Уникумы Вселенной - 1

– Уверяю: будешь жалеть всю свою жизнь!
– засмеялся Юниус.
– Всё, прощай! Бегу ловить шефа!

То ли советник по делам Среднего моря так опешил побыстрее добрать­ся до са­мого большого ангара на военно-морской базе, то ли Главный Ве­дущий по контактам с другими народами так запаздывал, пробираясь по запруженным спортсменами и народом улицам, но возле обрезков "Лунных лопастей" Юниус оказался на минут двадцать раньше шефа. Там вовсю метушились Ведущий конструктор и его люди. Созданное ими сооруже­ние из обрезков лопастей впечатляло своими размерами и причудливостью. Из предпола­гаемых ранее двух куч они создали четыре. Две овальные вязанки касались земли и рас­полагались на концах восьмисотметровой прямой. Высота их была шесть, а ширина че­тыре метра, над ними, на высоте шести, семи метров зависли в воздухе

две идентичные связки, расположенные строго параллельно первым. И если с крайних торцов все обрезки были на одной линии, то в центре, там, где они были отрезаны, созда­валась пустота, очень напоминающая фор­мой огромное яйцо.

Тут же рядом, вдоль одной из стенок, расположились со своими многочисленными приборами группа энергетиков, во главе со своим главным Ведущим Магрисом. Тот был совершенно мокрый от царящей в ангаре духоты, но своего обычного чувства юмора не потерял.

– А вот и наши представители дружбы с другими народами пожаловали! Так ска­зать: с самыми тёплыми и братскими намерениями!
– он поприветствовал Юниуса руко­пожатием.
– Да ты никак сам? Отправил шефа на пенсию?

– Да он быстрей всех своих подчинённых отправит...
– отшутился совет­ник.
– Обе­щал тоже сюда наведаться...- потом задрал голову.
– Вижу, ночь для вас не прошла да­ром... Но уж больно эта конструкция несуразно выглядит...

– А почему несуразно?
– спросил Магрис и сам же себе ответил: - Да потому, что подходим к ней со своими мерками. Неизвестное всегда удивляет. А тем, кто всё знает: кажется - иного и быть не должно. Так что поверь: именно так они и располагались в тот момент, когда их внутреннее поле не то вы­резало, не то выжгло. Проверили и высчитали до миллиметра. И не думай, что легко было: конструктора уже с ног валятся.

– Да, вижу...
– посочувствовал Юниус.
– А этот обрезок, почему им не отдаёте? Хи­мичите? Считаете возраст?

– О-о! Да ты знаком с открытием Паузига?!

– Только в общих чертах, - заскромничал советник.
– Мне лишь известно, что каж­дое изделие из прозрачного пузырита со временем подвергается минимальному фрагмен­тарному затемнению. Подсчитывая эти миллионные частички каждого квадратного мил­лиметра можно высчитать возраст любой поверхности (в данном случае поверхности "свежего" среза) с точностью до двух с половиной лет.

– Ты меня удивил!
– похвалил Магрис.
– Когда твой шеф выгонит тебя на пенсию, приходи ко мне: без куска хлеба не останешься!

– Ой, спасибо!
– Юниус прям, весь засиял от счастья. Потом воровато оглянулся и снизил громкость голоса: - А спорить с вами можно будет?

– Да сколько угодно!
– успокоил Главный Энергетик.
– В нашей отрасли пол­ная де­мократия, все решения принимаются на альтернативной основе, не ругаемся, работаем дружно...
– говоря это, он вдруг заметил, как один из его помощников захотел чуть развер­нуть прибор, стоящий на одном из столов. Магрис так на него рявкнул, что все близ нахо­дящиеся вздрогнули: - Баран!!! Убери свои руки!!! А не то я тебе их выдерну!
– и стал возмущённо апеллировать к советнику: - 0н ведь мог весь отсчет сбить! Пришлось бы всё по новой начинать...
– и тут же успокоившись, как ни в чём ни бывало, продол­жил преж­ним шутливым голосом: - Конечно, всякое случается: и у нас люди гибнут. Но, заметь, намного меньше, чем в вашем ведомстве.

В ответ Юниус вначале рассмеялся, а потом укоризненно покрутил головой: - Но у нас, всё-таки, большинство до пенсии доживает.

В это время на входе появился Тасон. Он подхватил под руку Ведущего Конструк­тора, вместе они подошли к Ведущему Энергетику и жестом руки, отдалил от себя всех присутствующих. Помощники и замы деликатно отошли на приличное расстояние, дабы не мешать очень секретному, вероятно, разго­вору. Троица минут пятнадцать о чём-то по­совещалась, иногда поглядывая на сформированные вязанки обрезков и о чём-то сгово­рившись, разошлись каждый по своим делам. Тасон направился к выходу, призывно мах­нув Юниусу рукой. Тот рывком догнал своего руководителя и с ходу пристроился в негу.

– Ты где будешь обедать?
– деловито спросил Тасон.

– С семьёй, в ресторане Ляна, на Китовой улице...

– Знаю, знаю! Хорошо! Постарайся оттуда никуда не уходить до шести часов: воз­можно, ты мне понадобишься.

– Понял!
– обеспокоенным голосом ответил Юниус. Шеф это заметил.

– В три часа собирается экстренное заседание Высшего Совета...

– Но ведь сегодня...

– Да, праздник. Но Панаис, по закону, как последний председательствующий, имеет на это полное право.

Юниус забеспокоился ещё больше:

– Шеф! У нас всё в порядке?

– Всё нормально!
– успокоил Тасон.
– Насколько я знаю, нас это не касается... по крайней мере в ближайшее время, - он ответил на приветствие группы парадно одетых моряков.
– Хотя коснётся обязательно. Да и не только нас. А возможно...
– он резко оста­новился и широко улыбнулся.
– Ладно! Сегодня такай день, иди, отдыхай. Скорей всего я тебя в обед и не побеспокою, это так, на всякий случай. Вопросы есть?

– Никаких!
– ответил его зам, думая про себя: "Если я начну задавать вопросы, не хватит и недели".

– Тогда убегай!
– разрешил Тасон. Глядя в спину удаляющемуся Юниусу, до­бавил в уме: "Пока я ещё добрый и многого не знаю!"

Семья рода Лассан, по количеству была очень внушительная. Но и не только по ко­личеству. Все были рослые, крепкие и красивые. Фактически только Юниус да его стар­шая сестра, были чуть ниже ростом, чем их три младших брата. Их мать, в свои шестьде­сят пять выглядела просто прекрасно. И если бы не седые пряди в её волосах, появив­шиеся пятнадцать лет назад, когда пропал без вести в одной из морских экспедиций отец Юниуса, то никто бы не посмел дать ей больше пятидесяти пяти. Своей кипучей деятель­ностью и неиссякаемой энергией мать всегда заражала окружающих и была всеоб­щей лю­бимицей, как среди детей, так и среди многочисленных внуков. И сест­ра, и братья Юниуса уже давно имели семьи и по двое, трое детей. И когда все собирались вместе - шум и балаган, детские визги и крики сопровождали любые празднества и юбилеи.

Вот и сейчас детвора буквально облепила Юниуса, целуя, обнимая и получая от дяди по коробке конфет, которые тот раздавал из огромного матерча­того кулька. Потом он стал здороваться с сестрой, братьями, их мужем и жёнами. Неожиданно какая-то моло­дая женщина бросилась ему на спину и за­кричала в самое ухо:

– А мне, почему конфеты не раздаёшь?!

Видимо на лице Юниуса отразилось такое удивление и непонимание, что все во­круг дружно засмеялись, а сестра даже посочувствовала:

– Совсем ты братишка заработался: уже самую старшую племянницу не узнаёшь! А как с ней нянчился, когда она была маленькой! Говорил - самая любимая!

– Да я и сейчас... говорю!
– опешивший, вначале, дядя теперь с восхищением раз­глядывал стоящую перед ним красавицу.
– Просто. Её действительно уз­нать трудно! Ну, надо же! Нона! Ты бы мне хоть иногда фотографии присылала! Держать нужно дядю в курсе своих чудесных превращений!

Так получилось, что последние три года он совершенно не видел свою племянницу. Нона уже четыре года училась на островах в одном их лучших в мире университетов и ос­ваивала профессию ботаника. На каникулах она разъезжала по всему миру, участвуя в разнообразных экспедициях и за­нимаясь практикой. Конечно, она изредка наведывалась и в Хрустальный город, но ненадолго и Юниус, со своей непомерной занятостью, не успе­вал даже с ней увидеться. Естественно, он о ней помнил и даже месяц назад отправил по поч­те поздравления по случаю двадцатилетия, но лично осмотреть и полюбоваться, никак не по­лучалось. В его памяти она ещё оставалась угловатой, худощавой девчонкой с взъерошенными без­заботно волосами, невыразительным, простеньким личи­ком и мальчишеской манерой по­ведения. А сейчас он видел перед собой совершенную, во всех отношениях, женщину. Изящные, стройные формы тела очень элегантно подчеркивали с большим вкусом подоб­ранные одежды. Гордо вскинутую голову украшала замысловато уложенная причёска. Блестящие глаза смотрели страстно и вызывающе. Дополняли и ещё больше украшали общий вид дивные серьги с драгоценными камнями и такого же типа ожерелье, ниспа­дающее в выемку между её двух, лишь слегка прикрытых вырезом платья, очарователь­ных полушарий.