Укротитель миров II: магия и кровь

Я прекрасно понимал этих мохнатых. Самое правильное отношение к жизни!

Доктор Лунин встретил меня у дверей мертвецкой. Должно быть, охрана предупредила его о моём приходе.

— Прошу сюда! — улыбнулся Александр Михайлович и жестом опытного швейцара распахнул дверь.

Я привычно поморщился.

Но разложением в мертвецкой и не пахло.

Металлические столы исчезли вместе со своим неаппетитным содержимым. Вместо них в центре пустого помещения стояла большая клетка. Толстые прутья были заботливо обтянуты мягким материалом — таким оббивают стены в лечебнице для душевнобольных, чтобы буйные пациенты не покалечили себя во время припадка.

— Что это? — моментально охрипнув, спросил я.

В памяти всплыл подвал дома Стоцких. Пронзительный безумный взгляд бывшего урядника, жалобный визг обезьянки, в которую тычут железом, безголовый труп Роберта.

А ещё жуткие руки-пилы, которыми граф отхватил Роберту голову, и умирающий в луже собственной крови начальник графской охраны.

— Мы приняли меры предосторожности, чтобы вчерашняя ситуация не повторилась.

Александр Михайлович машинально дотронулся до затылка.

— Вы рехнулись, доктор?

Мне внезапно стало плевать на его вежливый тон.

— Я туда не полезу!

Глава 7

Хватит с меня клеток! Я у безумного графа в них насиделся!

— Подождите, Константин! Позвольте, я всё вам объясню!

Доктор Лунин подошёл к клетке. Я нехотя последовал за ним.

Решётчатая дверь была открыта настежь, как будто приглашала войти.

Да ни за что!

— Смотрите, мы специально обтянули прутья мягким материалом, чтобы вы не поранились. Взгляните на пол!

Я бросил взгляд на толстые металлические листы.

— К ним мы подвели электрический ток — он будет раздражать вашу матрицу. Но для этого вам придётся разуться.

Он вообще охренел, что ли? А почему не электрический стул?

— Доктор, я сказал, что не полезу в эту мышеловку!

— А как же просьба Императора? — нахмурился Александр Михайлович.

— Он просил вас пытать меня током?

— Алексей Николаевич приказал мне сделать всё возможное, чтобы вы как можно скорее овладели своими способностями. Вы ведь даже превращаться пока не можете по своему желанию!

— Научусь без вашей душегубки.

— Юноша, прекратите спорить и снимайте обувь! Вы напрасно тратите моё время!

— И не только ваше. До свидания, доктор!

Я сделал шаг в сторону выхода. Вдруг дверь распахнулась, и в неё шагнули сразу трое охранников.

Я оглянулся на дверь, которая вела в кабинет.

Чёрт!

Возле неё тоже стояла охрана.

— Засуньте его в клетку! — скомандовал Александр Михайлович.

Вот уж хер вам!

Меня охватила дикая безудержная злость.

Магическая матрица в груди угрожающе загудела.

На глаза упала багровая пелена.

Я зарычал, чувствуя, как руки превращаются в когтистые лапы.

Допрыгались?

Сейчас я вас самих в эту клетку загоню!

Я рванулся к охранникам, и они брызнули в стороны, как воробьи.

Всем весом, с разбегу я ударил в дверь.

Она даже не дрогнула.

Заперто.

Ну, держитесь!

Я повернулся к доктору, который стоял возле клетки.

Какого хрена ты улыбаешься? Ты же должен дрожать от страха?

Доктор шагнул внутрь клетки.

— Быстро сюда! — приказал он охранникам.

Ах ты!

Я рванул к клетке, но последний охранник захлопнул перед моим носом решётчатую дверь.

Я с разбега распластался на прутьях.

— Что ж, превращение прошло прекрасно — ухмыльнулся Лунин. — А теперь, Константин, начнём занятия.

Он возбуждённо потёр ладони.

— Сначала я хочу посмотреть, на что вы способны! Попробуйте ещё раз выломать дверь. И, ради бога, не переставайте злиться! Я пока не знаю, как ещё раз помочь вам превратиться.

Доктор говорил ужасно медленно. Я даже понимал его с трудом и едва мог дождаться конца фразы. Охранники внутри клетки двигались, словно сонные рыбы в маленьком пруду.

Я подбежал к двери и навалился на неё. Бесполезно. Тогда я провёл когтями по металлической поверхности. Раздался скрежет, от которого свело зубы. На двери остались отчётливые царапины.

Люди в клетке возбуждённо переговаривались.

— Попробуйте разобраться, что происходит с вашей матрицей, — сказал доктор. — Прислушайтесь к себе!

Мне не нужно было прислушиваться.

Матрица в груди выла от голода. Она требовала найти любую добычу, обладающую магией, и сожрать её!

Невыносимый зуд охватывал тело. Как будто все магические твари, которых я убил, поселились внутри меня, и теперь изнывают от голода.

Чёрт, а ведь так и есть!

Теперь я различаю их. Вот матрица безумной твари, в которую превратился урядник. Оранжевая и горячая, она по-прежнему голодна и мечется внутри меня, как в клетке.

Вот сумасшедший граф. Он давно мёртв, но его матрица пульсирует у меня внутри, подпитывая меня энергией. Она чистого голубого цвета и такая яркая, что смотреть больно.

А вот Валентин Григорьевич — тот самый, который стал обезьянкой. Он по привычке забился в самый дальний уголок моей матрицы и там скулит от ужаса.

Его матрица серая, и светится еле-еле. Словно угли, которые уже подёрнулись пеплом.

Он единственный из этой поганой компании, кто вызывает во мне хоть какую-то симпатию.

Наверное, поэтому я и становлюсь похож на обезьяну, когда превращаюсь в оборотня.

Вот что мне надо сделать. Подчинить эти матрицы себе, сплавить их в одно целое и сделать его частью себя.

— Константин! Вы меня слышите?

Голос доктора доносится, словно издалека. Я не обращаю на него внимания.

Закрыв глаза, я вытягиваю из бьющихся матриц оранжевые, голубые и серые нити. И вплетаю их в себя.

Виток за витком, узор за узором.

Заодно и собственную матрицу привожу в порядок. А то она какая-то растрёпанная — похожа на вихрастого пацана-беспризорника.