Улей

Гандри был маленьким, напоминавшем птицу человеком, который двигался быстрыми, отрывистыми движениями. Лицо его было обветренным и грубым, как у всех, кто провел слишком много времени в самом суровом климате на земле. Он выглядел как какой-нибудь шахтер, который прожил тяжелую, требовательную жизнь, и, вероятно, так оно и было. Единственное, что компенсировало это, была роскошная грива серебристых волос. Но, несмотря на всю свою нервную энергию, сейчас он расслабился, сплел пальцы за головой и откинулся назад.

– Что ж, я тебе скажу, Джимми. Я скажу тебе, что я думаю, - сказал он с протяжностью южанина.
– Я вырос в Библейском поясе^[19], и, хотя наши пути с религией разошлись, я думаю, что это может стать большой проблемой для веры. То, что Боб Гейтс нашел здесь, может запросто посадить организованную религию^[20] на задницу. Когда Гейтс сказал, что у него есть что-то, что может заставить нас переосмыслить, кто и что мы есть, я бы не относился к этому легкомысленно. Я знаю этого человека. Он не говорит "сидеть", пока у него не будет что-то весомое, и, сынок, я думаю, у него есть что-то, что потрясет нашу культуру до самого основания.

– Вы думаете... вы думаете, у него там инопланетяне?

Гандри поморщился, затем пожал плечами.
– Все, что я хочу сказать, это то, что это, довольно вероятно.

– Я знаю, что вы, ребята, были здесь заняты, - сказал Хейс, - но думаю, вы слышали, что происходит.

– Да, я слышал.

– И как образованный человек, что вы об этом думаете? Все эти сны, которые есть у всех, все примерно одного содержания.

– Как образованный человек и парень, проведший половину своей жизни на полюсе, я бы сказал, что изоляция может привести к паранойе, а паранойя может привести ко многим ужасным вещам. Особенно, когда ты вдохновляешься Старцами. Гандри помолчал и снова пожал плечами.
– Это то, что я бы сказал как образованный человек.

Хейс облизнул обветренные губы.

– А как просто человек?

Гандри неловко поерзал.

– Я бы сказал, что меня не особенно волнует, что эти существа расскажут нам о нас самих и истории нашего маленького мира. Я бы сказал, что они плохо влияют на наш вид в целом. И, как и ты, я надеюсь, что это влияние еще не так активно.

– Вы думаете, у нас здесь проблемы, док?

– Нет, по крайней мере, я надеюсь, что нет. А что касается нашей культуры? Нашего общества? Да, я бы сказал, что они под угрозой... потому что после того, что обнаружил Гейтс, ну, давайте посмотрим правде в глаза, Джимми, вы просто не сможете снова вернуться домой. Вы не сможете вернуться к тому, как все было.

Гандри говорил много вещей, хотя на самом деле их не произносил. Хейс провел много времени среди ученых и знал, что они очень хороши в этом. Им пришлось, если они хотели выжить в жестко конкурентном, беспощадном мире государственных грантов и политики департаментов колледжей. Такие ученые, как Гандри, не рисковали, пока их не поддержали другие. По крайней мере, не публично.

Хейс повернулся, чтобы уйти, но остановился.
– А как насчет той магнитной энергии в озере? Что вы об этом думаете?

Но Гандри только пожимал плечами, быстро моргая.
– Что ты об этом думаешь, Джимми?

Хейс на мгновение посмотрел на него.
– Я не учёный, док, но и не тупой. В подобных вещах я доверяю своим инстинктам.

– И что тебе говорят твои инстинкты?

"То же самое что они говорят вам, доктор Гандри, что бы там ни было внизу, оно в восторге... и это, черт возьми, не случайно".

19

– Ну, ты пропустил всю веселуху, - сказала Шарки Хейсу тем же днем в кают-кампании, садясь со своим подносом с едой.

Хейс почувствовал, как в нем что-то увядает.
– Боже, я вообще хочу это слышать?

– Думаю, ты это сделаешь. ЛаХьюн вернул нас в онлайн... Интернет, спутник, все работает. Он сделал заявление около часа назад, и здесь почти можно было услышать вздох облегчения.

Хейс не особо удивился.

ЛаХьюну пришлось усмирить коллективного зверя, прежде чем он его укусит. Оглядывая кают-компанию, которая была заполнена едва наполовину, Хейс почувствовал, как напряжение прошлой недели несколько утихло. Как будто опытный мануальный терапевт, прошелся по скованным мышцам станции и хорошенько размял их.

– Без дерьма?
– спросил он.
– Ты говоришь мне, что наш прекрасный и непостоянный мистер ЛаХьюн не беспокоится о том, что слухи о наших мумиях утекут наружу? Об этом городе?

Шарки откусила кусок тушеного мяса и тщательно его прожевала.
– О, он прикрыл эту базу. Перевел все на деньги. Сказал нам, что можно упомянуть о том, что были найдены окаменелости и артефакты, но не для того, чтобы увековечить какие-либо дикие слухи, циркулирующие по лагерю. Сказал, что если такие сумасшедшие истории станут известны, то NSF не пригласит тех, кто их рассказал... это означает, что они могут попрощаться с Антарктидой вместе с привлекательными контрактами и эксклюзивными грантами.

Хотя ЛаХьюн заботил его не больше, чем собачий клещ, вцепившийся в его левое яйцо, Хейс был вынужден согласиться, что это правильный решение проблемы. Люди не обращали особого внимания на угрозы, пока дело не начинало касаться денег и карьеры. Если бы у ЛаХьюна был хоть немного здравого смысла, он бы сделал это в первую очередь.

– Честно говоря, Джимми, я не думаю, что люди будут говорить об этом. Они и между собой почти не говорят. Кажется, большинство из них восприняли мой отчет о Майнере как эмболию.

Хейс изучал еду отложив вилку.
– Да, но ты это принимаешь?

Шарки выглядела непоколебимо.
– Здесь, с очень ограниченными патологоанатомическими возможностями, это придется сделать. Я довольно тщательно исследовала мозг Майнера. Да, было массивное кровоизлияние... почти везде кровеносные сосуды полопались, как спелый виноград. Поэтому я принимаю это. Что касается причины... ну, это весьма специфично, не так ли?

– Полагаю, дело в этом.

– Гейтс связался с нами сегодня утром по радио, - сказала Шарки.
– Я была в радиорубке, когда это произошло.

– И?

– Несколько интересных вещей. Гейтс и его команда все еще находят там существ. Он говорил об окаменелостях, но, думаю, к этому моменту мы уже в значительной степени можем читать между строк. Больше окаменелостей, больше артефактов. По его словам, они провели много времени в этом подземном городе. Я взяла трубку и спросила, что он думает о руинах, но он был весьма... уклончив, насчет того, что он там увидел.

Хейс думал об этом, думал, что Гейтсу следовало взорвать эту расщелину, пока он еще мог. Но, возможно, для этого было уже слишком поздно. Клетка была открыта, не так ли? И зверь вырвался на свободу спустя миллионы лет. Он сглотнул.
– Ты упоминала о состоянии его мумий?