Умершее воспоминание

– Может, Джонни, тебе следовало бы следить за тем, что ты говоришь? – спросила она тихо, но настолько тихо, что я мог услышать это.

– В наших родственных отношениях нет ничего секретного, дорогая, – настойчиво проговорил мистер Блэк, но тут же приник, поймав на себе строгий взгляд супруги.

Я не мог не замечать некий холод в отношении миссис Блэк ко мне: я был для неё чужим человеком, и она старалась держать дистанцию. Но уже к середине ужина лёд был разбит, и я разглядел в Дженне Блэк отзывчивую, дружелюбную и невероятно женственную особу.

Ещё перед ужином Эвелин назвала мне имена своих родителей: Джонни и Дженна. Также девушка поведала мне, что им очень нравится, когда их называют не «мистер и миссис Блэк», а именно «Джонни и Дженна»: они любили то, как красиво их имена звучали вместе.

В начале ужина они, как можно было бы догадаться, спрашивали меня, какие отношения связывают нас с Эвелин. Я отвечал правду, хотя знал наверняка, что они уже тысячу раз спрашивали об этом свою дочь. Мистер Блэк позволил себе пошутить и спросил: «Когда же ты, Логан, сделаешь нашей Эвелин предложение? Думаю, ты обязан сделать его после того, как она целую неделю жила в твоём доме». Я рассмеялся в ответ на эту шутку, но заметил, как помрачнела Эвелин; мне казалось, что её раздражало каждое слово, произнесённое её родителями. Но позже, поняв, что разговор о наших с Эвелин отношениях не унимается (честно признать, меня настораживал этот разговор: это ведь наши отношения! Зачем кому-то говорить о них, пусть даже её родителям?), я осторожно дал знать Джонни и Дженне, что у меня есть девушка. Они отреагировали на это известие улыбками, но тему разговора всё же сменили.

Чем дольше продолжался наш ужин, тем больше становилось моё недоумение: как Эвелин могла выставлять передо мной своих родителей в плохом свете, когда мистер и миссис Блэк оказались одними из самых чудесных людей, которых я встречал в своей жизни? Я вспоминал слова Эвелин и поверить не мог, что она говорила про этих людей.

За десертом разговор в основном поддерживал я, мистер Блэк и Дейв. Уитни и миссис Блэк лишь иногда вставляли в него слово, а Эвелин молча слушала нас и пила какао. Сначала мы втроём обсуждали автомобили, а затем Дейв вывернул тему разговора на тему женщин за рулём.

– Клянусь, будь я президентом, – горячился Дейв, соскребая чайной ложкой остатки шоколадного чизкейка с тарелки, – я бы запретил женщинам сдавать на права. Правда! На прошлой неделе я видел три серьёзных аварии, и знаете, кто был виновником? Женщины! Меня удивили их глупые отговорки: засмотрелась в зеркало заднего вида, пропустила знак на перекрёстке, забыла включить правый поворотник… Им нет места на дороге!

– Я бы не стал обобщать, – вставил слово мистер Блэк, – но ты прав. Надо признать, что водить машину – это не женское призвание.

– А то, что я вожу машину? – нахмурилась миссис Блэк, повернув голову и взглянув на супруга. – Хочешь сказать, мне тоже нет места на дороге?

– Ну, дорогая… – принялся оправдываться Джонни, растерянно опустив взгляд и принявшись вертеть в руках бумажную салфетку. – Я ведь сказал: не стал бы обобщать. Везде есть исключения…

– Дейв просто о том, миссис Блэк, – сказал я, – что в мире есть те дела, которыми обычно занимаются мужчины, а есть те, которыми обычно занимаются женщины. Многим женщинам, к примеру, не нравится то, что мужчины становятся искусными поварами, ведь приготовление еды, по сути, женское дело. И что? Никто не запрещает женщине садиться за руль, а мужчине – готовить.

– Но ты ведь тоже не сторонник женщины за рулём? – уточнила Дженна, сделав глоток зелёного чая.

– Не хочу, чтобы здесь пахло дискриминацией, но иногда представительницы слабого пола действительно мешают на дороге.

Дейв улыбнулся моему ответу, и я не знал, как правильно истолковать эту улыбку.

– О, – вырвалось у миссис Блэк, и её глаза вспыхнули. – Но ведь на дорогах не мало психов – я сейчас говорю о мужчинах, – которые тоже могут мешать.

– Не отрицаю, но таких случаев – один на миллион. Встретить на дороге психа мужчину такая же редкость, как встретить адекватную женщину за рулём.

– Что же теперь? – пожала плечами Уитни. – Женщинам вообще теперь на права не сдавать?

– Это уже личное дело каждого человека, – обратился я к невесте Дейва. – Хочешь – сдавай. Но не выводи из себя остальных участников движения.

– В наши дни так, как вы, уже никто не размышляет, – сказала Уитни, обращаясь одновременно и ко мне, и к Дейву, и к мистеру Блэку. – Большинство людей поддерживают равноправие полов, на этом пытаются построить новое общество. Так что у нас есть такое же право водить машину, какое есть у вас.

– Мои убеждения не меняются с переменой убеждений общества, – возразил мистер Блэк. – Хотя я и не так стар, но вырос я совсем в другое время. В твоём возрасте, Уитни, я и не знал, что такое феминизм, дискриминация, равноправие полов… Я просто знал, что мне нужно открывать перед женщинами дверь, уступать им место, просить их разрешения, если мне вдруг захочется закурить, и что мать должна была готовить для отца, рожать ему детей, а иногда терпеть, если он применял грубую силу. А что? Кулаки много чего решали.

– Вы не стоите за равноправие полов, мистер Блэк, так? – снова вклинился в разговор Дейв. – Я лично тоже не поддерживаю это движение. Бред какой-то! Я что, должен так же, как и женщины, красить ногти, к примеру? А они, как и я, должны… забивать гвоздь в стену, что ли?

– Ты путаешься в понятиях, – сказал я Дейву. – Суть равноправия не в том, что ты должен красить ногти, а в том, что ты можешь их накрасить и никто тебя за это не осудит.

– И да, Дейв, не стоит путать обязанности с… привилегиями, – добавила Уитни.

– Хочешь сказать, – обратился он к своей невесте, – что забивать гвоздь в стену – это прямая мужская обязанность?

– Ну, конечно! Гвозди были придуманы явно не для женских нежных пальчиков.

Дейв засмеялся и, обняв Уитни, сказал:

– И кто-то ещё говорил про равноправие?

– Ну, начнём с того, что я тоже не выступала за равноправие, – поправила жениха Уитни и обвела глазами стол. – Тем более, я не сказала того, что только у мужчин есть обязанности.

– А свои женские обязанности женщины отринули, – произнёс я, слегка улыбаясь, – и тогда появился феминизм.

– Сейчас уже нет никакого феминизма, – раздражённо сказал мистер Блэк и сделал несколько глотков из своей чашки. – Эти феминистки забыли истинное назначение своего движения, они просто бесцеремонно унижают и ущемляют в правах мужской пол, только и всего!

– Это вы верно подметили, – согласился Дейв. – Если феминизм и существует, то только в их словах, потому что они не видят черту, за которую нельзя заступить.

– Но не забывайте, что до этого женщины были ущемлены в своих правах, – снова вставила слово миссис Блэк. – Вспомните, ведь у нас не было права на образование, не было права голосовать. Где было равноправие тогда? О нём никто и не думал. А сейчас многие из нас подхватывают идею феминизма, но из-за… недалёкости, скажем так, сильно увлекаются. И тогда, соглашусь, это переходит все границы.