Умершее воспоминание

— А у меня серьёзный концерт в Лондоне, опоздание на который может стоить мне карьеры! Всё, что мне нужно, это чёртова подпись на этой чёртовой бумажке!

Девушка промолчала в ответ, сделав вид, что занята бумагами. Неужели в этом мире никому нет до меня дела?!

Ни слова больше не сказав, я двинулся по коридору прямо к выходу. Внутри пылал сильнейший пожар. Подумаешь! Обойдусь без этой подписи на справке о здоровье, неужели Мик не возьмёт меня без неё в Лондон?

Пока я шагал по длинному коридору, мысленно благодарил бога за то, что сегодня в больнице было не много посетителей. Разве что эта темноволосая девушка на скамейке в углу, которая время от времени делала маленькие глоточки кофе… Да и то я не уверен, что она обратила внимание на мои крики у стойки регистратуры.

И я тоже не обратил бы внимания на эту незнакомку, если бы она не схватила меня за руку, когда я проходил мимо.

— Что ещё? — рявкнул я, круто повернувшись. — Боже, да что вам всем от меня надо?

С мгновенье девушка смотрела на меня испуганными глазами. Но потом она тихо и осторожно заговорила:

— Извините… я просто хотела задать вам один вопрос.

— Надеюсь, это не займёт много времени, — произнёс я не слишком доброжелательно, полагая, что незнакомая девушка попросит мой автограф или захочет сделать со мной общую фотографию. Я даже слегка пригладил волосы, дабы не получиться на фотографии лохматым бродягой. Но незнакомка не оправдала моих ожиданий.

— Это не ваш кофе?

Я замер в нерешительности. Что за бредятина? Зачем я только заговорил с этой ненормальной? Ещё немного, и я, чёрт возьми, опоздаю на свой самолёт!

Повернув голову в сторону, я весьма некрасиво рассмеялся. Девушка с недоумением глядела на меня. Её вопрос в тот момент показался мне каким-то нелепым, даже придурковатым. Возможно, девушка всего лишь неудачно пошутила, но… Я не видел в глазах незнакомки никакой задорности и весёлости. Её взгляд был абсолютно серьёзен.

— Это что, шутка? — спросил я, прекратив смеяться. — Как вас зовут? Вы из Германии?

— Простите? ..

— Я говорю, тонким немецким юмором попахивает. Вернее, его полным отсутствием. Вы, мадам, решили меня разыграть?

— Разыграть? — всё с тем же недоумением переспросила девушка и покачала головой. — У меня этого даже в мыслях не было… Почему вы решили, что я смеюсь над вами?

— Да потому, что я своими собственными глазами видел, как ты пила этот кофе! С какой стати ты решила, что он мой?

— Но я не пила его, кофе стоял тут, на скамейке… Я решила, он ваш.

— Так, довольно, — резко сказал я, и девушка вздрогнула, — твоя странная попытка познакомиться окончилась неудачей. А теперь я должен идти, так что отвяжись от меня, больная.

Кажется, девушку сильно задели мои слова. Это я понял по её изменившимся глазам: они… они заметно потускнели. Небесно-голубой цвет плавно, почти незаметно сменился на грязно-серый.

Я тряхнул головой, чтобы прийти в себя и, чувствуя, как неслышный гнев заполняет всё моё существо, произнёс:

— Я хотел вам помочь, но теперь думаю, что вы запросто найдёте другого идиота, желающего от души посмеяться. Надеюсь, вы больше не займёте моего времени, и искренне желаю удачи.

Я продолжил свой путь, в душе дико злясь на себя из-за потерянных драгоценных минут.

Какой демон заставил меня обернуться в то мгновенье? Я больше не видел ту девушку, с которой разговаривал пару секунд назад, — на скамейке сидел человек, дошедший, кажется, до отчаяния. Её поза почему-то пробудила жалость в моей душе; по щеке юной незнакомки катилась одинокая слеза.

Я подошёл к ней. Девушка даже не посмотрела на меня.

— Это мой кофе, — сказал я твёрдым голосом.

Она подняла голову, и кажущийся каким-то наивно-детским взгляд устремился на меня.

— Что?

— Я взял его, когда шёл в больницу, — терпеливо объяснил я, — и, скорее всего, по рассеянности оставил его здесь… Из головы совсем вылетело. Давай его сюда.

Девушка взглянула на бумажный стакан, что держала в руке, и улыбнулась. Кажется, я ещё никогда не видел такой искренней улыбки…

— Спасибо, — произнёс я, приняв стакан из её рук, — кофе мне сейчас будет в самый раз.

Мне было до ужаса интересно, что вызвало в этой девушке такую искреннюю улыбку, почему она расплакалась, когда я собирался покинуть больницу, и почему она решительно не понимала, что этот кофе был не мой.

Но ответы на эти вопросы я искать не собирался. Времени и так было в обрез, а тратить его на бессмысленную болтовню было глупо.

Не знаю, кого мне нужно было благодарить — Всевышнего или молодого таксиста, который в считанные минуты домчал меня до аэропорта, — но я приехал как раз вовремя. К слову, я оказался даже не самым последним. На сей раз запоздалой пташкой был Карлос. Алекса привезла своего мужа в аэропорт за пять минут до начала посадки.

— Снова нашла его в том проклятом казино, — сказала она нам с парнями. — Кое-как его оттуда вытащила.

— Я почти выиграл, — вставил своё твёрдое слово Карлос. — Если бы ты приехала хотя бы на минуточку позже, я…

— Если бы я приехала хотя бы на минуточку позже, ты бы опоздал на свой самолёт, милый.

Карлос расплылся в виноватой улыбке и тихо сказал:

— Я люблю тебя.

Насмешливый взгляд был ему ответом.

Я бросил свой рюкзак в кучу других сумок и чемоданов. Сколько я не рассматривал людей, находившихся в зале ожидания, Мика найти не сумел.

— Куда делся наш Микки? — спросил я у Джеймса. — Отправился на поиски прекрасного?

Джеймс быстро улыбнулся и покачал головой.

— Что ты ему опять наговорил, Логан? Он был зол после вашего разговора.

— Просто он попал под горячую руку.

— А, — понимающе закивал друг, — попал под горячую руку. Как обычно.

— Нет, на самом деле. Так куда он делся?

— Да отлить пошёл, скоро вернётся. Где ты так долго пропадал? Я думал, нам придётся лететь без тебя.

— Ага, сейчас! Чтобы я пропустил концерт на родине Битлов, где можно купить самый вкусный кофе и самую мягкую выпечку? Да ни за что!

— Ох, отец небесный, опять ты о своей еде!

— Ну, хотя бы не о бренди. Это не я схвачусь за бутылку сразу же после того, как приземлюсь в Лондоне.

— Ты всё преувеличиваешь, Логс.

Дело в том, что Джеймс был просто без ума от бренди. Бутылочка «напитка для расслабления» у него была всегда с собой. Я всегда шутил над другом по этому поводу, Кендалл, Карлос и сам Джеймс хохотали. Но мы все прекрасно понимали, что это не смешно. Или с этим соглашались не все из нас… Джеймс наотрез отказывался признавать свою любовь к бренди в качестве злорадной зависимости.