Укрощение Зверя
Шрифт:
– Молодец! Как здоровье, что нового на Руси? Рассказывай быстрей!
– Сейчас размещу твоих воинов на постой. Тебя в бане лично пропарю. Потом за столом, за обедом все расскажу. Ты дома, Муса. Здесь, пока человека не накормят, разговаривать не станут. Не забыл?
– Не забыл – сказал Михаил и на минуту закрыл глаза. Ему стало так хорошо!!! Как никогда и нигде не было.
– А пока пройди в мой дом, гость дорогой. Позволь мне тебя познакомить с женой и детьми. Вот это Гузель, моя жена, а это мой старший сын Борис. Не удивляйся, он принял христианство. Его право. Мой младший сын Шамиль. Уже десятником служит
После бани, устроившись за столом полным всяких яств, в чистой полотняной одежде Михаил рассказал другу все, что случилось с ним за эти годы. Рассказал, как он убил своего злейшего врага Семена Бельского. Как сошел с ума Мираншах, как погибла Майя. Как он попал в засаду, а Яков спас его. Как его лечили.
Касим в свою очередь поведал Михаилу, как его лечили русские староверы. Как ведьма Загляда явилась к Тимуру в виде Матери Божьей с иконы Владимирской и запретила ему идти на Русь. Как он, Касим, отбивался от банд и разбойников, которых породила эта странная война. Тимур-то ушел, а разбойники и не думали уходить. Постепенно всех истребили, но это тяжело далось. Как строили и укрепляли Касимов.
Царевич рассказал, что город Каракалам был превращен в дорожную пыль полчищами Тимура, а жители его, те, кто выжил, подались на реку Дон. Там строят сейчас другое городище и собираются Русь защищать по-прежнему.
– И самое главное, Муса! – сказал хан Касим – Я тебе покажу один дом. Очень большой. Можно сказать терем, а не дом. Этот дом я для тебя построил. Вези свою Зухру и детей сюда. Тут будешь жить.
– Ты, мне даришь дом?! У меня будет собственный дом, в котором будет жить моя семья?!
– Почему будет? Он всегда был твой. Я его построил для тебя. Всегда знал, что ты вернешься и будешь в нем жить. Там все есть. Сам увидишь. Ты как был, так и остался начальником моего войска. Не отказывайся, прошу.
– И не подумаю. Вот только в Москву съезжу и сразу приступлю. Отпустит ли меня мой хан?
– Конечно. Поезжай и возвращайся.
– Вернусь. Касим расскажи мне про Яромира?
– Волхва уже нет с нами. Пять лет назад он ушел к предкам. Но жизнь староверов полностью переменилась. Оказывается, Яромир подписал с Киприаном договор о том, что староверов перестанут преследовать.
– И, что, Киприан соблюдал условия этого договора?
– Представь себе, да! Но только здесь в Мещерах. А в остальных частях страны все осталось по-прежнему. Да, собственно, и староверы остались только здесь. Таким образом, договор выполняется до сих пор. Ведуны приходят к нам в город. Лечат людей и скот. Покупают нужные им товары. Вот только порчу наводить им не разрешено. И за эти годы появилось ещё очень много всяких запретов. Народ их боится, и, кажется, им это нравится. Я думаю, постепенно это уйдет.
– А как поживает Загляда? Ты помнишь Загляду, Касим?
– Помню, но ответить тебе не смогу. После того, как Тимур увел свое войско, приехали люди митрополита и вежливо попросили Загляду в гости к первосвященнику. Больше она на острова не возвращалась. Но жива.
– Что в Москве делается?
– Год праздновали победу над Тимуром. Пили, гуляли, посадский люд, конечно. Потом все стало, как и раньше. Рязань
на Москву нож точит, остальные князья режутся между собой как оглашенные. Литва и Польша на Русь зарятся. Но Василий Дмитриевич молодец! Постепенно, не мытьем так катанием, под себя всю Русь стягивает. Медленно, но верно. Я гонца пошлю к Великому Князю, о тебе сообщу, ждать будут.– Спасибо. Вот завтра и поеду.
Москва показалась Михаилу огромным людским муравейником. Она и раньше была большим городом, но теперь, после ухода Тимура и уничтожения Тохтамыша под её защиту собралось втрое больше народа. Всем хотелось жить спокойно и сытно.
Москва встретила Михаила колокольным звоном и почетным воинским эскортом, больше похожим на конвой. Не дав отдохнуть и переодеться, его сопроводили в Кремль в знакомый ему зал приемов князя Василия.
Князь мало изменился за эти годы, разве только дородства прибавилось, да седина покрыла всю его головы. Но у них в роду все рано седели. Дмитрий Иванович после битвы Куликовой ещё не был сед, а после Тохтамышева нашествия сразу поседел.
Митрополит прибыл сразу следом за Киреевым. Вот кого годы совсем не тронули! Но и у него, если приглядеться, морщин сильно прибавилось. Князь оглядел Михаила, потом подошел и обнял. Атаман стоял столбом, не зная как ему реагировать на столь несвойственное князю выражение чувств. Василий разнял руки, отошел в сторону, вытер глаза и сказал:
– Рад тебя видеть в добром здравии, боярин! Спасибо за службу твою. Награда будет не малая. Ты большое дело сделал, избавил Русь о одного из злейших врагов. Правда, долго тянул, мы уже ждать устали.
– Извини, князь, было очень трудно его настигнуть. Но мы с названым братом моим, ханом Шадибеком не давали ему возможности покинуть Сибирь. Все эти годы держали в руках пути и тропинки.
– Ты говорят чуть не погиб, выполняя наше поручение?
– Воинское счастье переменчиво. Выжил. Батюшка князь! Прошу принять подарки от родственника моего хана Шадибека. Он надеется на твою дружбу.
– Значит ты теперь тоже татарский мурза?
– Я был и остаюсь русским боярином!
– А раз так, жалую тебя, за верную службу, земельными наделами неподалеку от земли друга твоего хана Касима. Бумаги на владение получишь в Земельном Приказе. И подаркам брата твоего Шадибека я весьма рад. Особенно тому, что лежит в шкатулке из кедрового дерева. Дружба наша с ним будет на вечные века.
– Спасибо, князь.
– Вези семью сюда. Верные бояре нам здесь нужны. Правда, отец Киприан просил тебя у меня. Хочет он опять тебе какое-то трудное дело поручить. Решать тебе самому. Что скажешь отче?
– Пусть боярин Киреев заедет ко мне вечером. Поговорим.
– Заеду, владыка.
Аудиенция на этом закончилась. Михаилу и его отряду было предоставлено жилье неподалеку от Кремля. Пообедав с нукерами, Михаил взял малую охрану и поехал на Котельническую, искать дом Якова Ефимова. Не прошло и часа, как ему показали высокую ограду из заостренных кольев, и небольшую калитку, около струганных ворот. Это и был двор купца Якова Ефимова. На стук никто не отозвался. Михаил постучал громче и настойчивее, рукояткой камчи. Через некоторое время калитку осторожно открыл невысокий седобородый человек. Увидев Михаила, он широко улыбнулся, как будто знал его сто лет, и распахнул ворота.