Ухаживания за Августиной

— О, Боже, Риккард… О!

Он выдохнул и снова вошел в меня. Я инстинктивно приподняла бедра, пытаясь принять больше его. С каждым толчком внутри меня нарастало наслаждение, помогая моему телу легче принимать его.

— Августина, — он произнес мое имя так, словно молился мне. — Ты так совершенна… О, ты была создана для меня… — он издал стон, и этот звук вызвал во мне еще одну дрожь желания.

Возвышавшийся надо мной Риккард представлял собой достойное зрелище. Мышцы его шеи напряглись почти до боли, когда он поднял голову, мышцы груди напрягались все сильнее с каждым толчком. Выбившиеся пряди золотистых волос упали ему на лоб, и он крепко зажмурил глаза.

Его толчки становились все быстрее и сильнее, а их ритм усиливал жар в моем нутре. Когда я достигла оргазма, мои бедра непроизвольно вздрогнули, а рот открылся в бесшумном крике.

Риккард выкрикнул мое имя, когда кончил, его локти подкосились. Он почти рухнул в мои объятия, и я с готовностью приняла его вес на себя. Через несколько мгновений он поднял голову и улыбнулся мне своей измученной улыбкой, от которой у меня закружилась голова.

***

Приведя себя в порядок, мы легли в постель. Я положила голову ему на бедро, мои ноги оказались зажаты между его руками. Мы прикасались друг к другу лениво и снисходительно, упиваясь нашей жадностью друг к другу и удовольствием, которое мы разделили.

Риккард схватил меня за лодыжку и сделал вид, что хочет укусить, но я быстро отдернула его, смеясь.

— Не думаю, что я когда-либо слышал, как ты смеешься, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Я не люблю смеяться на людях.

— Я знаю, — Риккард опустил голову и провел пальцами по моей икре медленными круговыми движениями. — Завтра последний день семестра. Ты будешь по мне скучать?

— Конечно, — мои веки потяжелели и сомкнулись. — А ты будешь скучать по мне?

Он ответил через несколько минут, и я знаю, что он это сказал только потому, что думал, что я уже сплю.

— Да, Il Penseroso, я буду скучать по тебе. Больше, чем я могу это выразить.

20. Августина

Я использовала предплечье, чтобы стереть пар с зеркала. Редко случалось, чтобы так близко к полуночи в ванной комнате было так много народу, но сегодня вечером был «Первобытный крик» (…), и все готовились к нему. От того, что было включено много горячих душей пространство затуманилось настолько, что едва было ыидно свою руку перед лицом.

Сахар взяла запасную повязку для волос из моей душевой кабины и повернулась в сторону, чтобы посмотреть на свою косу в зеркале. Как и я, она не участвовала в «Крике», но нам обеим было слишком любопытно, чтобы не пойти и не посмотреть.

Сегодня вечером женская ванная была центром сплетен, и если вы хотели узнать, что происходит за стенами, увитыми плющом, вам достаточно было просто прислушаться, пока вы чистили зубы. Я навострила уши, услышав знакомое имя.

— Профессор Фульк подал в отставку, — сказала девушка, сидевшая у раковины рядом со мной, и ее голос был достаточно громким, чтобы ее подруга в душе могла услышать ее за журчанием воды. — Мелисса Б сказала, что это потому, что он разводится, но Мелисса В клянется, что это потому, что школа больше не будет предоставлять ему финансирование…

— А экзамены он все равно будет принимать? — спросила рядом со мной Сахар, которая тоже подслушивала. — Он преподавал нам весь материал и знает нас всех. Я бы предпочла, чтобы экзамены принимал он.

— Не знаю, — ответила я, — но я знаю, что тебе не стоит волноваться. Ты знаешь весь материал от корки до корки, и я уверена, что ты хорошо сдашь экзамен.

Сахар кивнула, задумчиво прикусив губу. Волноваться было уже бессмысленно — все экзамены за семестр были сданы. Сегодня у меня был последний экзамен, и я испытала огромное облегчение, когда курирующий нас профессор велел нам отложить ручки.

Я улыбнулась, вспоминая вчерашний день. Риккард был раздражающе самодоволен, говоря, что сдаст экзамены на отлично, поэтому во время экзамена по биологии я подкупила помощника по административным вопросам, чтобы тот подсунул профессору записку, в которой говорилось, что у Риккарда возникли какие-то семейные дела и ему нужно уйти. Я ждала его в коридоре, а потом затащила в ближайшую подсобку, позволив ему взять меня сзади, пока я упиралась в полки и зарывалась лицом в свитер, чтобы заглушить крики.

После этого он позвонил мне и сообщил, что закончил экзамен и у него осталось двадцать минут в запасе.

Девушки все еще перебрасывались теориями о том, что случилось с Фульком, когда дверь распахнулась. Кейт Кенсингтон чуть не поскользнулась на мокрой плитке от быстрого движения и в последнюю секунду успела зацепиться за вешалку для полотенец.

— Августина! — Кейт заметила меня. — Риккард дерётся во дворе!

Дерётся? Я оставила щетку на раковине и поспешила выйти из ванной.

— О чем ты говоришь?

— Быстрее, быстрее! Он собирается убить его! — в следующее мгновение Кейт Кенсингтон исчезла, оставив меня одну выбегать из общежития. За спиной послышались шаги, к которым присоединились любопытные зрители.

На траве лежал снег, все деревья потеряли листву. Фонари освещали достаточно большую часть двора, чтобы я смогла разглядеть группу людей, повернувшихся лицом к центру происшествия, которые возбуждённо скандировали.

Я вспомнила свой первый день в кампусе, когда листва была густо усыпана желтыми и оранжевыми цветами, и именно на этом месте произошла драка. Только тогда Риккард был зрителем, забавляющимся лидером, позволившим своему неугомонному другу выпустить пар.

Теперь же, протиснувшись сквозь толпу людей, я поняла, что он больше не зритель.

Двое парней лежали на земле и наносили друг другу удары. Золотистые волосы Риккарда были испачканы кровью, но его противник выглядел гораздо хуже. Его лицо было настолько окровавлено и покрыто синяками, что на мгновение я не узнала его, но потом увидела знакомые светлые волосы и лицо в форме сердца и сразу поняла, с кем дерётся мой парень.

Я наблюдала за тем, как бой подходит к своему естественному завершению. Риккард поднялся на ноги, воздев руки к небу, когда толпа выкрикнула его имя. Джонатан медленно сел, но встать не смог. Кровь капала ему на подбородок и на разорванный свитер.

— Что случилось?

Даже среди сотен других голосов Риккард услышал меня. Он повернулся, и я постаралась не вздрогнуть, увидев свидетельство насилия. Его подбородок был в синяках, губа рассечена — ничтожные повреждения по сравнению с Джонатаном, но у меня все равно болезненно защемило в груди от этого зрелища. Казалось, что каждая его рана была моей собственной, и я чувствовала их все.

Я шагнула вперед, остановившись в метре от Риккарда. Его глаза горели адреналином и агрессией.