Уникумы Вселенной - 1

– Очень редко и то, когда он дома!
– объяснила фоторепортёр.
– Под моим присмот­ром он ведёт себя намного благоразумнее и меньше совершает необ­думанных действий, - она сделала несколько шагов назад.
– Разрешите прис­тупить к работе?

Броди беспомощно развёл руками и хотел что-то сказать, но в это время камера защёлкала и произвела несколько снимков.

– Вот и прекрасно!
– обрадовалась Люсия.
– Первый снимок сделан и будет он на­зываться...
– она на мгновение задумалась, и Карл её опередил:

– "Мы вас не ждали, а вы припёрлись!"

Все весело засмеялись и Броди с радостным облегчением сказал:

– Как хорошо, что вы уже здесь!

– Так, где же наши лопаты?
– закричал Пузин.

– Никуда они от вас не денутся, - успокоил его Александр Константинович.- Сна­чала всё осмотри, со всем ознакомься. Потом объявляю, по случаю вашего приезда, праздничный ужин. И только после него соберём собрание и обсудим планы предстоящих работ с учётом свежих сил. Потому как работы очень ус­ложняются и на ка­ждом участке просто необходимо грамотное и, главное, пос­тоянное, руководство. Итак: отсюда и нач­нём!

И стал вводить вновьприбывших в курс дела. До наступления сумерек Пузин успел ощупать почти каждый камень, заглянуть в каждую дырочку и даже сделать пробный спуск на небольшую глубину в ствол древней шахты.

– Грандиозно! Колоссально! Немыслимо! Эпохально!
– Карл не скупился на самые высокопарные эпитеты, а его чрезмерно эмоциональная радость прямо-таки выплескива­лась на окружающих. То он с криком: "Ну ты гений!" лупил кулаком по плечу Броди, то душил в объятиях практиканта Николая, приговаривая: "У-у, какой глазастенький!", то, в восторге, шлёпал себя по щекам. Потом складывал молитвенно руки и взывал к всевыш­нему: - "Неужели я сподобился лицезреть всё это?!" Особенно пикантно "доставалось" Лю­сии. Пузин её ловил, как только подворачивалась возможность, экспансивно целовал не­сколько раз в губы, щёки или шею, тут же разворачивал от себя и напут­ствовал лёгким шлепком и словами: "Великие мгновения снимай, но нам рабо­тать не мешай!". Чем вызы­вал оживление и весёлые смешки у окружающих.

Поэтому, когда полностью стемнело, настроение у всех стало радостно-торжест­венно-приподнятое. Александр Константинович так высказался по этому поводу:

– От их энергии, шума и радостных эмоций у меня сложилось впечат­ление полной, окончательной и триумфальной победы и ощущение, что завтра осталось только получить последнее - Нобелевскую премию.

– Почему завтра?!
– заорал Пузин опять пытаясь кулаком достать уже изрядно ноющее плечо Броди.
– По моему глубочайшему мнению премию её тебе надо вручать уже сего­дня! Немедленно!

– Вот хорошо. И завтра же уходим в отпуск: почивать на лаврах.

– Да, да, да, да...
– затараторил Пузин, быстро кивая головой.
– Ваше дело, ШЕФ - отдыхать и думать, где найти для нас новую работу. А мы, как добропорядочные чер­вячки, всё откопаем, всё отчистим! Вы не беспокойтесь!

– Ох ты какой хитрюга!
– завозмущался руководитель экспедиции.
– Хочет лестью и подхалимажем устранить меня от работ и самому откапывать самое интересное!

Карл Пузин делано захныкал и с повинной опустил голову:

– Всегда, всегда меня разоблачают... Не умею я плести интриги...

– Не на того на­рвался.
– Лариса подошла и сочувственно погладила Карла по го­лове, заговорщески при этом подмигивая Люсии, которая не преминула воспользоваться камерой.
– Ему словами мозги не запудришь.

Тот на секунду задумался, а потом в его тоне послышалось понимание:

– А - а... Как же я мог забыть?! Мы ведь привезли несколько бутылок прекрасного коньяка. Поэтому предлагаю продолжить обсуждение всего увиденного в, так сказать, бо­лее непринуждённой обстановке.

– Ладно! Банкет, так банкет!
– Броди приглашающим жестом указал на штабную палатку.
– Но ты ведь знаешь: перепить меня тебе вряд ли удастся.

– Кто знает, кто знает...
– пробормотал Пузин, беря Люсию под руку. Потом при­гнулся к её ушку и как бы для неё, но громко, так что бы слышали все, сказал: - 0н ведь не знает, что я лучше жару переношу...

Но бурного застолья, фактически, так и не получилось. Выпив всего по несколько рюмочек слишком уж перегретого коньяка перешли к компьютерным картам и распечат­кам местности. Стали распределять фронт работ на предстоящий день. Карлу Пузину дос­тался срез номер четыре с желанными для него плитами и таинственным колодцем, ухо­дящим на дно мира. Именно так назвала Люсия свой первый набросок своей первой ста­тьи. Она была единственным недовольным членом экспедиции и постоянно причитала, чуть ли не со слезами о своей оставшейся в Триполи палатке со всеми прилагающимися к ней фотопринадлежностями и сокрушалась о предстоящей целой неделе их полнейшего отсутствия. Пузин её подбадривал, но заметно было, что проблемы любимого фотографа его трогали мало: он просто закатывал глаза от восторга, описывая как он будет обследо­вать и очищать засыпан­ный песком ствол доисторической шахты.

Оливеру, как археологу с большим стажем работ, отдали на разработку перспек­тивную, по мнению руководителей экспедиции, "восьмёрку". Броди изви­нился, что даёт ему только пять человек рабочих и Ирену в придачу, пообе­щав подбросить помощь из ожидаемой вечером следующего дня новой партии рабочих. Мануэлю и Пако выделили по два помощника и распределили на две ложбинки, которые тоже были отмечены с по­мощью приборов и компьютера. На всех новых местах надо было прорыть пробные шурфы, ну и вообще, дейс­твовать по обстановке. Сам же Александр Константинович, Ла­риса и Николай всё своё время решили посвятить разработке большого котлована. Вернее той его части, где была найдена первая галерея подземных катакомб. Разошлись спать, ко­гда весь лагерь уже отдыхал, выпив напоследок по стакану и пожелав, друг другу удачи и спокойной ночи,

Но на следующее утро, на тринадцатый день экспедиции, им так и не уда­лось вы­спаться. Ещё за час до подъёма раздались звон колокольчиков, храп верблюдов и истош­ные, громкие крики их погонщиков. Почти все проснулись, выползая из своих палаток, протирая глаза и пытаясь рассмотреть в пред­рассветной темноте причину столь ранней побудки.

Это были кочевники. Целое племя, со всей своей утварью, хозяйством и пожит­ками, детьми, женщинами и животными стало располагаться лагерем в одной из больших выемок между барханами. К счастью там, в ближайшее время, не намечалось проводить раскопки или делать пробные шурфы. Пузин прек­расно разбирался в местных обычаях и знал несколько местных наречий, Броди поблагодарил судьбу, что успел вызвать своего товарища так быстро. А тот уже послал одного из местных взглянуть: кто прибыл. Дож­дался его возвращения, выслушал рассказ и стал объяснять всё остальным:

– Это племя кочевников Кай-Иси. Они чаще бродят намного юго-западнее. Что их привело сюда мы скоро, я думаю, узнаем. Если они здесь проездом, то задержатся только до вечера и, возможно, даже не нанесут нам визита "веж­ливости". Если же у них к нам дело, то через час к нам наведается их старейшина или шейх (в зависимости от ранга ко­чевого племени) и сам пове­дает об этом.

– Ну, раз такое дело, - решил Александр Константинович.
– Быстренько завтр­акаем и приступаем к работе. За счёт более ранней побудки, устроим более длительный обеден­ный перерыв.

Так и сделали. Когда все получили последние инструкции и разошлись по своим местам работы, возле штабной палатки остались только Лариса, Броди и Пузин. Послед­ний говорил с полной уверенностью:

– Надо подождать ещё десять, максимум двадцать, минут. Если за это время никто не появится можно смело приступать и нам к работе.

И, словно в подтверждение его слов, из-за края бархана показалось трое кочевни­ков в огромных тюрбанах и ниспадающих длинных одеждах жёлтого цве­та. Впереди шёл статный старец с длинной седой бородой. За ним, с таким же достоинством шество­вали двое мужчин помоложе, с чёрными, коротко под­стриженными бородами. Как выяс­нилось, в первые же минуты знакомства, это были старшие сыновья идущего впереди ста­рика, шейха кочующего племени, Аль-Гиманди. Обменявшись положенными традицион­ными для этой части света приветствиями, гости и хозяева уселись перед штабной зем­лянкой на приго­товленные заранее подушки и скамеечки. Карл Пузин переводил для обеих сторон.