Умершее воспоминание

Я поднял на неё гневающийся взгляд.

– Мы, бл…, живём вместе! – с плохо скрываемым раздражением в голосе выговорил я.

– Но до этого мы так часто не ссорились! В чём дело?

– В том, что я привык жить один.

– Тебя теснит моё присутствие?

– В данный момент – да.

Ни слова не выговорив, Дианна встала и забрала мою тарелку.

– Я ещё не доел, – тихо, но со злостью сказал я.

– Доешь завтра в ресторане.

Гнев переполнил всё моё существо, и я резко отодвинул от себя стол. Дианна испуганно обернулась, но потом равнодушно взглянула на меня и вывалила остатки ужина в мусорное ведро.

– Тебя невозможно терпеть! – признался я, не глядя ей в глаза, и ушёл из кухни. Чувство голода не было утолено, но я не собирался возвращаться туда.

Теперь, после очередной ссоры, мне не хотелось ложиться с Дианной в одну постель. Нет, я её не ненавидел и мог понять её ревность, но в тот момент ярость кипела во мне с невероятной силой. Оказавшись в своей спальне, я разделся и, выключив свет, лёг в постель. Дианна пришла, когда я ещё не спал. Лёжа к ней спиной, я слышал, как она переодевалась и ложилась.

– Если хочешь, в холодильнике есть остатки вчерашнего ужина, – тихо сказала она. Видимо, она уже остыла.

– Не говори со мной, – прошипел я, не поворачиваясь. Да, она, может быть, остыла, но я ещё не остыл.

– Логан… – Я почувствовал, как Дианна ближе придвинулась ко мне и положила руку на мой живот. – Хватит, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что мы оба не хотели этого. Куда делась твоя отходчивость?

Я убрал её руку и, сердито набрав в лёгкие воздух, ответил:

– Я уже сказал тебе. Не говори со мной и не трогай меня. Я сильно устал.

Каких-то пару мгновений моя тёмная спальня находилась в идеальной тишине.

– Я устала больше тебя, – дрожащим голосом произнесла Дианна и отодвинулась. – Но я нахожу в себе силы на разговоры с тобой и попытки всё исправить.

– Если хочешь всё исправить, то иди спать в гостевую. Правда. Я не хочу делить с тобой постель.

Я не видел её реакции, но слышал, как Дианна резко вздохнула. Кажется, она начала плакать.

– Если бы за своим эгоистичным гневом ты умел замечать мои чувства, если бы знал, что творится у меня в душе… – Теперь сомнений не было: Дианна плакала. Она пару раз всхлипнула. – Да никто другой не выдержал бы и сотой части того, что я терплю от тебя каждый день!

– Я не собираюсь слушать это, Дианна. Я не шучу: уходи спать в гостевую.

Не получив ответа, я повернулся и со злостью взглянул на Дианну. Черты её лица еле-еле различались в полумраке, царившем в спальне.

– Или ты хочешь, чтобы я столкнул тебя со своей кровати? – спросил я с вызовом. Слёзы Дианны на этот раз не остужали мой пыл, а наоборот подливали масла в огонь моей ярости. – Поверь, я могу.

– Услышь себя, Логан! Хватит, пожалуйста!

– Тогда ты перестань рыдать! Меня не разжалобить дешёвыми слезами!

Дианна заплакала сильно, но сдержанно, стараясь подавить в себе чувство жалости к тому, во что превратились наши отношения, вырывавшееся из её груди со всхлипами.

– Успокойся, Дианна, – попросил я, но теперь в моём голосе не прозвучало раздражения. – Прошу. Хватит. Иначе я успокою тебя сам.

Но она продолжала всхлипывать, и я, сев в кровати, с досадой произнёс:

– Бл…, Дианна, ты хочешь получить по другой щеке? Я же попросил тебя! Хватит рыдать!

Она сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, но ничего не ответила. Тогда я встал с кровати, взял свою подушку и одеяло и двинулся к выходу.

– Куда ты, Логан?

– Кто-то из нас должен был уйти. Ты не захотела – уйду я.

Я постелил себе в гостиной и лёг там. Неприступное чувство гнева потихоньку начало оставлять меня, и я осознал все те слова, что сказал Дианне. Она ведь такая понимающая, она должна понять, что я не хотел говорить всего этого… В конце концов, она должна понять мои чувства и отношение к Эвелин!

Несмотря на все наши ссоры и разногласия с Дианной, ни один из нас никогда не предлагал другому расстаться. Я и не думал, что это когда-нибудь случится: слишком драгоценно было для нас то, что происходило между нами. Частые ссоры были лишь показателем наших крепких отношений; оба мы были отходчивы, быстро мирились и не спешили растолковывать эти ссоры как неуверенность друг в друге.

Я начал засыпать с этими мыслями, но решил, что хорошо было бы подумать о предстоящем ужине с семьёй Блэков. Только сейчас я осознал, насколько важным мне было понравиться родителям Эвелин и доказать Уитни, что она была не права насчёт меня: я хороший друг для Эвелин и останусь им до конца своих дней.

========== Глава 13. “Я подавлен повторением этого ужаса” ==========

Ненавижу себя за это, но вынуждена признать: мне было не безразлично, жив он или мертв. Каждый день меня уязвляло его нежелание быть рядом со мной.

Пенелопа Дуглас, «Агрессор»

Я сидел за круглым столом в ресторане «Искусство Лос Анджелеса», смотрел перед собой и решительно не знал, сколько времени сижу здесь. Кажется, ужин тянулся уже час… А может, целых полтора.

Рядом со мной сидела Эвелин, которая выглядела сегодня просто блестяще. Она была удивительно молчалива в этот вечер, постоянно прятала глаза и весь ужин старалась показать кому-то, что её, мягко говоря, не устраивает то, что происходит здесь. По правую руку от меня расположились Уитни и её жених Дейв, с которым мне представилась сегодня счастливая возможность познакомиться. Это был один из тех людей, чьё присутствие могло разрядить обстановку в любой компании и на любом вечере. На лице Дейва круглосуточно сияла насмешливая ухмылка, из-за чего тот казался чересчур самодовольным. Жених Уитни не обошёл стороной ни одну тему общих разговоров и не мог удержаться, чтобы в очередной раз не пошутить над чем-нибудь. Кажется, его чувство юмора нравилось только Уитни, вежливо хихикающей над каждой его шуткой, и миссис Блэк, которая с большим вниманием и с большой готовностью правильно среагировать на шутку слушала своего будущего зятя. Дейв, как я уже сказал, участвовал во всех разговорах, и было совершенно не понятно, когда он шутил, а когда говорил серьёзно.

Уитни вела себя со мной чрезвычайно холодно. На мои редкие вопросы она давала довольно сухие ответы, старалась не смотреть в мою сторону и часто оспаривала моё мнение, считая его в корне неправильным. Меня не задевало её отношение ко мне, а даже, могу признать, радовало. Ещё какое-то время назад Уитни в моём присутствии победно поднимала подбородок и смотрела в мою сторону надменным взглядом, считая, что из нашей схватки она вышла бесспорным победителем. Но теперь, когда я и Эвелин восстановили отношения и их родители пригласили меня на семейный ужин, Уитни, очевидно, чувствовала, что мне нужен был реванш. Понимание этого убивало в ней всё гордое самодовольство, и она старалась выказывать в разговоре со мной максимальное равнодушие.

Мистер и миссис Блэк сидели напротив меня и Эвелин. Это была моя первая встреча с миссис Блэк, а потому я не мог не удивиться тому, как сильно Уитни походит на свою маму. Да, именно Уитни: у Эвелин с её матерью не было ничего общего, она, скорее, была в отца. Это непонятное для меня обстоятельство разъяснил мистер Блэк. Он признался, что Уитни – дочь его супруги от первого брака и что он отчим для Уитни, но очень любит её и относится к ней как к родной. На это признание миссис Блэк отреагировала холодным взглядом в сторону своего супруга.