. Публий стал приходить в себя первым. Так случилось, что встретил другую или опомнился и понял, как любит твою мать. Испытывать чувства к двоим сразу, наверное, не смог.

Глава выразительно посмотрел на меня.

"Значит, здесь я превзошёл отца", — пришла мысль. — "Не за этим ли ты, хитрый урод, просил Кас стучать про меня? Хотел знать, как я разберусь с наличием двух любимых женщин? И рассорить нас. Но на кой хрен ты свёл меня со своей дочерью?"

Разговоры о любви к необычным женщинам отвлекали нас обоих от пыльной, наполненной глухой болью реальности. В ожидании спасательной команды продолжили.

— Публий избавился от чувств к Виоле и готов был казнить её, — проговорил Вартимус. — Это и стало причиной серьёзной ссоры. К тому времени Виола предпочла меня, начались близкие отношения. Она была девственницей. Даже с другой альсеидой не спала, произошло автообращение. Очень скоро от меня забеременела. Как понимаешь, я не мог позволить Публию причинить им с Вивой вред. У нас чуть не дошло до драки — оба были горячие. В итоге он уступил… Пообещал не трогать… Сказал, никогда не поднимет руку на беременную. Но нашей дружбе пришёл конец. Видно, его чувства к ней не совсем остыли. Всегда в таких делах замешаны женщины.

— Значит, вы пошли против установлений Конгрегации? Не казнили сильную альсеиду, завели с ней ребёнка.

— Пошёл. Потому и все твои причуды понимаю. Наша необычная чувственность — оборотная сторона особой силы. Кому-то из ликторов тупо нужен постоянный секс как средство психологической разгрузки и баланса на кровавой службе. Это примитив. Иным, кто посложнее устроен, физических ощущений мало. Нам подавай яркие чувства. Вот и хлебаем порой полной ложкой.

— Это уж точно, — согласился я, думая о Виве. — И что было потом? Знаю, ваша дочь считает матерью обычную женщину. Кто она?

— Да, — Вартимус тяжело вздохнул. — Это самая печальная сторона моей истории. Наше с Виолой счастье не было долгим. Уж прости, что выражаюсь пафосным языком. Но так и есть.

Он снова помолчал. Добавил целительных волн, успокаивающих нас обоих, удерживающих в здравом рассудке. Продолжил:

— Всё было хорошо, Вива родилась, росла, крепла. Я укрывал её ото всех, не мог нарадоваться. Думал, всё здорово… Год невероятного счастья. Хотел, чтобы Виола родила мне ещё и сына. Но, как часто бывает, женщине понадобилось что-то другое. Захотелось новой силы и способностей. Пока я — ради них с дочерью — посвящал себя служебным достижениям, призванию ликтора, продвижению, она снюхалась — по-другому не скажешь — с альсеидами-инсектантками… — Глава отдышался после длинной фразы, пару раз кашлянул. — Запудрили ей мозги. В общем, если опустить подробности, Виола решилась на инсекцикл.

Я удручённо покачал головой.

— Без вашего ведома?

— Конечно. Неужели думаешь, я бы позволил? Есть пределы нарушений, на которые готов пойти. Любовь к безвредной для общества альсеиде — это одно. Но иметь отношения с инсектанткой? Виола вступила в симбиоз с н2-осой, усилилась до двадцати двух лир. Когда я узнал…

Вартимус замолчал. Мой мозг, хоть и пришибленно-сонный от анестезии, выдал подсказки из прошлого. На заявление, что доверяю Виве, Глава однажды сказал: "Или тебе умело загадила мозг хитрая девочка. Такой вариант не рассматривал? Осы, кстати, особенно любят хитрые игры, при которых всё выглядит таким искренним".

Не зря, стало быть, вспомнил тогда именно ос. И ещё. Те самые слухи, что крутились в Конгрегации: завалил когда-то инсектантку с двадцать два лир. Я быстро прикинул срок. Похоже, это случилось, после рождения дочери. Неужели?..

— Виве был всего год, — будто подтвердил мою мысль Глава. — На время инсекцикла Виола отдала её своей сестре. Замечательная девушка, не альсеида. Добрая. Много позже узнал, что и она была в меня влюблена.

Я мгновенно всё понял.

— Заменила мать?

— Да. И мне — мою любимую Виолу. Тем и была счастлива. Растила Виву — племянницу — как родную дочь. Мы были счастливы, насколько это возможно с учётом всего, с чем пришлось примириться. Ведь я…

— Вы казнили её сестру.

— Пришлось. Я пытался достучаться до Виолы. Но радикализация взяла верх… Это была опасная оса, и с ней следовало покончить… — от тяжёлых воспоминаний у Вартимуса снова началась одышка. — Всё, что слышал обо мне, правда… Я в одиночку сразился с сильной альсеидой… Потом болел пару месяцев… Но не от истощения, как всем говорил. А от тоски по собственной любви… Которую вынужден был убить.

Мы помолчали. По-мужски я его прекрасно понимал. Вспомнил, что чувствовал, когда думал, что придётся казнить Виву. Хорошего мало.

Глава ещё немного усилил псиэм-воздействие, его дыхание выровнялось, хотя голос стал тише.

— Я решил, что о дочери не должны знать. Уже понимал, что станет "чистой" альсеидой. Очень сильной. Обеспечил всем необходимым её новую мать. Посещал, когда мог, проводил время с маленькой Вивой, если было безопасно. Видел, что она уникальна, и опасался, что могут убить хайвнеты. Опекал семью. Мою тайну кроме Публия знал всего один ликтор.