Уильям Шекспир — образы чести и благородства

/ # # / # / # # / /

«Прочь, ты подкупленный доносчик! Искренняя душа» (125, 13).

Начальный разворот также обнаруживается в строке 8, в то время как разворот средней линии происходит в строке 4. Из-за гибкости акцента в односложных словах начало строки 11 может быть отсканировано как обычное, начальное обращение или второстепенное ионное.

Счётчик требует, чтобы слово «подобострастный» в строке 9 состояло из трех слогов, а «обоюдный» в строке 12 — из двух.

(Booth, Stephen, ed. 2000, (1st ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0-300-01959-9. OCLC 2968040 pp. 427-428).

Семантический анализ сонета 125.

С первой строки повествующий, с помощью символа неограниченной власти «балдахина», который ранее несли во время церемонии на сувереном или королевской особой, строит модель персональных ассоциативных ощущений описывая в строках сонета, в качестве фундамента для риторики последующих строк.

«Всё было ничто для меня, пока Я балдахин носил,

С моей экспансией чести наружного почитанья» (125, 1-2).

В строке 1, повествующий бард раскрывает свой внутренний мир написав о себе, своих ощущениях: «Всё было ничто для меня, пока Я балдахин носил».

— Но что имел ввиду автор, написавший «пока Я балдахин носил»?

Без сомнения, бард никакого балдахина не носил, ибо балдахин над королевской персоной носят придворные слуги и даже не аристократы при дворе. Слово «canopy», «балдахин» служит для автора ассоциативным литературным символом, как чересчур высокого самопочитания, которое затем проецировалось наружу для окружающих. Для понимания современным человеком хорошо подходит слово «самомнение», поэтому в подстрочнике это выглядит примерно так: «Всё было ничто для меня, пока Я носил чересчур высокое самомнение».

То есть, пока человек находится в состоянии высокого самомнения, он лицезрит окружающий мир в искажённом виде, когда на первом месте он сам, а все остальные вокруг для него — ничто. В данном случае «экспансией чести» служит, для обозначения в современном жаргоне высокомерные «понты», с целью закрепления своих претензий к окружающим.

Хочу обратить внимание читателя на игру английских слов «bore» и «canopy» в первой строке, что является литературным приёмом «анноминация», что выделает строку сделав её яркой и выразительной.

Краткая справка.

Анноминация, или парономазия — стилистическая фигура речи, состоящая в комическом или образном сближении слов, близких по морфемному составу или только по звучанию. Слово «анноминация» происходит от лат. «annominatio», то есть «подобословие, игра слов», используемая в речи каламбурно.

Паронимы — созвучные разнокоренные слова, разные по значению: если смешение паронимов, является грубой лексической ошибкой, то преднамеренное употребление двух слов паронимов в одном предложении представляет собой стилистическую фигуру.

Само по себе использование слова «canopy», «балдахин» является приёмом «аллюзия» на историческую церемонию под балдахином, сохранившимся с античных времён в культурах многих народов.

Краткая справка.

Аллюзия (итал. allusio «намёк») — стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии.

Аллюзией в литературоведении называют отсылку, намёк на общеизвестный факт, сюжет или фразу. С помощью аллюзий авторы наполняют свои произведения новыми смыслами, переосмысляют мифологию, историю, литературу и философию или вступают в полемику с прошлым. Слово «аллюзия» происходит от латинского allusidere, которое можно перевести, как «намекать».

В общем контексте сонета 125, применение слова «canopy», «балдахин», вполне можно принять, как применённый литературный приём «метонимия». Так как автор имел ввиду в переносном смысле слова, как «ношения воображаемого балдахина» над собой, отражающее «кратковременное психологическое состояние», которое было у него некоторый промежуток времени.

Краткая справка.

Метонимия (др.-греч. metomia «переименование», от meta — «над» + otoma / otvma «имя») — вид тропа, словосочетание, в котором одно слово заменяется другим, обозначающим предмет (явление), находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. п.) связи с предметом, который обозначается заменяемым словом. Замещающее слово при этом употребляется в переносном значении.

Метонимию следует отличать от метафоры, с которой её нередко путают: метонимия основана на замене слов «по смежности» (часть вместо целого или наоборот, представитель класса вместо всего класса или наоборот, вместилище вместо содержимого или наоборот и т. п.), а метафора — «по сходству». Частным случаем метонимии является синекдоха.

Строка 2, согласно шекспировскому правилу «двух строк», по смыслу является продолжением первой: «С моей экспансией чести наружного почитанья», но бард в начальных четырёх строчках говорит о себе и своих персональных ощущениях, переживаниях, так как повествование им ведётся от первого лица.

— Однако, что может увидеть читатель в строках 3-4 сонета?

В них видно, что автора сонета гложут сомнения по поводу, уже написанных им пьес, о чем он изложил в строках этого сонета, по сути дела содержание сонета не подлежало публикации, являясь частью частной переписки в стихотворной форме.

«Или великолепные основы для вечности заложил,

Что оказались куда короче, чем отбросы иль крушенья?» (125, 3-4).

Строку 3 следует читать вместе с предыдущей, так как две предыдущие строки служат для неё, в качестве риторического основания: «Или великолепные основы для вечности заложил». Автора волновал сакраментальный вопрос: «Какое место займёт его творчество, а также пьесы в истории человечества»? Тогда он ещё не знал, что его потомки признают его пьесы, наследием драматургии, а его назовут гением на века.

В строке 4, повествующий бар не был в полной мере уверенным в том, что его творчество станет «великолепными основами для вечности», несмотря на это, задавшись риторическим вопросом: «Что оказались куда короче, чем отбросы иль крушенья?». Стоит обратить внимание на игру слов «for eternity», «для вечности» и «more short», «куда короче», где автором использован литературный приём контраст.

Краткая справка.

В литературе «контраст» — это художественно литературный приём для создания литературных образов, основанный на резком противопоставлении друг другу явлений, событий, персон, характеров. Контраст часто используется писателями при формировании системы образов в художественном произведении. Виды контраста и противопоставлений в литературе: противопоставление контраста характеров нескольких литературных героем или противопоставление противоречивых черт характера одного человека. Зачастую в произведениях крупной формы друг другу противопоставляются характеры, а иногда с помощью инверсии события.