ULTRAмарин

– Огонь! – Последнее слово Хариков выкрикнул вслух и ударил чашкой о землю. Осколки брызнули в разные стороны, посетители вокруг вздрогнули, но не ушли – кто бросит еду и выпивку? Наш человек привыкший, он всегда поближе к ЧП держится. Кое-кто даже пожалел, что не снял на телефон. Подошла администратор, женщина-аллигатор, она сказала Харикову:

– Мужчина, не борзейте! У нас приличное место! Сидите и не пиздите!

Последнюю фразу она произнесла ему на ушко, он услышал и замолчал.

Но молчание продлилось недолго, подошли и присели две девушки со скрипичными футлярами, птички-сестрички из общежития института имени сестер Гнесиных. Девочки взяли порцию мороженого на двоих – два шарика – и чай.

Хариков решил поговорить с культурной молодежью. Он спросил, могут ли за деньги сыграть ему «Полет шмеля». Девушки смутились – оказалось, они его еще не проходили, разговор завязался.

Хариков узнал, что они двойняшки из Сыктывкара, сами поступили, дома оставаться после училища смысла не было. Немного поработали в загсе, в квартете имени Мендельсона, и в местном казино. Их дуэт назывался «Вибрато» – прием в скрипичной технике.

Чаще приглашали в казино, хозяин упорно ставил в афишу дуэт «Вибратор» и не исправлял – считал, что так для публики интереснее.

После нескольких скандалов с гостями, требующими продемонстрировать им анонсированное действо, пришлось бросить работу и уехать в Москву. Денег мало, но они надеялись пробиться.

Хариков пообещал познакомить их с Игорем Крутым и сказал, что теперь будет их продюсером, намекая на близость. Девочки ответили, что подумают, и дали телефон вахты общежития.

Постепенно народ расходился, ночь уже была на дворе. Когда Хариков остался один, подошла администратор и попросила его покинуть помещение. Хариков напоследок решил проверить свои чары на человеке с отрицательным обаянием.

Он окинул мутным взором испытуемую и сказал, глядя на ее бесформенную фигуру в юбке до пола:

– Мадам! Вряд ли найдется в России еще такая пара стройных ножек.

Администратор остановилась, перебирая копытами сорок второго размера в кроссовках, и онемела.

Хариков, не останавливаясь, продолжил:

– О шея лебедя, о грудь, о барабан! – Эту фразу он запомнил из детектива, где поэт-свидетель так воспроизвел номер машины 280, сбившей пешехода.

Администратор разжала свою пасть и засюсюкала:

– Мужчина, какой вы смешной!

Третья фраза ей вдогонку добила вконец. Он выкрикнул строчку из бессмертной песни Юрия Шатунова:

– «И снова седая ночь, и только ей доверяю я!»

Она появилась из подсобки с кошачьей грацией немаленького тела, в руках у нее был полный поднос, предназначенный для грубияна и пошляка из линейного отдела УВД «Хорошевское».

Хариков торжествовал: победить соперника на его территории – разве это не триумф?!

Член первого мужа второй жены

Интеллигентные люди считают, что размер не имеет значения. Так и Хариков считал много лет, пока не начался кризис.

До кризиса жену все устраивало: и член, и зарплата, и даже мама Харикова – столбовая крестьянка из Рязанской губернии. Но все поверяется невзгодами.

Пятнадцать лет назад Хариков отбил свою жену у начальника отдела в НИИ проблем низких частот, где они все трудились у станции метро «Семеновская».

Низкие частоты дали высокую страсть, жена начальника покрывалась красными пятнами, когда Хариков заходил к ней в лабораторию, где она что-то измеряла, она полыхала вольтовой дугой и искрила своими серыми глазами.

Хариков, как опытный исследователь, не мог не заметить мелкие вибрации ее пышного тела и, несмотря на зависимость по службе, стал окормлять заблудившуюся в своих желаниях овечку из чужого стойла в своем маленьком кабинетике, отгороженном от общей комнаты в лаборатории, которой он руководил.

Перед обедом он вызывал ее на ковер и закрывал дверь от любопытных глаз любимой сотрудницы Марии Ивановны, которая обедала на рабочем месте своей домашней стряпней, два других сотрудника уходили в столовую.

Для Марии Ивановны он включал передачу «В рабочий полдень», создавая таким образом звуковую завесу. Она же была еще сторожем на случай, если кто-то будет рваться в кабинет, включая шастающего в поисках потерявшейся жены начальника.

Он заказал в хозчасти плотные шторы, указав в заявлении, что свет и шум институтского двора мешают ему выполнять план исследовательских работ. Вышло замечательно. Когда в его кабинете начинался спектакль, то занавеси закрывались от жадных глаз девушек из машинописного бюро, которые недоумевали, почему в обед он скрывается за плотной шторой, как Полоний.

Вместо кинжала Хариков орудовал дымящимся от желания прибором и накалял чужую жену своей энергией.

Все происходило под страхом разоблачения, и это придавало ему силы в запретном грехе, томящем его тонкую душу. Встречая начальника, он трепетал, прятал глаза свои бесстыжие и даже пошел на вопиющий эксперимент в туалете. Он замучил ее вопросами, а хорошо ли ей в его объятиях, хватает ли ей его мужской силы. Она отвечала, вся красная, что ей хорошо и нежность его покрывает все другие преимущества законного супруга, включая двукратное превосходство в длине и ширине. Харикова эти выбитые признания распаляли еще больше, и он, преодолев страх, пристроился как-то в туалете к писсуару рядом с тем, где совершал акт опорожнения соперник. Увиденное Харикова ошеломило. Шланг этого сексомета убил его, он потерял покой. Потом, с годами, он успокоился, чужая жена стала законной, иногда он возвращался к этой скользкой теме, но не часто.

Советская власть рухнула, их институт занялся инновациями. Хариков слегка поднялся, стал маркетологом, потом главным аналитиком, начал прилично зарабатывать и жену посадил дома, чтобы другие мужчины не водили ее в чужие кабинеты и не показывали ей свои приборы.

С годами секс из ежедневного режима перешел в еженедельный, потом плавно вышел на ежемесячный график, потом только по пьянке, когда непонятно с кем, после ролевых игр и маскарадов раз в квартал, потом…

Все хорошо, если бы не кризис, он попутал все карты: раньше денег дашь – и откупишься от работы рутинной, а теперь сплотиться бы надо перед грядущим Армагеддоном, ан нет, вскрылись язвы и пороки: такой ты и сякой, жизнь загубил, ни денег от тебя, ни любви телесной, ради чего жить, съел мою молодость, украл радость обладания.

Все это жена стала говорить на фоне падающего рубля и обвала рынков. Нашла время, сука…

Хариков где-то читал, что женщинам секс не сильно нужен, это игра у них такая: желаю тебя, милый, до последней капли твоей. На самом деле только притворство, если, конечно, не брать в расчет нимфоманок, которых меньше, чем панд в Красной книге.

Старый зоологический прием стала практиковать: знала, как снять боевой пыл перед охотой, опустошала баки истребителя перед выходом на новую цель. Давно это было, а тут опять началось…