Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Как было отмечено Хелен Вендлер (Helen Vendler) первые 12 строк стихотворения ассоциируются с невинной смертью от разложения со временем. Карл Аткинс добавил к этому описание, как значительную часть используемых образов трансформируемых от живой, растущей индивидуальности к мрачному безразличию, такому как «дом урожая... превращается в похороны, и повозка, груженная созревшей кукурузой, которая превращается в дроги, то есть «полог» или одр, на котором покоятся престарелые покойники».

Эти линии привлекают внимание к старению и распаду всего живого от времени как к естественной и неумолимой силе в мире.

Основа анализа критика Хелен Вендлер (Helen Vendler) получила продолжение во фразе «sweets and beauties», «слащавые и красавицы» в строке 11. Где ей было отмечен характерный нюанс, где слово «beauties», «красавицы» явно отсылает к более ранним строкам, содержащим эстетическую красоту, которая увядает со временем, и что «слащавость имеет более глубокий моральный контекст». Хелен Вендлер сочла, что красота — это внешнее проявление, а слащавость — внутренние добродетели, и что и то, и другое увядает в человеке по истечению времени. Пример одной из «красавиц» с подтверждением добродетельности можно найти в строке 6, об «добродетельной щедрости «балдахина», укрывающего стадо».

В интерпретации Хелен Вендлер образа «балдахина», навеса в виде «канопе», обеспечивающего стаду укрытие от непогоды, даётся безвозмездно без ожидания чем-либо взамен. Такой поступок классифицируется, как великодушие и поэтому является добродетельным по своей природе.

В последней части своего анализа критик Хелен Вендлер (Helen Vendler) сделала предположение об третьем, добровольном подходе к смерти. Все литературные образы природы, используемые в стихотворении, указывают на включение смерти в круговорот природы и подразумевают, что некоторые её части должны добровольно принять смерть, чтобы освободить место и дать возможность взрасти новым саженцам растений и деревьям. В заключительных строках стихотворения повествующий продолжил ассоциировать процесс размножения в «продолжении рода» с новым источником зарождающейся добродетели. Такое отречение от своей красоты, предназначая для передачи своим детям, которое повлечёт передачу добродетельных качеств от родителей к детям, как способ одержания победы над временем и смертью, что являлось основным посланием повествующего.

(Vendler, H.: «The Art of Shakespeare's Sonnets», Salem Press. 1998, pp. 96—100).

Критик Карл Аткинс (Atkins) согласился, и также отметил, что «сладкую» пользу полога разделит та же участь, что и красавицы, увядающие со временем по мере исчезновения листьев.

(Atkins, Carl. «Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary», Fairleigh Dickinson University Press 2007. Print. pp. 53—54).

В своём научном обзоре сонета 12 критик Майкл Шенфельдт (Michael Schoenfeldt) сфокусировал своё внимание на анализе Хелен Вендлер, связанным с антропоморфизмами осеннего процесса отмирания, в частности на использовании суровых, специфических слов (бесплодный, дроги, борода) для замены, с антропоморфным акцентом, более распространённых дескрипторов (сарай, кукуруза, собранный, дроги). Он считает, что этот тщательный лингвистический выбор необходим для понимания мрачной темы, лежащей в основе гибели красоты.

(Schoenfeldt, M.: «A Companion to Shakespeare's Sonnets», Blackwell Pub. 2007, pp. 44—45).

Семантический анализ сонета 12.

В исследовании сонета 12, меня ожидали новые находки, которые значительно расширили «горизонт событий» шекспировской вселенной. Новые находки, как правило по началу радуют, независимо от этого создают всё новые и новые вопросы, которые формируют очередную «необходимость», что предоставляет потенциальный импульс для продвижения вперёд.

Именно, в сонете 12 строках 3-8 в одном ряду с «персонализированным» Временем присутствует литературно-образный символизм, который служит обрамлением подстрочника, который даёт ссылки на конкретные исторические события Англии, облачая их в необычайно выразительные литературные образы, мастерски построенные на антитезе, где присутствуют «метонимия» и «паттерн» в качестве литературных приёмов.

________________

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 12, 3-8

«When I behold the violet past prime,

And sable curls or silver'd o'er with white,

When lofty trees I see barren of leaves,

Which erst from heat did canopy the herd,

And summer's green all girded up in sheaves

Borne on the bier with white and bristly beard» (12, 3-8).

William Shakespeare Sonnet 12, 3-8.

«Когда Я созерцал фиалкового прошедшего — начало,

И собольи локоны или серебристым излишне с белого (в опал),

Когда величественные деревья Я увидел, лишённые кроны,

Что прежде были балдахином стаду — от жары,

А зелень летняя, вся подпоясанная поверху в снопах

Зарождалась на дрогах с белой и щетинной бородой (пути)» (12, 3-8).

Уильям Шекспир, Сонет 12, 3-8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.04.2023).

Впрочем, ещё раз повторюсь, что Шекспир очередной раз показал себя в качестве непревзойдённого мастера, как антитезы, так и паттерна. Впрочем, невозможно было не заметить характерные черты подстрочника строк 3-8 сонета 12, где каждая строка буквально указывала на очередной аргумент в пользу исторических артефактов, и было бы величайшей ошибкой с моей стороны проигнорировать «аллюзию» подобного характера!

Краткая справка от автора эссе.

В литературе «паттерн» (англ. «pattern» «образец шаблона; форма модели») — это универсальный ассоциативный образ, возникающий в сознании человека через опосредованное представление или восприятие на высоком эмоционально чувственном уровне, благодаря которому в режиме одновременности происходит восприятие логическим мышлением, в котором выявляются закономерности, которые существуют и действуют независимо друг от друга, как в природе, так и в обществе.

Однако, упрощённое понимание «паттерна», согласно написанию в электронной энциклопедии Википедии на примере, двухмерных изображений, но такое понимание явления «паттерна», не соответствует подразумеваемому «паттерну в моём более глубоком понимании, представляющему собой нечто многомерное, смысловое или символическое, что значительно ближе к «аллегорическому паттерну», как литературного художественного образу, который можно встретить в литературе, драматургии или кинематографе.

Несомненно, понятие «паттерна» не подразумевает слепое, трафаретное копирование слепков природы, в котором не рассматривается её многомерная структура, то есть динамическая модель со всеми взаимосвязями, подразумевающими сосуществование природы в строго сбалансированном состоянии, то есть в гармонии с её составляющими частями.

Но обратим свой взор к начальным строкам сонета 12, где для удобства рассмотрения в ходе семантического анализа будем следовать шекспировскому правилу «двух строк» ввиду того, что все четырнадцать строчек сонета представляют собой одно многосложное предложение.