Уходи! И точка...
Шрифт:
На половине пути к Москве, когда до меня, наконец, начинает доходить, что я не сказала водителю адрес, по которому нужно ехать, таксист внезапно съезжает к обочине и поворачивается ко мне. И только теперь я узнаю его…
23 глава.
Антон
Так не веселился уже давно! За годы, наверное, оторвался! Было, конечно, ощущение, что смех мой, странный даже для меня самого, неуместен в принципе ни в этом месте, ни с этим человеком, ни в той ситуации, в которой мы оказались. Но ведь смешно же! Особенно эта фраза:
— "Давай
Она притворяется, что плачет, кривится, пытается выдавить из сухих глаз хотя бы слезинку — а не фига не выходит! Смешно! И я снова хохочу, пытаюсь остановиться, но не могу!
— Антон! Прекрати! — срывается на крик.
Негромко хлопает входная дверь — Свят, наверное, вернулся, и я обрываю Лиану:
— Ты потише! Не ори в моем доме, — мне как-то в один момент становится невесело. — Чего вообще ко мне приперлась? Я звал тебя? Это — мой дом! Мой! Если ты забыла, я напомню, что построен он был еще до нашей свадьбы, поэтому у тебя на него никаких прав нет. А ты ходишь, как хозяйка здесь! Вещи свои занесла!
— Я пока еще твоя жена! И с домом… поспорить еще можно. Достраивали мы его вместе…
— Вот именно, что пока еще! И, кстати, давно пора развестись!
— Зачем? Женишься на этой… девке?
Пытаюсь осознать, откуда она может знать про Агнию — Свят позвонил и сказал, что приехала Лиана ровно полчаса назад. Она только-только вещи успела в дом затянуть, как я вернулся — уже подъезжал к поселку! Никто об Агнии из моих ей рассказать не мог. Или мог? Да ну, невозможно! Неужели успела сбегать наверх?
— Не понял! Ты откуда про нее знаешь?
— Ребенка увидеть хотела. Поднялась. А она там с Аликом в твоей кровати спит! Я поражаюсь, Радулов, что за бред! Во-первых, почему твои бляди лезут к моему сыну? А во-вторых, почему у него в ТВОЕМ доме до сих пор нет собственной комнаты?
— На все вопросы могу ответить только одно — это не твое дело! И Агния… она не блядь! Еще раз услышу о ней подобное, выкину на хрен на улицу вместе с твоим тряпьем!
— Ой-ей-ей! Как все у нас серьезно! Ой, как все правильно! Мама дорогая! Какие мы обидчивые!
Бессмысленный разговор грозит закончиться по традиции диким скандалом, но я помню об Агнии и Алике, спокойно спящих наверху, поэтому быстренько сворачиваю балаган:
— Так, разговаривать нам с тобой не о чем. Ничего мне от тебя не надо — просьбу о деньгах можешь забыть. Либо ночуй здесь, на диване, а завтра вали, либо уе. вай со своими манатками прямо сейчас.
Поднимаюсь, не дождавшись её решения и, испытывая непередаваемое облегчение от высказанного только что решения, быстро поднимаюсь наверх, уже предчувствуя встречу…
Вероника
В какой-то момент мне показалось, что между мной и Захаром наступило некое перемирие — он больше не кричал на меня, не матерился, не угрожал и не гнал прочь из своей палаты. Я только-только успела поверить в то, что рано или поздно у нас с ним наладятся отношения и мы хоть как-то начнем общаться, как приехал Антон!
Ещё недавно я ждала его, как умирающий
от жажды глотка воды, но сейчас, вернувшись из туалета, стояла за дверью, бессовестно подслушивала их разговор и готова была биться головой в стену от обиды!— Антон, прошу тебя, пусть она уйдет! Умоляю тебя, прогони её! Кто угодно, только не Вероника!
— Я найму сиделку. Обязательно. Но у меня проблемы сейчас. Мне элементарно некогда это сделать! Игорь обещал помочь и заняться этим вопросом. Да и я же заплатил здесь медсестре, чтобы судно там, все эти дела, убирали. Что не так?
— Антон, — в голосе Захара была такая… ненависть, такая злоба, что у меня дыхание перехватило от ужаса — он это обо мне! Про меня так! — Как ты не понимаешь! Я не могу при ней! Не хочу быть таким в её глазах! Мне стыдно, Антон!
— Ты пойми, нужно, чтобы кто-то рядом все время находился. У тебя же с легкими проблема была — ты мог умереть от удушья. Нельзя тебя одного надолго оставлять! А больничные санитарки… у них пациентов куча — прибрать, помыть, принести, это они еще берутся, а сидеть здесь некому и некогда, и нам очень повезло, что Вероника, медик все-таки, согласилась!
— Какие прогнозы, Антон? Только говори честно! Я пойму. Я понимаю. Я ж ничего совершенно не чувствую. Как будто у меня и нет ничего — ни рук, ни ног, ни тела! Я не понимаю даже, когда в туалет хожу! А тут она сидит! — он почти кричал, выходил из себя, и я уже знала, хоть и не видела Захара в эту минуту, что лицо его раскраснелось, а на виске бешено бьется жилка.
— Прогнозы хреновые. Но небольшой шанс есть. Мы с Вероникой, а точнее, она, Вероника, нашла для тебя врача в Германии. Она созвонилась с клиникой и нас там ждут. Квартира выставлена на продажу. Мотоцикл твой и свою старую тачку я продал. Пробиваю тему кредита, но пока нужную сумму не дают.
— А сколько нужно? Сколько? Если квартиру продаешь свою? Пять миллионов? Шесть?
Антон промолчал. Я знала, каков счёт, выдвинутый клиникой. Выставленная за десять миллионов квартира Антона едва-едва покроет основной чек. А потом еще на реабилитацию нужно.
— Откуда такие цены? Чего так дорого-то? — удивлялся Захар, хотя настоящей суммы пока не знал. — Пусть меня русские, наши врачи, прооперируют, Я этим фрицам не доверяю!
— Наши все отказались. В Израиле две клиники тоже отказ прислали. Там у тебя… ты пойми, я не спец в этих вопросах… Но как я понял, задет у тебя спинной мозг. Собрать позвонки сейчас не проблема — делают и у нас операции, а вот с мозгом — тут все сложнее…
В приоткрытую дверь мне было слышно, как Антон ходит взад-вперед по палате — поскрипывали подошвы кроссовок по линолеуму.
— Антон? — перебил его Захар и такой надрыв, такая боль была в его голосе, что мне жутко захотелось вбежать в палату и обнять его! Просто обнять, чтобы знал, что я рядом, поддержать — прогнать-то и оттолкнуть все равно не сможет, а говорит пусть все, что хочет! Но сдержалась — нужно было дослушать. — Зачем ты со мной возишься? Сдай меня в интернат, да и живи себе спокойно! Ты и так для меня сделал все, что мог! Нахрена тебе головняк такой — квартира, в Германию эту сраную лететь? С меня теперь толку не будет! Я ж теперь ни на что не способен… Какой из меня боксер?