Украина: политика упущенных возможностей

Немалый вклад в укрепление боеспособности вермахта вносили и педагогические кадры, организовавшие не только уроки «любви к великому фюреру» и ненависти к москалям, но и регулярное выкачивание крови малышей-детдомовцев для раненых немецких солдат.

Бургомистры не ограничивались сугубо «гуманитарной» деятельностью. Например, Багазий с удовольствием неоднократно лично ездил наслаждаться расстрелами в Бабьем Яру, что сильно нервировало полицию, старавшуюся продемонстрировать приобретенное мастерство. Также прямой обязанностью всех чиновников, а не только полицейских было выявление нелояльных режиму, включая даже детей, после чего жертвы отдавались в полицию на расправу.

Впрочем, над управой тоже было свое негласное начальство — подобно тому, как Секретариат пытается стать центром кадровой политики. Принципиальные решения принимались руководством «Походных групп» ОУН. Все кадровые назначения управы и полицейских органов в обязательном порядке согласовывались там, что показывало степень доверия немцев к своим верным слугам. Им даже позволили создать так называемую «Украинскую Национальную Раду» под руководством Николая Величковского, претендовавшую на роль некоего марионеточного парламента при рейхскомиссаре Украины Эрихе Кохе.

Сейчас сервильными президентскими историками коллаборационисты провозглашены «борцами за независимость», в подтверждение чего приводится факт расстрела гестапо Багазия и нескольких оуновцев. На самом деле никаких противоречий с гитлеровцами у националистов никогда не было, просто советской разведке удалось провести удачную оперативную комбинацию.

После ряда крупных диверсий на городских предприятиях в начале 1942 г. в гестапо была подброшена дезинформация о связи Багазия с резидентурой НКВД, во что немцы поверили. Казнь других известных националистов обьясняется конкуренцией различных группировок тогдашней «демократической коалиции», вожди которых писали друг на друга бесконечные доносы в Ровно и Берлин, как сейчас они бегают в американское посольство для принесения аннибаловых клятв верности Вашингтону и очернения конкурентов.

После ликвидации Багазия ничего не изменилось, националисты несли службу так же ревностно, уничтожая каждый день сотни людей. Так же коллаборационистские газеты, радио и пропагандистские брошюры вдалбливали, что необходимо быть вместе с Великой Германией «против москалей», что это и есть «европейский выбор» украинцев. Продолжалась эта служба до последнего дня оккупации, когда полиция сделала все возможное, чтобы как можно больше киевлян депортировать из родного города, оставив советским войскам только развалины.

И все же, несмотря на тотальный террор, голод, неимоверные страдания Киев не покорился захватчикам и их националистическим прислужникам. Несколько раз уничтожалось киевское подполье, но каждый раз находились люди разных национальностей, веры, убеждений, готовые пожертвовать жизнью в борьбе за освобождение. Киевляне знали, кто враг, а кто свой, их не могла обмануть пропаганда коллаборационистов.

Четкая система координат и жизненных ценностей, неприятие националистической лжи давали возможность выстоять даже в самых нечеловеческих условиях, сохранить истинное достоинство. Сейчас, по инструкциям специалистов ведения психологической войны, делается все, чтобы лишить сердце страны такой ориентации. Если националистические изуверы и гитлеровские прислужники будут находиться в Киеве в одном пантеоне с подлинными героями, как об этом традиционно кощунственно заявил Ющенко 9 мая, то Украина дальше вряд ли сможет существовать как единое государство.

Не менее символично и предложение переименовать проспект Победы в Галицкий шлях. От общей Великой Победы Украину хотят увести в смрадный фашистский мирок изменников и палачей.

День Победы — это и есть сегодня наш последний цивилизационный рубеж обороны, и, отстаивая его, надо понимать, что дальнейшее отступление станет изменой предкам, самим себе, уничтожением Украины, за которую в Великую Отечественную отдали жизнь миллионы.

Мировая с медведем

Основополагающие жизненные ценности не могут являться предметом торга

Богословы разных конфессий и веков сходились во мнении, что любой торг с дьяволом недопустим. Не только потому, что для верующего во Христа как абсолютное Добро невозможно соглашение с олицетворением абсолютного Зла. Дьявол заведомо выигрывает в любом торге, никогда не выполняет обещанного, и начать торговаться с ним — значит уже проиграть, причем проиграть все. Дьявол не удовлетворяется мелкими приобретениями, ему нужна только душа, что сразу отдает человека в полную власть князя Тьмы. Единственный способ выиграть у дьявола — это не играть с ним, надежды обмануть повелителя ада всегда тщетны.

Теологическая истина имеет и вполне практическое применение, что многократно доказывалось историей. Возможна договоренность политических деятелей разных взглядов, даже диаметрально противоположных, государств с различным общественным устройством, но при этом у них должна быть единая базовая основа ценностей. Пусть взаимопонимания между партнерами достичь непросто, но оно эффективно и действует во благо обеих сторон. Наиболее яркий пример подобного союза — антигитлеровская коалиция.

СССР и капиталистические государства (при всех противоречиях и враждебности, иногда доходившей до открытых столкновений) имели единую цивилизационную основу. Глубинно их идеология базировалась на ценностях эпохи Просвещения, теоретическим признанием человека и его свободы высшей ценностью. Представители социалистического и капиталистического лагерей вынужденно объединились перед лицом общего врага, готовившего тотальное уничтожение гуманистической цивилизации. Для этого не надо было отходить от принципов: Черчилль прямо сказал, что не отказывается ни от одного своего слова, сказанного о коммунизме, но и Сталин не стал сторонником парламентарной демократии.

Во внутриполитическом аспекте показательно явление европейского движения Сопротивления. Во всех странах оккупированной Европы, отложив на время старые разногласия, а иногда и застарелую ненависть, политические силы самого широкого спектра — от монархистов и клерикалов до коммунистов и анархистов — совместно противостояли оккупантам.

Но если одна сторона стоит на фундаменте полного отрицания гуманизма, его подмены псевдоценностями расового превосходства, то любые договоренности изначально обречены. Так, попытки долговременных соглашений между государствами с глубинной гуманистической основой и государствами «Коричневого интернационала» заканчивались плачевно. Западные страны с начала прихода Гитлера к власти, проводя политику «умиротворения», закономерно пришли ко Второй мировой войне, поражению 40-го, оккупации Франции и малых европейских государств. Советский Союз заплатил катастрофой лета 41-го и миллионными жертвами за иллюзии Договора о ненападении.

Алгоритм был один — нацисты использовали соглашения для выигрыша времени и увеличения военного потенциала, после чего договоренности растаптывались.

Аналогично складывалась и внутриполитическая ситуация в Веймарской республике. Из попытки консервативного «Стального шлема» и правых партий использовать НСДАП для противодействия «красной опасности» гитлеровцы взяли все, получили в итоге полноту власти, но после 1933 г. большая часть изощренных веймарских политиков, опиравшихся на принцип «меньшего зла», оказалась в концлагерях.

Главной ошибкой надеявшихся на пользу соглашений с нацистами было то, что ментально их считали партнером, с которым можно договариваться. Нацистами изначально брезговали, но представлялось, что коричневые разделяют хотя бы самые основные ценности европейской цивилизации и будут соблюдать договоренности. Даже столь циничный политик, как Невилл Чемберлен, характеризовал Гитлера как «человека, слову которого можно верить».

Только очень немногочисленные государственные деятели помнили старое правило про «игру с дьяволом». Безрезультатно Уинстон Черчилль доказывал и убеждал, что нацисты неминуемо обратят соглашения в свою пользу, что подписавший договор с ними подписывает приговор себе, своей стране, своей партии. Будущего спасителя Англии снисходительно называли человеком прошлого, не понимающего реалий ХХ века.