Укрощение Зверя

Но это случилось уже потом. А после ликвидации Тохтамыша, Михаил начал собираться на Русь. Он испытывал двойственное чувство. С одной стороны он сроднился с Шадибеком и людьми его рода. Зухра стала его верной женой и у них, за это время родилось двое детей. Девочка и мальчик. Атаман воевал за этих людей, они сражались рядом с ним. Это делает их родными навсегда.

Но ведь и Русь была ему близка. К тому же он не был дома уже много лет. Ничего не знал о своих родных, соплеменниках, друзьях. Он, русский боярин Михаил Киреев, просто обязан был явиться к митрополиту Киприану и отчитаться в сделанной работе. Князь Василий Дмитриевич, по слухам, был жив и здоров. То же самое говорили о царевиче Касиме. Пора было отправляться домой.

Михаил решил, что осторожности ради, он отправится в Москву один, с добровольцами туркменами, служившими ему верой и правдой уже много лет. Зухра очень не хотела отпускать мужа одного, но взяла с него слово, что как только все в его статусе определиться, он вызовет её на его Родину. Дети спали и видели новые страны, города и просили отца, не затягивая времени, вызывать их всех на Русь. Шадибек очень волновался за друга. Пока он был здесь, под его крылом, хан был спокоен за него и за сестру. А что будет если он уедет так далеко?

Но и Шадибек и Зухра и все остальные очень хорошо понимали значение воинской присяги. Поклялся в верности московскому князю, служи, как совесть велит. Нужно ехать. Михаил тщательно собрал свой небольшой отряд. Оружие, лошади, боеприпасы и продукты – все было рассчитано, уложено и упаковано. Московскому князю и митрополиту Шадибек передал богатые подарки.

Голову Тохтамыша по тогдашнему обычаю выварили, оставив только череп. Уложили в специальный ящик кедрового дерева. Это был главный подарок князю Василию. Неглавных было больше. Золотая посуда, малахитовые четки, шашка-гурда [89]в инкрустированных серебром ножнах. Такой шашкой слабая женщина могла развалить врага от шишака шлема до седла, без серьёзных усилий.

Несколько мешочков с золотым песком Михаил взял на дорогу. Митрополиту Шадибек передавал редкую икону Божьей Матери, написанную монгольским иконописцем. Иконе той было уже лет триста. Мало кто знал тогда, что были монгольские племена, целиком, состоящие из христиан. Шадибек был уверен, что уж Киприан то знает это и оценит подарок по достоинству. Само собой разумеется, он запасся необходимыми грамотами и пайцзами. Без этого проезд на такое расстояние и через столько государств был практически невозможен.

У воинственных кочевников не приняты долгие прощания. На следующее утро Михаил повел свой отряд на восток в московское княжество.

26

Земля своя, драга есть человеку.

(Отечество дорого человеку. Менандр Мудрый)

Отряд двигался по проторенной дороге, на которой веками двигались и в ту и в другую сторону воины и купцы. Караваны везли все, что пользовалось спросом у жителей, а воины перемещались по этому пути в поисках воинской службы и наживы. Одна из самых древних профессий на земле – наемник.

Поэтому никто не удивился, увидев отряд хорошо вооруженных всадников на этом караванном пути. Чего удивляться если войны везде идут почти непрерывно. Пусть едут у всех свои заботы. Да с ними и безопасней, присоединиться такой отряд к каравану и караванбаши может быть спокойным. Ни один разбойник не приблизится в грузу, ни в пути, ни на стоянке. Да и воины какие-то интересные, молодых среди них мало, все больше люди средних лет. Одеты почти одинаково, в татарские бешметы и туркменские тельпеки. Вооружены до зубов. С ними командир, по виду, будто булгарин или черемис, а говорит, что русский боярин. Кто их там русских разберет? Говорят, что название народа у них от германского племени руссы, язык и светлые глаза от подвластных руссам славян. Но сильный народ. Дань татарам не платят, сам Тимур от их границы ушел, воевать не стал.

Так говорили между собой опытные караванщики на привалах за чаркой вина или хмельного меда. Эти постоянно в пути, много видят, много знают. И главное многих знают. По всей дороге налоги взимают отчаянные тюркские ханы. Каждый участок имеет свою цену. Платят все. Без исключения. Так считали караванщики, но… Этот боярин не платил никому. Караванбаши попробовали выяснить, почему со всех берут, попробуй, не заплати, а с этих рубак, ничего ни требуют? Когда узнали – ужаснулись. Оказывается, бок о бок с ними шел знаменитый Муса Гирей, победитель Тохтамыша!

Вот теперь стало все ясно. И почему он не болтал с ними на привалах о жизни – не пристало. И почему так почтительно обращаются к нему все ханы придорожных племен. Рассказывают, что когда-то он поклялся отомстить Тохтамышу за какую-то обиду и десять лет гонялся за ним по всей Сибири, пока не убил. Сильный человек. Сразу видно. Под черной шапкой волосы с проседью. На лице шрам глубокий от сабельного удара. Только глаза молодые, синие, как бирюза, смотрят весело и живо. На коне держится прямо, левая рука на поводе, правая в бок уперлась. Черный бешмет ладно сидит на мускулистом сухопаром теле. Нукеры относятся к нему с почтением, но без подобострастия.

Ну что ж, с таким напарником можно без страха идти куда угодно. Говорят же в Грузии: «Не купи дом, купи соседа!» С хорошим соседом как с братом, жить рядом легко и удобно. Грозные хозяева дорог сами почтительно приходили к костру Мусы Гирея. Спрашивали, не нужно ли чего.

Так было до самой Руси. Войдя в русские пределы, Михаил с отрядом отошёл от каравана и двинулись в рязанскую землю к городу Касимов. На из пути оказался небольшой пограничный отряд казаков. Как только земляки узнали, кто возглавляет этот отряд, они образовали почетный эскорт для своего атамана, ставшего уже легендой в их крае. Михаил ехал и удивлялся.

По обеим сторонам дороги расстилались поля и обширные пастбища. На зеленой траве паслись большие отары овец, их охраняли воины-тюрки, вооруженные копьями и саблями. Чем ближе они подъезжали к Касимову, тем больше становилось хуторов, деревень и поселков. А вот и старая знакомая Касимовская крепость, только достроенная, вооруженная пушками и оснащенная подъемным мостом.

У опущенного моста стола толпа людей в богатой одежде и впереди всех был сам царевич Касим, повзрослевший и возмужавший.

Михаил тут же пришпорил своего ахалтекинца, а хан Касим своего коня и они, съехавшись, обнялись, не слезая с коней. По щеке Касима текла мужская слеза, и он не стыдился этого. Много лет прошло, но ничего не забылось. Касим и Михаил ехали бок о бок. Как когда-то. А жители Касимова приветствовали их радостными криками. Так они добрались до большого дома напоминающего огромную юрту. Это был дом хана Касима.

– Баракялла, Касим-джан! Много строишь хороших домов. – похвалил Михаил

– Ещё и мечеть построил и медресе, и церковь большую православную!