Умершее воспоминание

Уже через час мы вчетвером сидели в одном номере. Микки отказался пить с нами. Большой любитель сладкого, он взял в баре три заварных пирожных и удалился в свой номер. Ему хотелось позвонить жене и поделиться с ней своими эмоциями.

— Честно говоря, мне не очень нравится эта идея, — признался я и сел на пол рядом с Карлосом. — Вы же знаете, что бывает со мной, когда я пьян.

— Перестань. — Джеймс разлил по стаканам виски и протянул мне один из них. — Я не заставляю тебя пить всё.

— То есть вы трое, как обычно, будете в хламину пьяные, а я трезв, как стёклышко? Я так не хочу.

— Ладно. Тогда сделаем немного по-другому. Будем играть.

— Играть? — не понял я.

— Играть. Это развлечение называется «Я никогда не…». Я играл в неё с девушкой, которую хотел затащить в постель. Ну, знаете, во время игры возникают такие доверительные отношения и…

— Понятно, можешь избавить нас от подробностей, — прервал его Карлос и в нетерпении потёр ладони. – Ну, с кого начнём?

Джеймс и Кендалл одновременно указали на меня. Я удивлённо приподнял брови и, взяв в руки стакан с виски, задумался.

— Что ж… — вздохнул я, подняв глаза к потолку. — Я никогда не целовал девушку на первом свидании.

Маслоу молча выпил целый стакан виски.

— Эй, полегче, — попытался образумить его Кендалл. — Такими темпами ты быстро опьянеешь.

— Ну и пусть, — махнул рукой Джеймс и снова наполнил свой стакан виски. — Я просто чертовски хочу пить.

— Если хочешь пить, в холодильнике стоит минералка, — сказал я, кивнув в сторону холодильника.

Друг взглянул на меня и улыбнулся одними глазами.

— Ты же прекрасно знаешь, о какой выпивке я говорю. Карлос, твоя очередь.

Испанец, устроившись поудобнее, сделал глубокий вдох и сказал:

— Я никогда не пробовал водку.

Я, Джеймс и Кендалл одновременно поднесли свои стаканы к губам. Маслоу вновь опрокинул целую порцию.

— Эй. — Я ударил его по плечу. — Ты собираешься один выхлестать весь виски?

Он не ответил и, налив себе ещё, сказал Карлосу:

— Это очень легко исправить. Я следующий, что ли?

Мы втроем положительно высказались. Джеймс задумчиво посмотрел в сторону.

— Я никогда не дарил девушкам цветы.

Я, Кендалл и Карлос выпили.

— Как это не дарил? — поинтересовался я. — Совсем?

— Совсем.

— А почему?

— В детстве у меня была аллергия на цветы. К тому же зачем дарить ей какой-то вялый веник, если через два дня она всё равно его выбросит?

— И что же ты даришь? Бриллианты?

— Нет, — пожал плечами ловелас. — Просто угощаю вкусным ужином в дорогом ресторане. А что, это не соответствует общепринятым стандартам?

— Не бери в голову, — махнул рукой я. — Кендалл, ты на очереди.

Немец поставил стакан с виски на пол.

— Я никогда не называл свою девушку паршивой шлюхой.

Я весь покраснел от злости, но всё же сделал глоток виски. Джеймс и Карлос сидели неподвижно.

Я не мог поверить своим ушам. Шмидт делал это мне назло! И из-за чего? Чем я ему не угодил? Неужели всё это из-за его подруги Кайли, о которой я весьма нелестно отозвался во время нашей вчерашней поездки в лимузине?

Снова подошла моя очередь. Я уставился на Кендалла недвижимым взглядом и тихо сказал:

— Я никогда в наглую не пялился на девушек в стриптиз-клубе, когда у меня была своя.

Джеймс без вопросов осушил стакан, и Шмидт, слабо усмехнувшись, тоже сделал пару глотков.

Я уже не обращал внимания на то, о чём говорили Карлос и Джеймс, моё внимание было сконцентрировано исключительно на Кендалле. Я следил за его действиями, за его глазами и за тем, что он говорит.

Когда вновь подошла очередь немца, он бросил на меня ничего не выражающий взгляд и сказал:

— Я никогда не поднимал руку на любимую девушку.

Мои глаза налились кровью, казалось, из ушей вот-вот пойдёт пар. Джеймс ударил Кендалла по плечу, но тот, не сводя с меня насмешливого взгляда, небрежно произнёс:

— Не говори мне ничего, Джеймс.

Дрожащей от ярости рукой я поднёс к губам стакан и сделал большой глоток. Немец опустил глаза и еле слышно усмехнулся.

— Моя очередь, верно? — уточнил я, не отрывая своего пылающего взгляда от Кендалла. — Я никогда не получал по роже от своего лучшего друга.

Шмидт пьяно рассмеялся.

— А что ты так на меня пялишься, Логан? Я тоже никогда не получал.

— Нет, Кендалл, я думаю, тебе всё-таки стоит выпить.

— Не понял?

— Сейчас поймёшь.

Я поставил свой стакан на пол и без предупреждения набросился на Кендалла. Он опрокинулся на спину, и я, усевшись на его живот, схватил друга за воротник свитера.

— Что ты несёшь?! — кричал я, отчего на моей шее вздувались синие вены. — Ты что, вообще не соображаешь, о чём говоришь?! Какого чёрта ты напоминаешь мне о том, что давно прошло? Ты хочешь разбудить мою совесть? Не получится, чёртов кретин! С того самого момента не прошло и дня, чтобы я не думал о том, что сделал! Это приносит мне дикую боль, а ты смеешь надо мной смеяться?!!

Я наотмашь ударил его по лицу. Джеймс и Карлос кинулись к нам, в надежде остудить мой пыл.

Пока я один за другим наносил удары Кендаллу, Джеймс пытался завернуть мои руки за спину.

— Логан, отвали ты от него! — кричал Карлос, помогая Маслоу. — Оставь его в покое!

— Оставлю после того, как этот негодник научится следить за тем, что говорит!

— Он уже усвоил урок! — громко сказал Джеймс. — Ещё немного, и этот мир лишится одарённого гитариста!

Но я, не взирая на крики друзей, продолжал избивать Шмидта. Тогда Маслоу положил обе руки на мои плечи и с силой оттолкнул меня назад.

— Да возьми ты себя в руки в конце концов! — накричал он на меня. — Держи под контролем свои эмоции! Кендалл не хотел тебя оскорбить, он просто пошутил. Ты же знаешь его глупое немецкое чувство юмора!

Кендалл тихо рассмеялся и вытер кровь, струящуюся из носа.

— Звучит немного оскорбительно, — сказал он, — но всё же спасибо за защиту.

Для меня были непривычны слова и действия друзей. Обычно они не вели себя так со мной, они старались быть обходительными и спокойными. Но сейчас что-то ударило в их головы, они изменились.