Укротитель миров II: магия и кровь

Очень трудно понятными образами описать то, что происходит внутри меня. Но я не думаю об этом. Просто делаю, что могу.

Увлечённо сплетаю матрицы.

Я дышу ровно и глубоко. Это помогает сосредоточиться. Биение матрицы не стихает, как обычно — оно просто становится спокойным и равномерным.

Даже голод отступает куда-то далеко.

Ни злости, ни ярости больше нет.

— Костя! Приди в себя!

Я открыл глаза и посмотрел на свои руки.

Обычные человеческие руки. Из-под кожи еле заметно просвечивают синие вены. Предплечья покрыты тонкими белыми шрамами — память о встречах с многочисленными тварями.

Но ещё я видел под кожей тонкий цветной узор, недоступный чужому глазу.

Пульсирующие нити магической матрицы одевали меня, словно кольчуга.

Я поднял голову.

Ничего себе! Оказывается, всё это время я сидел на полу, поджав ноги.

Непроизвольная медитация, блин!

Александр Михайлович внимательно смотрел на меня сквозь прутья клетки.

— У тебя что-то получилось?

Матрица мерно пульсировала. Ощущение было такое, словно я заряжен магией под завязку — того и гляди, взорвусь.

Я сделал ещё несколько глубоких вдохов.

Спокойнее, Костя, спокойнее.

Матрица притихла, и я снова почувствовал голод. Самый обычный человеческий голод.

Да, с таким метаболизмом растолстеть мне не грозит!

Поднялся на ноги и подмигнул Лунину.

— Можете вылезать из клетки, доктор! Бука ушла!

Интерес на лице Александра Михайловича сменился разочарованием.

— Ну, ничего! — сочувственно сказал он. — Не всё сразу. Но для первого раза очень неплохо.

Он щёлкнул замком клетки.

— Выходим!

Чёрт, и как я сразу не заметил, что замок закрывается изнутри?

Значит, это с самого начала был спектакль. Чёртов доктор знал, что при виде клетки меня накроет, и я взорвусь.

От этих мыслей матрица запульсировала сильнее.

Охранники выбрались из клетки, с опаской поглядывая на меня. Я улыбнулся им, как можно беззаботнее.

— Свободны! — сказал им Александр Михайлович. — Спасибо, ребята!

Охранники вышли, и доктор повернулся ко мне.

— Ну, что, юноша! Идёмте в кабинет, я вас осмотрю.

— Конечно, доктор.

Едва дверь кабинета закрылась за нами, я взял доктора за отвороты халата. Молча прижал спиной к стене и легко приподнял.

Ноги Александра Михайловича оторвались от пола.

— Давайте договоримся, доктор! — сказал я, глядя ему в глаза. — Больше никаких розыгрышей.

В результате этой маленькой демонстрации я вышел из лаборатории только поздним вечером. Александр Михайлович никак не мог успокоиться — он проверял мои новые возможности любыми способами, какие только мог придумать.

По его требованию нас провели в спортивный зал. Да, во дворце нашлось и такое помещение, и оборудовано оно было великолепно.

Доктор гонял меня на беговой дорожке, заставлял подтягиваться и жать штангу.

По его требованию я то разгонял свою магическую матрицу, то заставлял её успокоиться. В конце концов, это стало получаться у меня на автомате, почти без усилий.

— Тридцать процентов! — с сияющим лицом сказал доктор, размахивая передо мной блокнотом, в котором он делал записи. — В среднем, магия почти на тридцать процентов повышает ваши физические возможности! Замечательный результат!

— Я очень рад, доктор! — ответил я, жадно опустошая бутылку воды. — Но мне бы пожрать! Иначе вы всерьёз рискуете жизнью.

— Вы не понимаете, Константин! Укрепление тела — это первая ступень военной магии. Этому обучаются годами — в Магическом училище, потом в Академии. И двадцать процентов усиления считаются замечательным результатом. А тут сразу тридцать!

Лунин был горд, как тренер, который открыл миру очередного чемпиона. Моё предложение поесть он, похоже, не услышал.

— Нам бы ещё регенерацию тканей проверить, — мечтательно сказал Александр Михайлович.

— Даже не уговаривайте! — отказался я.

— Ничего!- оптимистично заявил доктор. — Дождёмся подходящего случая. А что у вас с чувствительностью?

Но я был настроен решительно.

— Завтра, доктор! Сейчас я хочу добраться до дома, поесть и выспаться.

— Вас подвезти? — неожиданно предложил Александр Михайлович. — Я сегодня на машине.

— Давайте, — согласился я. — Только заглянем к мастеру Казимиру.

Оказалось, что мастер уехал два часа назад.

Опять я ему огурцы не полил! Ох, уволит он меня с должности помощника.

Александр Михайлович хотел довезти меня до ворот фермы. Но я попросил высадить чуть раньше — не хотелось попадаться на глаза репортёрам.

Если они всё ещё караулят меня у ворот — позвоню Сеньке и пролезу назад через трубу!

Возле фермы было пусто и тихо. Над воротами светил одинокий фонарь. Где-то далеко лаяла собака.

Ни прожекторов, ни шумных корреспондентов с камерами. Видно, разлетелись в поисках более свежих новостей.

Ну, и отлично!

Уже не таясь, я подошёл к воротам. Вытащил из кармана телефон, чтобы позвонить Сеньке, и вдруг по спине пробежал холодок.

Я буквально почувствовал чей-то внимательный взгляд. Он упёрся мне в спину, как раз между лопаток.

Я остановился, и ощущение сразу исчезло. Как будто невидимый наблюдатель отвёл глаза в сторону.

Я медленно обернулся, делая вид, что наслаждаюсь тихой летней ночью. А сам внимательно оглядывал каждое дерево, каждую перекладину забора напротив, каждую густую тень.

Ничего.

Ни звука шагов, ни одного подозрительного движения.

Улица была совершенно пуста.

Пожав плечами, я вытащил из кармана телефон.

— Сёма! Это я. Открой ворота.

* * *

— Машина подана, Ваше Величество!

Начальник дворцовой охраны Николай Владимирович Померанцев в болотных сапогах и камуфляжном жилете застыл у входа в Императорский кабинет.

— Снасти погрузили? — спросил Император.

— Погрузили, Ваше Величество!

— Ждите. Через пять минут буду.

Император вслед за Померанцевым вышел из кабинета. Внутрь помещения немедленно бросился дежурный лакей — навести порядок на письменном столе, вытереть пыль, погасить свет.