Умница для авантюриста

Он схватил меня за руки и усадил на стул. Я не пыталась вырываться, но и покорно обмякать не собиралась. Вздёрнула повыше подбородок, сдула прядь с глаз. Гесс замер. Взгляд его остановился на моих губах. Только не это, пожалуйста! Я почувствовала, как вспыхиваю совершенно по-другому. Горячая волна прокатилась по телу, и только усилием воли я не дрогнула.

Мужчина нехотя отпустил мои ладони. Его пальцы скользнули по чувствительным запястьям, прошлись по всей длине, обласкали нежную кожу, мазнули по суставам и ногтям. Я смотрела на это действо, как заворожённая, не могла заставить себя сконцентрироваться на чём-то другом.

Он сел рядом. Я молчала. Не могла поднять взгляд, испытывая бурю, что безмолвно клокотала в груди. И это были совсем не раздражение и не злость.

— Я никогда не считал тебя глупой, Рени, — голос прозвучал очень тихо, но отчётливо. — Но девушкам свойственно действовать не разумом, а чувствами, и это часто играет не очень хорошую роль. Спонтанные поступки приводят к непредсказуемым последствиям.

Зануда. Хмырь. Чёрствый прагматик. Но какими бы словами я ни обзывала его про себя, делала это вяло и без огонька, пытаясь перебить те самые ненужные эмоции, что он невольно пробудил во мне.

— Тебе ничего не показалось странным в этой истории? — донесся, словно издалека, ровный голос. Низкие неприличные обертоны с плавающим басовитым рычанием. Может, его и не было, но я слышала вибрацию, ощущала всей кожей. Я встрепенулась.

— В каком смысле — странным? — попыталась стряхнуть с себя оцепенение и ненужные ощущения.

— Логичнее было бы не батюшку выкрасть, а тебя. Действенный рычаг давления. Каким бы гениальным ни было изобретение профессора Пайна, оно не стоит жизни родной дочери.

Я рассмеялась. Может, немного горько.

— Вы плохо знаете моего отца, мистер Гесс. Он… временами как ребёнок. Забывает поесть. Может не спать сутками, если увлечён. Не меняет одежду, если за ним не следить. Для него наука — всё. А те, кто рядом с ним, — всего лишь фон. Мы похожи на инструменты в его лаборатории. Вспоминает, когда ему что-то нужно, и так же легко забывает, увлечённый своими идеями. Думаю, тот, кто его похитил, хорошо знал особенности профессора Пайна.

— Думаю, ты заблуждаешься, Рени. И мы договорились говорить друг другу «ты», — о, да. С его губ «ты» слетало легко, как дыхание. Мне же было намного сложнее перестроиться. — И эта странность меня настораживает.

— Мне вообще сейчас кажется, что я шагнула в хорошо подготовленную ловушку дона Педро, — вздохнула я, озвучивая тайные мысли. — Вначале меня хорошенько напугали, а потом подтолкнули в щедрые объятия дона, которому почему-то нужно, чтобы я добыла для него пыльные раритеты из старого родового замка. Какой-то абсурд. Тонко просчитанный до каждого шага.

— Почему ты так думаешь? — Гесс подался вперёд, внимательно разглядывая меня. Ноздри его трепетали, словно он чуял добычу. Хищник во плоти. Опасный и настороженный.

— Кто-то очень хорошо изучил мельчайшие особенности нашего не совсем стандартного семейства. Понятно, что, испугавшись за жизнь отца, я не рискну обратиться к представителю правопорядка Эдди Монтиферу, который по совместительству является моим другом детства. Но откуда они знали, что я помчусь просить совета у старого лиса Ферейро? Мы никогда не были особо близки. Он мой заказчик, я — его мастер, который смог создать милые, но необходимые протезы-игрушки для очень взрослого мальчика.

Именно он подал мысль, что отца сможет найти только дон Педро, для которого не существует закрытых дверей и слова «нет».

К тому же, похититель, пообещавший следить за каждым моим шагом, не очень-то и старался. Думаю, мне всё же стоило пренебречь страхом и рассказать обо всём Эдди.

— Отличная логическая цепочка, Рени.

17.2

Неужели он меня похвалил? Удивительно. Я вздохнула.

— К сожалению, уже ничего не дающая. Задним умом и дурак умный. Даже если я угадала, партию по нотам не сыграть: слишком много непонятного и неизвестного осталось.

Надо собираться в дорогу. Какая теперь разница, кто и зачем закрутил этот жуткий узел. Мой отец в опасности, а я не хочу рисковать его жизнью. Не хочу, чтобы он находился в том ужасном доме лишний час, не говоря уже про день. А ему придётся провести там достаточно много времени, пока мы будем скакать в поисках дурацких и никому не нужных сокровищ для дона Педро.

— Врага надо знать в лицо. Каждое его движение, мысль, поступок. Только тогда он ничего не сделает неожиданного.

Кажется, хищник вышел на охоту. Я видела, как блестят глаза мужчины, как улыбка касается опасных губ, как небрежно сжимаются и разжимаются кулаки. Точь-в-точь, как лапы у тигра, что выпускает когти.

И тут я вспомнила ещё одну немаловажную деталь, о которой благополучно успела забыть, пока и стерила и занималась построением пирамидки под названием «Мисс Рени и почему ей так не везёт».

— Миссис Фредкин… скажи, что это неправда, что мне это послышалось?

Гесс коротко хохотнул, довольно сверкнув глазами.

— Нет, Рени, не послышалось. Она едет с нами, чтобы охранять твою честь.

Я покраснела так, что, поднеси сейчас кто-нибудь бумагу к моему лицу, она бы вспыхнула, как факел. Я застонала. Неприлично, вслух, вкладывая в бесстыдный стон своё отчаяние.

— Это невозможно, нет!

— Почему нет? — кажется, его забавляла моя эмоциональность, — Боишься, что онапомешает любезничать с красавчиком Орландо?

Я посмотрела на Гесса, как на умалишённого.

— Я и Орландо — слишком старая песня, чтобы можно было объединять наши именав том смысле, который ты сейчас вложил. Там скорее история взаимной неприязни.

— Наслышан, — коротко отрезал мистер Хищник и натянул на лицо непроницаемую маску вежливой холодности.

— Собирал сплетни? — не унималась я.

— Информацию, Рени, — учтиво поклонился этот тип и поднялся. — Мне пора. Нужно утрясти некоторые дела, подготовиться к поездке. Пакуй вещи. Вечером у нас встреча с прошлым твоего детства. Думаю, мы наконец узнаем, куда держим путь и когда покидаем город. И да. Будь добра, подготовь горшок с землёй.

Я уставилась на мужчину, как на ожившую икону святого Витториуса. Невероятно трудно следить за полётом его гениальнейших мыслей.

— Зачем? Закопать останки Орландо? Или дона Педро? — вот кто меня за язык тянет? Хотела съязвить, называется.

Мистер Гесс прошёлся пятернёй по тёмным волосам и посмотрел на меня из-под ресниц. Глаза его мерцают чёрными насмешливыми звёздами.

— Неплохой вариант. Но нет. Бит. И если ты забыла о несчастном животном, то я не могу себе этого позволить. Он отправляется путешествовать вместе с нами. Мерцатели питаются исключительно мимеями — теми самыми бело-голубыми кустиками, что растут у входа в ваш дом.