Улисс (часть 3)
Шрифт:
Неужели?… Шляпка с голубой лентой?… Написано не спеша?… Что?…
Посмотрела?…
Закругление балюстрады: тихоструйный Минций [940] .
Пак [941] Маллиган, панамоносец, перескакивал со ступеньки на ступеньку, ямбами путь уснащая:
Джон Эглинтон [942] , душка Джон,
Почему без женки он?
Потом вдруг разразился тирадой:
– Ох, уж этот китаец без подбородка! Чин Чон Эг Лин Тон [943] . Мы с Хейнсом зашли как-то в этот их театришко, в зале слесарей [944] . Как раньше греки, как М.Метерлинк, наши актеры творят новое искусство для Европы [945] . Театр Аббатства! Мне так и чуялся пот монашьих причинных мест [946] .
940
Тихоструйный Минций – выражение из «Ликида» Мильтона (см. эп. 2); Минций – река в Ломбардии, не раз упоминаемая Вергилием, который родился на ее берегах.
941
Пак – персонаж «Сна в летнюю ночь».
942
Джон Эглинтон… без женки он? – двустишие стилизовано под стихотворение Бернса «Джон Андерсон»; 1-я строка – из шуточного стишка Джойса (1903-04) о Маги и его страхе женщин. Джойс также сочинил лимерик о пуританстве Маги.
943
Чин Чон Эг Лин Тон – аллюзия на песенку из оперетты «Гейша».
944
Театришко
945
Как раньше греки… – типичные программные высказывания руководителей Театра Аббатства – Йейтса, леди Грегори и др.
946
Пот монашьих причинных мест – возможно, намек на борьбу церковных кругов против деятельности Театра Аббатства.
Он смачно сплюнул.
Забыл: что он никоим образом не забыл как его выпорол этот паршивый Люси [947] . И еще: он бросил la femme de trente ans [948] . И почему не было других детей? И первенцем была девочка?
Задним умом. Беги, возвращайся.
Суровый затворник все еще там (имеет свой кусок пирога) и сладостный юнец, миньончик [949] , федоновы шелковистые кудри приятно гладить [950] .
947
Его выпорол этот паршивый Люси – источники Стивена признают достоверной историю о том, что Шекспир в молодости был пойман при краже оленя из парка помещика Томаса Люси и выпорот им. Шекспиру приписывается также баллада против Люси с повторяющимся выражением «паршивый Люси».
948
женщина тридцати лет (франц.) «Тридцатилетняя женщина» – роман Бальзака (1831).
949
Миньончик – из сонета 126.
950
Федоновы шелковистые кудри – в диалоге Платона «Федон» Сократ «часто играл прекрасными волосами» Федона (89 b).
Э– э… Я тут вот… хотел… забыл сказать… э-э…
– Лонгворт и Маккерди Аткинсон [951] там тоже были…
Пак Маллиган, легко приплясывая, стрекотал:
Заслышу ль ругань в переулке
Иль встречу шлюху на прогулке,
Как сразу мысль на этом фоне
Об Ф.Маккерди Аткинсоне,
Что с деревянною ногой,
С ним тут же рядышком другой,
Чья вкус винца не знает глотка,
– Маги, лишенный подбородка.
У них жениться духу нет,
951
Маккерди Аткинсон – дублинский литератор из окружения Дж.Мура.
И онанизм – весь их секрет [952] .
Фиглярствуй дальше. Познай сам себя. Остановился ниже меня, насмешливо мерит взглядом. Я останавливаюсь.
– Шут ты кладбищенский, – посетовал Бык Маллиган: – Синг уже перестал ходить в черном, чтоб быть как люди. Черны только вороны, попы и английский уголь.
Прерывистый смешок слетел с его уст.
– Лонгворт чуть ли не окочурился, – сообщил он, – из-за того, что ты написал про эту старую крысу Грегори [953] . Ах ты, надравшийся жидоиезуит из инквизиции! Она тебя пристраивает в газету, а ты в благодарность разносишь ее писульки к этакой матери. Разве нельзя было в стиле Йейтса?
952
Заслышу ль ругань в переулке… – пародия на стихотворение Йейтса «Байле и Айлин» (1903).
953
Что ты написал про эту старую крысу Грегори – леди Августа Грегори (1852-1932) – наряду с Йейтсом одна из зачинательниц Ирландского литературного возрождения, исследовательница ирл. мифов. Джойс прибегал к ее помощи и протекции, о чем сочинил вполне к ней доброжелательный лимерик. Будучи рекомендован ею Лонгворту, 26 марта 1903 г. он поместил в его газете рецензию на ее книгу «Поэты и мечтатели». Вопреки Быку, рецензия является не разносной, а только кислой; она написана высокомерно-снисходительным тоном (как все рецензии Джойса) и не содержит ни единого доброго слова в адрес автора и его героев. При этом, собственный вкус строгого судии еще очень незрел; он, скажем, ставит здесь в один ряд Малларме и… Катюлля Мендеса, парфюмерное гладкопишущее ничтожество. Самая обидная фраза такова: "Всюду в этой книге, где идет речь о «народе», возникает во всем ужасе своего старческого маразма тот дух, который м-р Йейтс представил со столь изящным скептицизмом в своей лучшей книге «Кельтские сумерки».
Он продолжал спускаться, выделывая свои ужимки и плавно балансируя руками:
– Прекраснейшая из книг, что появились у нас в стране на моем веку [954] .
Невольно вспоминаешь Гомера.
Он остановился у подножия лестницы.
– У меня зародилась пьеса! Бесовское измышление [955] ! – объявил он торжественно.
Зал с мавританскими колоннами, скрещивающиеся тени. Окончен мавританский танец девятерых в шляпах индексов.
954
Прекраснейшая из книг… на моем веку – из хвалебного предисловия Йейтса к книге А.Грегори «Кухулин из долины Муртемне» (1902); сравнения с Гомером в предисловии нет.
955
Бесовское измышление! – выражение напомнило Стивену его размышления в «Несторе»; мавританский танец девятерых – арабские цифры в тетрадке Сарджента, а также отсылка ко «Сну в летнюю ночь», II, 1.
Мелодичным голосом, с гибкими интонациями. Бык Маллиган принялся зачитывать свою скрижаль:
Каждый сам себе жена,
или Медовый месяц в руке
(национальное аморалите в трех оргазмах)
сочинение Мудака Маллигана
Он обратил к Стивену ликующее мурло:
– Я опасаюсь, что маскировка слишком прозрачна. Но слушай же.
Он продолжал читать, marcato:
– Действующие лица:
ТОБИ ДРОЧИНЬСКИЙ (задроченный полячок)
МАНДАВОШ (лесной разбойник)
МЕДИК ДИК и МЕДИК ДЭВИ (двое за одного)
МАТУШКА ГРОГАН (водородица)
НЕЛЛИ– СВЕЖЕНЬКАЯ и РОЗАЛИ (шлюха с угольной пристани).
Он шел впереди Стивена, похохатывая, болтая головой туда и сюда – и весело обращался к теням, душам людей:
– О, та ночь в Кэмден-холл, когда дочери Эрина [956] должны были поднимать юбки, чтобы переступить через тебя, лежащего в своей винноцветной, разноцветной и изобильной блевотине!
– Невиннейший из сыновей Эрина, – откликнулся Стивен, – ради которого когда-либо юбки поднимались.
956
Дочери Эрина – патриотическая женская организация, основанная Мод Гонн.
Почти у самого выхода, ощутив чье-то присутствие сзади, он посторонился.
Расстаться. Подходящий момент. Ну, а куда? Если сегодня Сократ выйдет из дому, если нынче Иуда пустится в путь. Какая разница? Предрешенное пространство ожидает меня в предрешенное время – неотменимо.
Моя воля – и его воля, лицом к лицу. Между ними бездна.
Человек прошел между ними, вежливо кланяясь.
– Еще раз здравствуйте, – отвечал Бык Маллиган.
Портик.
Здесь я следил за птицами, гадая по их полету [957] . Энгус с птицами. Они улетают, прилетают. Этой ночью и я летал. Летал с легкостью. Люди дивились. А потом квартал девок. Он мне протягивал нежную как сливки дыню.
957
Здесь я следил за птицами… – «Портрет», гл. V.
Входи. Ты увидишь.
– Странствующий жид, – прошептал Бык Маллиган в комическом ужасе. – Ты не заметил его глаза? Он на тебя смотрел с вожделением. Страшусь тебя, о старый мореход [958] . Клинк, ты на краю гибели. Обзаводись поясом целомудрия.
Оксенфордские нравы [959] .
День. Тачка солнца над дугой моста [960] .
Темная спина двигалась впереди. Шаги леопарда, спустился, проходит воротами, под остриями решетки.
958
Страшусь тебя, о старый мореход – строка из поэмы Кольриджа «Сказание о старом мореходе» (1798).
959
Оксешрордские нравы – В статье об Уайльде Джойс писал, что наклонность к гомосексуализму – «логический и неизбежный продукт англосаксонской
системы колледжей и университетов».960
Тачка солнца над дугой моста – от Оксфорда мысль Стивена переходит к оксфордскому профессору Джону Рескину (1819-1900), эстетику, критику и социальному реформатору; на это указывает рескинская примета – «тачка»: намекая, что Рескин призывал молодежь вместо бесполезного спорта строить дороги, Джойс писал, что он «ведет англосаксонских отроков в страну обетованную, вооружась тачкой» (статья "Оскар Уайльд: поэт «Саломеи» (1909). В целом, однако, он относился к Рескину с почтением и после его кончины написал в его честь эссе «Венок из дикой маслины».
Они шли следом.
Продолжай оскорблять меня. Говори.
Приветливый воздух подчеркивал выступы стен [961] на Килдер-стрит. Ни одной птицы. Из труб над домами подымались два хрупких пера, раскидывались оперением и под веющей мягкостью мягко таяли.
Прекрати сражаться. Мир цимбелиновых друидов, мистериальный: просторная земля – алтарь.
Хвала богам! [962] Пусть дым от алтарей
Несется к небу!
961
Выступы стен – «Макбет», I, 6.
962
Мир цимбелиновых друидов… Хвала богам!… – финальная сцена «Цимбелина».
Эпизод 10 [963]
Начальник дома [964] , высокопреподобный Джон Конми, О.И., сойдя по ступенькам своего крыльца, опустил плоские часы обратно во внутренний карман. Без пяти три. Прекрасное время для прогулки в Артейн. Значит, как фамилия мальчика? Дигнам. Да. Vere dignum et iustum est [965] . С этим следовало к брату Свону [966] . Письмо мистера Каннингема. Да. Оказать ему эту услугу, если можно. Добрый католик, соблюдает обряды, помогает в сборах на церковь.
963
10. БЛУЖДАЮЩИЕ СКАЛЫ
Сюжетный план. Три часа дня – середина романа. Автор устраивает интермедию, перерыв в течении действия. Здесь действия почти нет, и роман развертывается не во времени, а в пространстве: автор делает синхронный срез космоса «Улисса», показывая его обитателей в разных местах, но в одно время. Впервые (точнее, после беглых предвестий, в духе Джойса) появляется во плоти главный обидчик Блума Буян Бойлан, модный и наглый «герой-покоритель», готовящийся к очередной победе. Добровольная жертва, Молли, лишь мелькает за белою занавеской, сейчас ее роль – только ожидание. И последнею из синхронных картинок – проезд вице-короля, оккупанта по оккупированной столице, редкая у Джойса социальная сатира.
Реальный план эпизода, как в «Лестригонах» и еще более, – не столько люди и факты, сколько сам город. «Джойс писал „Блуждающие скалы“, держа на столе карту Дублина, на которой красным нанесены были пути графа Дадли и отца Конми. Он вычислил до минуты время, нужное всем персонажам для их передвижений» (ф. Баджен). Реальней некуда. (Конечно, цели художества порой приводят к изменениям топографии, но очень редко.) С событиями художник чувствовал себя свободнее, чем с местами; открытие благотворительного базара Майрас было 31 мая, а не 16 июня, и отнюдь не предварялось пышною кавалькадой, хотя вице-король и почтил его своим посещением. Что ж до людей, то почти все население эпизода уже появлялось прежде; большинство новых пришельцев – также реальные городские фигуры: ростовщица Макгиннесс импозантного вида, люди-сандвичи с рекламой Хили, одноногий нищий, учитель танцев Маджинни в чрезмерно пышном наряде; даже один из малышей, встречаемых Конми, – младший брат школьного товарища автора. Альмидано Артифони – директор языковой школы Берлица, под началом которого Джойс работал в Триесте. Здесь ему отводится роль учителя вокала, которую для автора играл в Дублине другой итальянец, профессор Бенедетто Пальмиери; восхищенный его голосом, Пальмиери предлагал обучать его три года бесплатно, в обмен на проценты с его гонораров певца в последующие десять лет. Сложней, естественно, с Бойланом. Он не имеет близкого прототипа и является сборною фигурой. В Дублине конца века был торговец лошадьми Бойлан по прозвищу Буян, но, кроме имени, Джойс ничего не взял у него. Больше общего у Буяна с другим дублинцем, Тедом Кео, который был тоже торговцем лошадьми, как и его отец, тщательно одевался, носил канотье и зарабатывал на боксерских матчах, финансируя известного боксера. Кое-какие черты характера – фатоватость, напористость – доставит триестский знакомый Роберто Прециозо, безуспешно ухаживавший за Норой. Но ясно уже, что все общее и главное, цельность образа, есть создание художника. Из всех основных героев романа в Буяне, пожалуй, меньше всего списанности.
Гомеров план столь хрупок, что и вообще не гомеров. В «Одиссее» нет приключения с блуждающими скалами, а есть лишь рассказ Цирцеи (XII, 59-73) о «двух дорогах», открытых Улиссу, из коих одна через эти скалы, другая же – через Сциллу и Харибду; Улисс выбрал вторую. Вместо гомерова, эпизод имеет иной античный план, доставляемый мифом об аргонавтах. По этому мифу, блуждающие скалы (Симплегады) находятся у Босфора, при входе в Черное море; благодаря помощи Афины или Геры аргонавты прошли между ними, лишь повредив корму судна. Однако и с этим мифом связь слаба и неубедительна. Ядро мифа – преодоление героем (героями, судном) смертельной угрозы, причем угрозы определенной, типа сжимающихся с двух сторон клещей. У Джойса ничего этого нет. Он утверждает следующие соответствия: Босфор – Лиффи, европейский берег – вице-король, Азиатский берег (Христос – из Азии!) – Конми, Симплегады – группы дублинцев; сюда естественно добавляется (что сделал уже Стюарт Гилберт в 1930 г., писавший по указаниям автора) ассоциация плывущего по Лиффи бумажного кораблика, «Илии» с «Арго». При таких соответствиях в эпизоде – ни единой структурной черты мифа. «Арго» – Илия не имеет к «Симплегадам» никакого касательства, «Симплегад» – не две, как в мифе, а девятнадцать, а главное, в их движении – никакой угрозы и никаких клещей. Сам Джойс видел в блужданиях своих дублинцев мотив лабиринта; это очень уместно, но мотивы или парадигмы лабиринта и сжимающихся клещей – совсем разные! Кажется, проще и естественней видеть Симплегады в Конми и вице-короле, Церкви и Империи, аргонавтов же – во всех дублинцах, что ладят проскользнуть между ними, при этом повреждая себе кто что… Но так, видимо, было для Джойса слишком просто.
Тематический план. Дублин в «Блуждающих скалах» – гораздо больше, чем фон, это и главная тема их, главный герой; эпизод – «чествование Дублина» (К.Харт). Здесь Джойс в полной мере проявляет себя как урбанист по природе и симпатиям, человек города, со вкусом и знанием воссоздающий пеструю, звучную стихию городской жизни – дома и памятники, мосты, улицы, трамваи, снующих жителей, сходящихся в пары, в группы, беседующих и вновь расходящихся… Здесь царствует внешний мир, вещественный и воспринимаемый всеми чувствами. И этим вносится непременный у Джойса контраст с соседними эпизодами, где столь же явно господствовал мир внутренний: Блума – в Восьмом эпизоде, Стивена – в Девятом.
Из 19 синхронных сцен эпизода первая и последняя выделяются особо. Это не только сценки из панорамы города, но и идейные мотивы, для Джойса редкостно прозрачные и простые. В лице Конми и вице-короля, которые, в отличие от других, следуют по всему городу, обходят владенья свои две властвующие силы, духовная и мирская, Церковь и Империя (тема не новая, уже в эп. 1 Стивен – «слуга двух госпож»). Пути их нигде не пересекаются, как бы в знак соглашения о разделе сфер. Джойс – против обеих, и обе описаны с иронией, однако заметно разной: доброй и теплой – в первом случае, холодной и язвительной – во втором. И дело не в том, конечно, что Церковь здесь – Конми, положительный герой и биографии, и романа Джойса, – что стоило выбрать другого представителя? Дело в том, что к Церкви Джойс относился амбивалентно, но к Империи – однозначно.
Стиль эпизода – обманчивая простота. Письмо, всюду ясное на первый взгляд, уже на второй оказывается то слишком ясным, то совсем темным, обнаруживает загадки, ловушки, и число их делает очевидною их умышленность. Те же места и люди называются разными именами (одно и то же – мост О'Коннелла и мост Карлайл, мюзик-холл «Эмпайр» и мюзик-холл Дэна Лаури; граф Килдерский именуется тремя, вице-король – едва не десятком способов); наоборот, разные люди и вещи носят одинаковые имена (Блум, Маллиган, Каули, Дадли; Бельведер – школа и знатный род, аббатство Марии – строение и улица), постоянно употребляются неоднозначные обороты. И самое заметное – вставки, потом оказывающиеся частями дальнейших сценок (прием, подчеркивающий принцип синхронизма: вставка – то, что делается в этот миг в другом месте). Все это – снова миметический стиль: лабиринту города отвечает лабиринт нарратива. Миметизм проникает весь эпизод, и мы ощущаем, что внимание автора к стилю, письму усиливается. Ему уже бедно простое письмо, тянет к выходу из него. Появление «ведущего приема», особой формальной сверхзадачи для каждого эпизода – назрело.
Дополнительные планы. Орган, отвечающий эпизоду, – кровь, кровеносная система (понятно), искусство – механика (мотив не раз и нарочито подчеркивается: механические передвижения, механический прибор Тома Рочфорда, размышления Стивена у электростанции…), символ – жители Дублина, цвет – радужный по одной схеме (более ранней) и отсутствующий – по другой.
«Блуждающие скалы» писались в первые месяцы 1919 г. и были закончены к концу февраля. Эпизод появился в июньском и июльском выпусках «Литл ривью», а также почти одновременно в лондонском «Эгоисте». Позднейшая редактура его не была радикальной.
964
Начальник дома – титул окружного главы ордена иезуитов.
965
достойно и праведно есть (лат.), слова из мессы
966
Вильям Э.Свон – директор дублинского приюта для детей бедняков.