Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Молодая аристократия «туманного Альбиона» получала зарождение, рождаясь и умирая на «дрогах» истории Англии. Характерно, но для продолжения темы, мной была заполнена конечная цезура строки 8 словом в скобках «пути».

Безусловно, это был воистину славный исторический путь английской аристократии «with white and bristly beard», «с белой и щетинной бородой (пути)».

Стоит отметить, что схожие «сельские» образы, но без приёма «метонимия» можно встретить в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь» акт 2, сцена 1, поэтому любезно предоставляю фрагмент пьесы читателю для ознакомления и сопоставления:

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare «A Midsummer Night's Dream» Act II, Scene I, line 94—96

«The ploughman lost his sweat, and the green corn

Hath rotted ere his youth attain'd a beard.

The fold stands empty in the drowned field» (94—96).

William Shakespeare «A Midsummer Night's Dream» Act II, Scene I, line 94—96.

«Пахарь, лишившийся его потов, и зелёная кукуруза

Погниёт прежде, чем, как его юность достигнет бороды.

Загон, стоящий порожним в потопленном поле» (94—96).

Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь» акт 2, сцена 1, 94—96.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.04.2023).

Хочу подчеркнуть важную деталь, что само содержание строк 7-8, не случайное, так как эти строки должны послужить риторической связкой для последующих строк, где повествующий перейдёт к теме «красоты» души юноши. Для подтверждения этому, читатель может переместить фокус своего внимания на знак препинания, «двоеточие» в конце строки 8 оригинального текста Quarto 1609.

«Then of thy beauty do I question make

That thou among the wastes of time must go» (12, 9-10).

«Затем об красоте твоей вопросом Я задавался (в снах),

Что среди впустую потраченного времени должен ты идти» (12, 9-10).

В строках 9-10, повествующий обращается к юноше, адресату сонета от первого лица: «Затем об красоте твоей вопросом Я задавался (в снах), что среди впустую потраченного времени должен ты идти». Строка 9 требовала заполнения конечной цезуры для правильного построения предложения при переводе на русский, поэтому она была мной заполнена существительным во множественном числе в скобках «в снах», которое одновременно решило проблему рифмы строки.

Строки 10-11 сонета 12 предоставляют более расширенное разъяснение, почему юноша должен идти «среди впустую потраченного времени». Представителям богатых аристократических родом не было надобности работать, чтобы обеспечить себя, поэтому они занимались чем угодно. Если же, они не состояли на официальной службе у королевы, нахождение при дворе королевы, также входило в их обязанности. Основной проблемой придворных аристократов была скука от безделья, которую они называли — «нервной болезнью».

«Since sweets and beauties do themselves forsake,

And die as fast as they see others grow» (12, 11-12).

«С тех пор, как слащавые и красавицы сами оставляли,

И так же быстро умирали, как перевидали врастающих они» (12, 11-12).

В строках 11-12, повествующий продолжил тему предыдущих строк 9-10 в риторической фигуре обращения к адресату: «С тех пор, как слащавые и красавицы сами оставляли, и так же быстро умирали, как перевидали врастающих они».

Смысл написанного в строках 11-12 вполне понятен и практически не требует пояснения. Но факт остаётся фактом, что красавицы хорошие и сладкие для интрижек с юношей ровно до того, пока они молоды и привлекательны. Несмотря на это, они очень быстро стареют, поэтому могут даже перевидать новых взрастающих красавиц, которые из заменят.

Хочу отметить, что заключительные шесть строк, включающие в себя третье четверостишье и конечное двустишие обращены к юноше, адресату сонета.

В финальном двустишии, повествующий бард традиционно подводит черту вышеизложенному, и заключительным «убойным» аргументом пытается убедит «молодого человека» жениться с целью продолжения рода. Характерно, но строка 11 продолжает сюжетную линию предыдущих строк об «слащавых и красавицах».

«And nothing 'gainst Time's scythe can make defence

Save breed to brave him when he takes thee hence» (12, 13-14).

«И против косы Времени ничто не могло их защитить (покуда);

Сохрани породу, ему бравируя, когда оно заберёт тебя отсюда» (12, 13-14).

Аргумент поэта в строке 13, имеет очевидную связь с двумя предыдущими строками и чересчур убедителен: «И против косы Времени ничто не могло их защитить (покуда)». Именно, поэтому мной при заполнении конечной цезуры строки 13 было заполнено словом наречием в скобках «покуда», которое решило проблему рифмы строки.

Хочу обратить внимание читателя, что строка при переводе на русский является заключительной в многосложном предложении, поэтому мной проставлен знак препинания «точка с запятой». Поскольку в последней строке 14 сонета 12, повествующий бард меняет риторическую модель построения строки с повествовательной формы на повелительную, обращаясь к юноше: «Save breed to brave him when he takes thee hence», «Сохрани породу, ему бравируя, когда оно заберёт тебя отсюда».

Однако, в сонете есть единственная неувязочка в последней строке на английском время названо «он» «he», «when he takes thee hence», по-видимому, поэт подразумевал бога времени Хроноса. Но ввиду того, что его имя не упоминалось в содержании сонета 12, поэтому следуя правилам грамматики русского в переводе конечной части строки 14 мной было не написано слово «время», будучи среднего рода, было заменено местоимением «оно», и написано так: «…когда оно заберёт тебя отсюда».

Оборот речи, широко применяемый в «елизаветинскую» эпоху: «to brave him», «ему бравируя», что могло означать — «перед ним (Временем) храбрясь», таким образом, автор сонета 12, согласно замыслу, придал Времени, как субстанции черты «персонализированного» объекта или субъекта.

Впрочем, смущает один немаловажный факт, что в культурном наследии человечества закрепился образ «старухи с косой», то есть — смерти, которая также является «персонализированным» объектом. Поэтому, читатель может обратить внимание на литературный образ «Time's scythe», «косы Времени» в сюжете сонета 12. В данном случае, автор в сюжетной линии сонета 12, возложил функцию «старухи с косой» — смерти на «косу Времени» Хроноса.

Стоит отметить, что согласно древнегреческой мифологии, изначальное предназначение Хроноса было обусловлено управление Хорами, то есть «сезонами» и сельскохозяйственной деятельностью, таким образом одним из атрибутов Хроноса был «серп», как в первых строках сонета 126:

— Confer!

«O thou, my lovely Boy, who in thy power

Dost hold Time's fickle glass, his sickle, hour» (126, 1-2).

William Shakespeare Sonnet 126, 1-2.