Умершее воспоминание

Я ещё раз оглядел зал в надежде встретиться взглядом со взглядом Мика. Но его нигде не было.

— Я ездил в больницу, — не вовремя ответил я другу.

— В больницу? Ушам не верю. Ты всё-таки решился сходить к неврологу?

— С ума сошёл, что ли? Нет, конечно.

Я сразу вспомнил о загадочной девушке, с которой говорил в коридоре больницы. Сейчас, когда я окончательно успокоился и взял себя в руки, незнакомка не казалась мне безумным комиком. Наоборот, я вспоминал о ней даже с какой-то жалостью в сердце.

— Я ездил туда за подписью Коннела, а он, собака, даже не принял меня.

— Почему нет? Испугался твоих выходок?

— Заткнись, Джеймс. Он просто был на операции.

Маслоу рассмеялся.

— То есть ты напрасно проторчал в той больнице и ни за что нагрубил Мику?

Я не ответил.

Где же Микки? Думаю, мне стоило извиниться перед ним. Я знал, что этот крепкий мужик, с которым я знаком четыре года, мог запросто затаить обиду в своей душе и ни слова об этом не сказать. Я не желал становится инициатором нашей ссоры, к тому же, как известно, извиниться никогда не поздно.

Когда объявили посадку на наш рейс и мы с парнями принялись собирать сумки и чемоданы, к нам подоспел Мик. Мы обменялись с ним взглядами, ничего не выражающими.

— Никого не забыли? — осведомился он. — Ничего не забыли?

— Не парься, — поспешил успокоить его Кендалл. — Даже если что-то забыли, возвращаться всё равно уже поздно.

В самолёте мне досталось место у окна. Рядом сидел Джеймс, дальше — незнакомая девушка. Известный ловелас не упустил возможности пофлиртовать с ней. Я слышал её сладкий смех и ласковый шёпот Джеймса, сводящий с ума всех представительниц прекрасного пола.

Кендалл и Карлос сидели где-то позади. Я не видел их, но, разыскивая своё место, успел заметить, что рядом с ними сидел какой-то парень с довольно знакомой для меня физиономией. Сколько я не напрягал память, не мог вспомнить этого человека. Да и чёрт с ним.

Где же Мик? Я слегка приподнялся и оглядел салон самолёта. Поиски не оказались безрезультатными, я сразу же нашёл Микки, нас разделяли всего несколько сидений. Отлично. После взлёта я смогу подойти к нему и извиниться.

Через какое-то время стюардесса предложила нам напитки. Я взял себе банку кока-колы, а Джеймс заказал для себя и своей дамы сердца на сегодняшний вечер по бокалу шампанского. Девушка была совсем не против. Да… Наверное, сложно было устоять перед его шармом.

— А не рано ли ты начал спаивать свою спутницу? — поинтересовался я у друга.

— Завидуешь, волк-одиночка?

— Подыхаю тут от зависти.

Улыбнувшись, Джеймс шёпотом спросил меня:

— Что плохого в том, что я хочу угостить шампанским прекрасную леди?

— Что плохого? Одного бокала этой куколке явно не хватит, и тебе придётся разориться на целую бутылку. Потом ещё. И ещё, ну, это смотря на то, какой у неё аппетит. А знаешь, что в итоге? В итоге она тебе всё равно не даст.

Джеймс зашипел на меня и подарил своей новой знакомой виноватую улыбку.

— Не так громко, Логс, — тем же шёпотом произнёс он. — Она ведь может услышать.

— Правда?

Я вставил в уши наушники, дабы не слышать этих приторных комплиментов и этого неприятного переливающегося смеха. Отвернувшись к окну, я задумчиво уставился на белые, почти прозрачные облака. Они напоминали мне паруса невидимых лодок, что бороздили бескрайнее море лазурного небосклона.

Когда я проснулся, весь салон уже спал. Музыка в наушниках по-прежнему играла.

Я зевнул и потянулся, желая «пробудить» расслабленные мышцы. Тело задрожало.

Я огляделся вокруг себя. Джеймс спал, мечтательно склонив голову набок. В своей руке он держал руку новой знакомой.

Крадясь на цыпочках мимо спящих людей, я направлялся к месту Мика. Очень хотелось надеяться, что он не спит.

К счастью, он не спал. На коленях Мика лежал ноутбук, пальцы мужчины быстро бегали по клавиатуре. Глаза напряжённо всматривались в экран.

— Я тебя не отвлеку? — шёпотом поинтересовался я.

Микки взглянул на меня поверх очков и молча указал на место рядом с собой. Тут было не занято.

— Чем занимаешься? Ищешь в Интернете лекарство от бессонницы?

— Почти. Смотрю, как нам лучше добраться до нашего отеля в Лондоне.

Какое-то время я молчал, наблюдая за тем, как Мик внимательно рассматривает карту.

— Слушай, Микки, мне хотелось попросить прощения… Ну, за тот наш разговор по мобильному.

— Ладно, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от экрана.

Я выжидающе смотрел на него. Что значит это сухое «ладно»? Он уже принял мои извинения или только собирается их услышать?

— Я прошу у тебя прощения, — снова начал я, понимая, что диалог заходит в тупик, — за свои слова. Я не хотел тебя оскорбить или ещё что-то, просто я…

— Не стоит, — прервал меня Мик и наконец взглянул на меня. — Я знаю. И всё прекрасно понимаю.

— Правда?

— Ну, конечно, Логан. Ты… как бы это помягче сказать? Ты не здоров.

Я сердито нахмурился и толкнул Мика в плечо.

— Что это значит? — спросил я, чувствуя, что вскипаю от негодования.

— Тише, друг мой, не нервничай. Не дай эмоциям взять вверх над тобой. Тебе надо смириться, не злись; прими наконец своё расстройство как душевную болезнь.

Он примирительно протянул мне руку, но я ударил по ней и воскликнул:

— Да заткнись ты!

— Тихо, — шикнул Мик и помолчал, прислушиваясь. — Люди спят, между прочим. А ты тут кричишь.

Я насупился и отвернулся к окну.

Наверное, не каждого человека могла задеть такая безобидная фраза. Действительно, что тут такого? На первый взгляд это просто дружеская шутка, так? Но таковой для меня она не являлась. В тот момент я был просто взбешён от этой самовольно выскочившей реплики Мика.

Но что служило причиной моего негодования? Ответ чрезвычайно прост. Дело в том, что я действительно не здоров и просто терпеть не могу, когда кто-то бесцеремонно напоминает мне об этом. В такие моменты я готов свернуть шею человеку, сказавшему мне такое, и мне всё равно — друг это, враг или же просто невинный человек, не подразумевавший под своими словами ничего плохого.

Сколько же боли и проблем доставило моё расстройство мне и моим близким, просто словами не передать. Мне было очень непросто справляться со своей душевной болезнью, но я старался. Мне уже до тошноты надоели тревожные, порой пугающие меня мысли; надоели эти скачки настроений — сейчас мне хочется признаться в любви всему миру, а уже через минуту я готов всадить пулю в лоб первому попавшемуся человеку. Было очень тяжело держать свои эмоции под контролем, я часто грубил, совершал резкие, необдуманные поступки. Один из них чуть ли не стоил мне свободы…