Ульгычан, или хроника турпохода

Ладка застряла в совмещенном времени. Когда она так отстала? Или сделала-таки по-своему: заняла удобную позицию и прикрывала наш отход? Вскочила, пробежала разделяющее нас расстояние, повалилась на колени в мох, закрыла лицо руками.

– Ты что себе позволяешь, б... ?
– ИФ схватил ее за плечо.
– Все вы такие! Сучья контора! Знал бы, где ты работаешь.., - он с размаху ударил ее по лицу: метил в зубы, но не попал, сам оказался на земле.

– Ладка, не надо!
– ору я дурным голосом.

– Лада, доставай биостимуляторы, помогай, - Лэлса колдует над Серегой, вся эта безобразная сцена прошла мимо него.

Я увидела Лэлсино лицо и испугалась: он будто разом постарел еще на несколько десятков лет. Резкие морщины у рта, сжатые в линию губы, в глазах - отчаянная решимость камикадзе. Где-то я видела такое лицо - совсем недавно. Вспомнила! Первая встреча с Андреем Зориным: так он выглядел, после того как случайно, благодаря нам и удаче, пережил безнадежный, самоубийственный побег... Четыре дня отсрочки дала ему Костлявая.

Лэлсе и Ладке совместными усилиями удалось остановить у Сереги кровотечение. Внизу шла разборка, про нас не вспоминали, и мы потихонечку потащились прочь от опасного места. Серега повис на плечах у ИФ и Ладки, шел, кое-как переставляя ноги. Я помогала идти Лэлсе: сам он не смог подняться с земли. Подала руку, помогла встать - и поразилась невесомой легкости его тела: будто под толстой синтепоновой курткой - птичьи косточки, кое-как обтянутые кожей. А ведь когда пришел к нам - был мелким, субтильным, но отнюдь не дистрофиком, ел наравне со всеми...

Позади вдруг словно бы вспыхнуло второе солнце: все вокруг залилось ослепительно ярким белым светом, от ног по земле пролегли резкие, стремительно сокращающиеся тени. Мы попадали ничком, ожидая ударной волны, грохота падающих камней, гибели, катастрофы, но ничего не случилось. Свет померк, мы оглянулись и увидели: в светло-голубом осеннем небе между туч стремительно таяла яркая белая звезда. Это могло означать все что угодно, но мы на всякий случай ускорили шаг. Лэлса, который мог бы, наверное, дать объяснение происходящему, пребывал в полубессознательнном состоянии. Он только пробормотал:

– Стартовал на форсаже. Бросил своих. Побегают теперь гады...

Мы сворачиваем в боковое ущелье. Здесь не так голо: склоны густо поросли кедрачом. Ветра нет, затишек, поэтому на солнце становится жарко. Впереди безвольно мотается из стороны в сторону лохматая Сережкина голова. Лэлса, который идет, опираясь на мой локоть, уже не кажется невесомым. С валуна на валун, с валуна на подушку ягеля - она едет под ногой, с подушки ягеля - на огромную, вставшую дыбом каменную плиту, снова на валун, снова на скользкий мох... Вверх, вверх, вверх...

– Жилье!

Крохотная, почти до самой крыши врытая в землю избушка-зимовье. И как только Галка ее углядела? Впрочем, шеф нас сюда и вел, наверное.

– Ждите здесь, я пойду посмотрю, - командует ИФ, мы без сил валимся на мох.

Минут через пять:

– Заходите! Свободно.

Отклеиваюсь от земли, поднимаю за плечи Лэлсу: он как лег лицом вниз, так и не шевелится. В зимовье - грязноватый земляной пол, мутное окошечко, печь-буржуйка из металлической бочки, вдоль дальней стены единственной комнаты - сплошные нары из жердей. Холодно, сыро, затхло, люди здесь, похоже, давненько не бывали. Но под нарами - две банки тушенки "Великая стена", одна - сгущенки с сахаром, трехлитровая стеклянная банка с гречневой крупой; пакеты с окаменелой солью и сахарным песком. Там же - большой рулон пенополиуретановых ковриков.

Мы с Галкой разворачиваем их, устраиваем лежку для Сереги. Укладываем его, укутываем спальниками.

Схватил меня за руку:

– Галь, не уходи!

– Сереж, пусти, я не Галя.

– Не уходи!

Приходится силой разжимать его пальцы. У Галки по щекам нескончаемым потоком текут слезы:

– Лэлса, ну ты же можешь! Сделай что-нибудь.

– Я сделал все, что мог. Он не умер. И не умрет в ближайшее время. Большего я сделать не могу. Если бы пробиться в аппаратную... Там медблок, за полдня поставили бы твоего мужа на ноги.

– Но там же пираты!

– Вряд ли. Все, кто там был, наверняка улетели. А остальные - влипли возле той будки. Даже если они живы, в аппаратную не сунутся. Я сейчас чуть-чуть отдохну и пойду туда. Кто со мной?

Ладка, конечно, в первых рядах добровольцев, нет на нее угомона.

– Вдвоем и пойдем.

– Нет. Нужно три человека, чтобы отключить установку. Дурацкая система, традиция СБИ.

– Тогда, значит, я пойду с вами, - как со стороны слышу я свой голос.

Мы сидим с Лэлсой на одной табуретке, спина к спине. Сидячее положение кажется слишком вертикальным, но остатки совести не позволяют мне примоститься рядом с Серегой.

– Я бы предпочла компанию ИФ: на случай, если там еще остались пираты, - сурово глядя мне в глаза, заявляет Ладка.

– А если с вами что-то случиться, мы с Галкой останемся с раненным Сережкой? Пусть ИФ остается. Тогда они хоть с голода не помрут: ИФ охотиться умеет.

Ладкин взгляд блуждает по зимовью: по неопрятным стенам, по шмоткам, наспех вывороченным из рюкзаков, по нашим лицам. Лэлса молчит, Галка беззвучно плачет над потерявшим сознание мужем, ИФ куда-то вышел.

– Ладно. Я так понимаю, ты хочешь попасть туда раньше пиратов? Тогда пошли. Поднимайся.

– Сейчас.

Несколько секунд мы с Лэлсой собираемся с силами, чтобы встать с табуретки. Вот так: встали, взяли бластеры, пошли.

Далеко справа поднимается к небу султан чадного дыма: там догорает КПП. Спускаемся к дороге, перебегаем ее и идем по другой стороне: там вроде бы можно обойти КПП незаметно. Правда отсюда, издалека, ничего живого там не видно, но лучше не рисковать. Подходим к тому месту, где, кажется, была граница, и дальше ползем по-пластунски, не поднимая голов. Для перестраховки проползаем, наверное, лишних метров тридцать, но лучше перебдеть: вход в совмещенное время, в отличие от выхода, точно не определяется...

Часа через полтора после того, как покинули зимовье, мы у цели. Перед нами ровненькая, без особых примет скальная стенка возле самой дороги.

– Точно здесь?

– Здесь. Дальше я пока пойду один. Если в течение часа не вернусь, значит не вернусь вовсе, уходите. И сейчас - держитесь подальше: хотя бы вон у тех кустов.

– Лэлса!..
– мне почему-то очень тревожно: хочется сказать, чтобы он не ходил туда, но нет ведь другого способа прекратить все это безобразие, и Серега нуждается в срочной медицинской помощи.
– Будь осторожен, пожалуйста.