Умница для авантюриста

Она жалела, что пришла ко мне. Жалела, что не к кому было ей больше обратиться. А я думал над тем, что Обирайна — мудра и никогда не сталкивает людей просто так.

Мерцатель обрадовался мне. Хитрое изворотливое, но в то же время — трусливое животное. Незаметно от мисс Пайн я считал его инстинкты через прикосновение. Тэмы для того и существуют, чтобы оберегать и предупреждать.

Мой тэм по непонятным причинам влюбился в мисс Стихийное Бедствие и проникся её добротой. Бедная девушка беспокоилась, думала, что мерцатель заболел. Всё гораздо проще: он чувствовал беду и пытался предупредить, как мог. Рассказывать об этом я не стал. Зачем? Ей и так хватает загадок и волнений. Чем меньше знает, тем лучше — решил я.

В комнате всё так же валялись газеты. На кровати и полу. Но не в том беспорядке, как я их оставил. Закрыл глаза и, сосредоточившись, провёл ладонью по воздуху. Чужой запах и энергия пощекотали ноздри.

Мистер Ферейро — милый добрый старикан. Рылся и совал нос, куда не следует. Но беспокоиться я не стал: никогда не поздно свернуть шею старому мерзавцу.

Хороший сон — решение многих проблем. Я никогда не изменял себе и собственным привычкам.

Рано утром я получил расчёт. Хозяин смотрел на меня с удивлением, но ни о чём спрашивать не стал, хотя — я видел — много вопросов так и крутились у него на языке.

— Другая работа? — только и спросил он, подозрительно щуря глаза.

— Можно сказать, и так, — легко согласился я, предвкушая очередную встречу с безрассудной мисс Пайн.

Собственно, почему бы и нет? Почему бы не пощекотать нервы до возвращения домой? Кто гонит меня в шею из этого мира? Да, там ждут. Наверное, волнуются, но я давно вырос и умею постоять за себя. Главное — они чувствуют, что я жив. Я был уверен: этому даже расстояния между мирами не помеха. Особенно для моих замечательных родителей.

Мисс Пайн ждала меня на пороге собственного дома. Сосредоточенная, собранная, в скромном лиловом платье под горло. Чопорная целомудренность её нарядов умиляла. Волосы убраны в строгий узел, но кокетливые пряди мягкими пружинами обрамляли лицо, словно ласкали, прикасаясь к нежным щекам и подбородку.

Она нетерпеливо постукивала носком ботиночка о ступеньку и рассеяно водила пальцами по бледно-голубым ветвям мимей. Те охотно обвивали её пальцы, тянулись к её теплу. Любимое и единственное лакомство мерцателей тоже чувствовало сногсшибательную энергетику Рени.

Я жадно вдохнул воздух, впитывая её запах. Мои глаза встретились с её. Карие, с золотистыми искрами. Удивительный цвет, контрастирующий с золотом её волос. Я почти открыл рот и склонил голову, чтобы поздороваться, когда дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Фредкин.

— Мистер Гесс, — расплылась в довольной улыбке домоправительница, — а я гадаю: кого-то это дожидается с самого утра мисс Пайн? Собрались на утреннюю прогулку? Думаю, неплохо бы вам позавтракать. Я только что испекла круассаны с шоколадом и персиковым джемом.

На щеках миссис Фредкин цвели розы. Рени закатила глаза и тихо застонала.

— Польщён вашим вниманием, — приготовился галантно отказать, но женщина-тайфун не дала договорить фразу. Прищурила глаза и властно махнула рукой, приглашая зайти.

— Я так и знала, что вы не откажетесь от завтрака, — сплошная сладкая патока в голосе этой хитрой бестии. — Заодно и мисс Эренифация выпьет чаю. Что за прогулки на голодный желудок?

Я видел, как Рени беспокойным жестом вынула из карманчика круглые часики на массивной цепочке. Странный аксессуар для леди. Такими здесь больше пользуются мужчины. Но девушка вряд ли тянула на звание образцовой мисс.

— Давайте выпьем чаю, — обречённо прошептала она, — иначе не стронемся с места.

Круассаны таяли во рту. Шоколад растекался по нёбу приятной сладостью. Неплохое начало дня. А энергия лишней не бывает. Мисс Рени моих молчаливых восторгов не разделяла. Пыталась пить чай быстро, обжигаясь и нервничая.

Удалялись мы из дома под зорким взглядом милой Герды, что больше напоминала воина и дирижёра — видел я недавно чудака, что махал палочкой, стоя перед оркестром. Будь её воля, домоправительница бы вершила судьбы всей планеты.

Что-то проскакивало в ней эдакое командирское и властное, а ещё — хитрое и изворотливое. Стратег, умеющий двигать людьми, как безвольными фигурками по шахматной доске. Эту игру я тоже имел честь лицезреть и даже обучиться азам: мой бывший хозяин любил в обеденный перерыв увлечённо думать над целым полем деревянных фигур.

— Я что-то должен знать о предстоящей встрече, мисс Пайн? — спросил, следуя за слишком серьёзной девушкой по улицам, машинально запоминая дорогу.

— Вряд ли мои мысли будут очень ценными. Одно знаю точно: дон Педро не тот человек, которому следует доверять. Можно ждать любой подлости. Я достаточно откровенна, чтобы напугать вас и заставить изменить данное мне слово?

— Согласие, мисс Пайн. Я дал вам согласие стать вашим партнёром непонятно в каком деле. Это далеко не слово, однако я не собираюсь отказываться. Считайте, что меня напугать сложно. А может, и невозможно.

— Вы настолько в себе уверены? — Рени метнула в меня взгляд. Тревога — вот что видел в нём я. С радостью бы успокоил её, если бы мог.

— Да, — ответил твёрдо, чтобы не вызвать ни тени сомнений. Не знаю, как бы я себя чувствовал, если бы почувствовал её разочарование. Впрочем, какое мне дело до того, что она чувствует по отношению ко мне? Сейчас я чувствовал азарт, дух авантюры, которую почему-то хотел пройти до конца.

— Это здесь, — выдохнула Рени и прикоснулась к вычурной ручке кованой калитки. Неплохая работа. Сказал бы — красиво, но видывал я творения и поизысканнее.

Странный дом — вот что подумалось при виде огромного, как размашистая подпись, особняка. Было в нём что-то настораживающее.

Дверь нам открыл слуга — очередная странность в цепочку ощущений. Слишком заторможенный и опасный. Меня его медлительность не ввела в заблуждение.

— Вас ждут, — изрёк этот соляной столп и мазнул по нам безразличным мутным взглядом.

Мы молча пошли за ним вслед. Я видел, как напряжённо и зорко осматривается девушка по сторонам. Запоминает дорогу. Странно, если учесть, что она здесь уже побывала.

— Я заблудилась вчера, — прошептала Рени, правильно истолковав мой взгляд. Надо же. Неужели она меня чувствует? Вряд ли, конечно, но почему-то захотелось улыбнуться.

Дон Педро мне не понравился. Жёсткий и неуживчивый тип. Вряд ли такие занимаются благотворительностью.

Он сидел в мягком кожаном кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Смотрел на наше появление холодно. На Рени не смотрел, молча изучал меня. Ощупывал цепким взглядом, будто лошадь на базаре выбирал. В зубы не заглянул — и то хорошо.