Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Именно поэтому он в свободное от работы время тренировал удар, а также молился, пытаясь еще и освоить гитару. Должен же истинный кастилец прикоснуться к своим корням. А он был урожденный сын Испании, которого за каким-то чертом однажды понесло сюда учиться, да так и оставило. Он шел по улице, откидывая свои каштановые волосы, которые сильно отросли и теперь забирались ему в глаза, и думал о том, почему и как факультет философии не помог ему в выборе дальнейшей профессии, почему он сейчас просиживал задницу на этих курсах и зачем вообще расстался с той девушкой, ради которой уехал в Мексику.

Рядом с ним высился здоровенный дом реабилитации для наркоманов с роскошным патио, в котором

ему как-то довелось побывать, сопровождая отца Педро – такое милое стандартное имя для священника – проповедовать слово Божье заблудшим. Там его встретила полубезумная старая женщина, которая взяла его за рукав, поводив загадочно глазами из стороны в сторону, как будто их кто-то собирался подслушивать (уж не ЦРУ ли?) и спросила:

– Вы здесь впервые?

– Как и вы, сеньора, – ответил он, слегка пожав плечами.

– Значит, впервые, но иногда возвращаетесь, – добавила она, хихикнув и выпучив глаза. – Samarian Gold, не так ли?

Тут он чуть не вышел из себя, но вспомнил о том, что отец Педро где-то рядом, сейчас проводит сессию с подростками, наверное, где раздает им бесплатный журнал с красивой рыжей гринго на обложке и надписью «Я выбрала Бога!». Он решил стать более великодушным и милосердным, а потому вежливо отклеил ее руку от своего ворота и сказал примирительно:

– Что вы, сеньора, у меня нет денег, да и потом…

– Только не говорите, что вы не употребляете! – оживленно произнесла она, замахав руками перед носом.

– Только не говорите, что человек, ходящий помогать священнику, обязан, – успокаивающе, но резонно проговорил он.

Все вокруг не обращали на них внимания, очевидно, занятые собственными делами. Какая-то мамаша, бледная и осунувшаяся, обнимала приведенного к ней некрасивого мальчика, должно быть, зачатого в один из особенных дней знакомства с прекрасным и удивительным, когда ее кто-то там возжелал, а потом через девять месяцев непрерывного употребления обнаружившую, что из нее что-то рвется на волю – и это даже похуже ломки будет. Старики – а они что тут забыли? – муж и жена, или просто познакомившаяся здесь пожилая парочка, тихо играли в шахматы, наверное, воображая, что от каждого их хода зависела судьба мира. Какой-то дерганый псих с облезлыми волосами, который воображает, что пишет роман, а на самом деле каждое утро ходит к своей постели, достает оттуда тетрадку и выводит только два слова: «Она шлюха», и на этом вся эта ваша «Анна Каренина» заканчивается. Он обожал драматизм русских произведений, а потому и писал курсовую по философским взглядам Достоевского, пытаясь показать их сложность, противоречивость и заимствованность из гностицизма. А вроде бы что-то еще, но он не помнил.

– А вы знаете, с кем я ее дула? – произнесла восторженно женщина и закрыла глаза. На ее лице виднелись отчетливые следы от неправильно проведенных пластических операций, в том числе шрам, оказавшийся почему-то не за ухом, а у висков. Он долго смотрел на эту отметину, а потом приказал себе отвести глаза. В конце концов, у отца Педро на руке тоже была огромная родинка, но он как-то привык к его особенностям.

– Нет, – вежливо ответил он и предложил ей руку. – Присядем?

– Да, пожалуй, – соблаговолила она и опустилась на один из незанятых маленьких мягких белых когда-то диванчиков, ныне усилиями тысяч задниц превратившихся в черные.

«Как и души этих людей», – как-то философски произнес отец Педро, пытаясь отдраить неудержимый черный налет чистящим средством во время благотворительного посещения.

«Что, на души тоже садятся задницы?» – произнес он и задумался, полоснув по пальцу ножом, которым отдирал жвачки со стульев. Закапала красная, но не такая, как надо было бы, кровь – больше похоже на свекольный

сок.

«Хорошо тем, на чьи души льется чистая кровь», – проговорил отец Педро, посмотрев на хлипкий ручеек почти розовой жидкости.

Наверное, на душу той, которую он любил, пролилась его кровь, а возможно, и нет – на нее села задница, и налет уже ничем не отмоешь. Однажды она посмотрела на него и сказала, что он слишком унылый. Он промолчал. Потом она добавила, что у него мало денег. Он еще раз промолчал. Потом она, тщательно готовя улыбку и сюрприз, следующий за ней, сказала, что они разные люди. Он молча пожал плечами и ушел. А через неделю понял, что не хочет стричь волосы и бриться. Он смотрел на себя в зеркало и не верил тому, как его ангельское лицо, похожее на фоторобот какого-нибудь наглого гангстера эпохи «сухого закона», никому не нравится. Этого просто не могло быть! Тогда он разбил зеркало и пошел в церковь, потому что ему отчаянно хотелось просто где-то побыть, а она была рядом. Почему в церковь, а не в кабак, спросите вы? Все бары находились через дорогу, а здание с колоколами рядом, и местами нервировало.

– И с кем же вы дули, как вы выразились? – сказал он, постаравшись, чтобы его голос звучал заинтересованно и почтительно.

– Эй, не устраивай тут спектакль, ты не кабальеро, – ощерилась неожиданно женщина и толкнула его в плечо. – Тебе же прям сейчас спать хочется.

– Ошибаетесь, сеньора, я как раз-таки кабальеро, – он усмехнулся и впервые со времени этого долгого и скучного дня ему стало весело. – Я даже идальго, вообще из Кастилии. Родриго меня зовут, красивое имя, правда, и такое средневековое? Родриго Пабло Бельтран де ла Сантиссима Тринидад, практически как Боливара, Сантос Уэрта. Прошу не любить и не жаловать, дамочка.

Тут женщина открыла рот, показав неожиданно вполне приличные фарфоровые зубы, а потом закрыла его снова.

– Ну, до того, с кем я дула, тебе, Святая Троица, очень сильно далеко. Хотя он был тоже Пабло…

Если до этого времени Родриго слушал вполуха, то сейчас он подумал, что, пожалуй, не зря судьба забросила его в это место с отцом Педро. А он-то считал это рутинной работой!

– Вииижу, ты напрягся, не впервой видеть колумбийку, правда?

– Признаться, я никогда не видел колумбийцев еще, – сказал Родриго, поглаживая подбородок с эспаньолкой. Бородка как бы подчеркивала его характер крестоносца и завоевателя на этой земле, которую он намеревался рано или поздно покорить – ну, хотя бы заработав кучу денег в маркетинговом агентстве.

– А я и не оттуда, хехе! – промолвила она. – Вообще из Бразилии, так что только посмотри, как чудесно я говорю на испанском! Нет, не все мозги у меня еще кокс подъел, не все!

Люди стали оборачиваться на нее, но старая леди, если ее можно было так назвать, была непреклонной. Она удивительно хорошо выглядела для своего возраста – когда он вошел, она резко, по-девически, поднялась и устремилась к падре, постаравшись растолкать окружавшую его толпу. Она была вообще довольно энергична, эта женщина. Только при близком расстоянии можно было заметить, что ей вообще не пятьдесят или около того, как казалось вначале, а гораздо больше.

– Вы знали самого Эскобара? – промолвил Родриго вежливо, но не заинтересованно. В конце концов, все это могло быть правдой, а могло и быть ложью – дома его ждал Гегель и игра Sims Medieval, которые он как-то сочетал в одной реальности. Прочтет пару абзацев про идеальное, потом поиграет в средневекового короля, которому надо почему-то самому готовить себе похлебку. Все как в чертовой жизни бедного кастильского потомка дворян, который должен смотреть на то, как в жизни преуспевают все, кроме него. А наркотиками он никогда не интересовался.

Поделиться с друзьями: