Unknown

она куда легче уходила от «Гладиатора». У Пэта такой возможности «облегчиться» не

было, и он отвел душу, выругавшись.

Неожиданно остальные итальянцы — видимо, получив приказ, — повернули на север, на

свою базу.

Пэт погнался за ними и открыл огонь. Один из итальянцев снизил скорость и полетел куда

более неуверенно: самолет ли получил повреждение, был ли ранен пилот? Пэт просто

продолжал преследование.

Он заметил, как правый двигатель «Бреды» испускает белое облачко дыма.

Сжав зубы, Пэт стрелял и стрелял, пока «Бреда» не пошла вниз и не плюхнулась где-то

среди песков.

Вторая ушла от погони.

— Ланкастер, черт тебя побери, почему не стреляешь? — вопрошал Пэт, но ответа не

получал.

У Ланкастера возникли проблемы с оружием, и пока он пытался уводить самолет от огня,

отчаянно лавируя, одна пуля угодила ему в плечо.

Это была разрывная пуля, кровь хлестала фонтаном.

— Только этого не хватало! — Ланкастер испугался, что может потерять сознание, и

зажал рану пальцами.

...Викхем-Барнс проводил глазами падающую «Бреду» — он хотел понять, разбился

самолет или только совершил вынужденную посадку.

Однако времени разбираться у него уже не было: на него набросились сразу два C.R.42,

один за другим.

В левой части приборной панели засела пуля. Вторая прошла спинку сиденья.

«Гладиатор» начал пикировать, и попытки пилота вывести самолет из пике ни к чему не

привели.

Нужно прыгать. Сейчас.

Викхем-Барнс ощутил резкий толчок: пуля попала в ногу.

Он с трудом покинул самолет и дернул кольцо.

Капитан Дуилио Фаналли, возглавлявший атаку, удовлетворенно провожал глазами

падающий «Гладиатор». Он видел, что пилот выбросился с парашютом, и даже пытался

подстрелить его, но промахнулся.

...Пэт заметил пять C.R.42, стремительно приближавшиеся к нему.

Он поднялся выше, а когда «Фиаты» очутились прямо под ним, спикировал на них и

открыл огонь.

Итальянцы мгновенно рассыпались и начали обстреливать его со всех сторон.

— Вот это по мне, — бормотал Пэт. Он заметил, что один C.R.42 ведет огонь слишком уж

точно, и сосредоточил атаку именно на нем.

Пока велась эта дуэль, один из «Фиатов» неосторожно подставил Пэту свой бок.

Отвлекшись от главного противника, Пэт мгновенно всадил в него длинную очередь.

C.R.42 медленно опрокинулся на «спину» и в таком положении начал падать в пески.

Самолет безвольно вращался, двигаясь навстречу своей гибели.

Остальные «Фиаты» как будто отстали, и Пэт направился к дому.

Сорок миль над вражеской территорией. Потом будет проще.

Он летел низко, на высоте всего тысяча футов.

Над Бир эль-Тайебом его вновь атаковали C.R.42.

— Сколько же вас тут!.. — бормотал Пэт, отбиваясь. И тут последний пулемет у него

заклинило.

Ему пришлось уклоняться от итальянцев, используя все преимущества «Гладиатора» —

все «цирковые трюки», на которые был способен этот самолет в умелых руках.

И вновь ему показалось, что он замечает «знакомца» — того итальянского летчика,

который чересчур метко стреляет.

Уходить становилось все труднее: слишком много противников, и с каждым приходится

считаться. Рано или поздно Пэт совершит ошибку.

И когда «Гладиатор» выходил из петли, итальянец открыл огонь.

Пэт сумел увернуться от этого врага и попал прямо под пули другого.

Пэт поднял машину повыше, чтобы можно было прыгнуть...

4 августа 1940 года, 19 часов, Сиди эль-Баррани

Командир эскадрильи Патрик Данн стоял на летном поле. Слушал.

— «Гладиатор»! — раздался крик.

Действительно, донесся шум мотора.

Самолет снижался довольно уверенно, так что поначалу всем показалось, что с пилотом

все в порядке. Только подбежав к самолету, из которого никто не вышел, они увидели, что

вся кабина залита кровью, а летчик потерял сознание. Это был Ланкастер.

Ланкастер пришел в себя на койке. Кровь остановлена, жизнь летчика вне опасности.

— Что тебе надо, Гладстон, черт тебя побери? — вопросил Ланкастер, увидев рядом

своего механика.

— «Гладиатор» сильно поврежден, — сообщил механик. — Так что придется здорово

повозиться...

— Сожги его к чертовой матери! — рявкнул Ланкастер.

...Викхем-Барнс явился ближе к ночи, и не на самолете, а на машине.

Его привезли гусары из 11-го полка, — с распухшим от жажды языком, с ногами,

покрытыми волдырями, с наспех перевязанной раной.

— Ру погиб, — сообщил Викхем-Барнс. Он обвел глазами встречающих его и не нашел

одного лица, которое хотел увидеть сейчас больше всего. — А где Пэт?

Падди Данн пожал плечами и ничего не ответил.

Пэт не вернулся.

5 августа 1940 года, 16 часов, граница Ливии

Зрелище, представшее лейтенанту Ричардсону из Одиннадцатого гусарского, было

плачевным.

Окровавленный человек с обгоревшим лицом, в невероятно грязной куртке, брел, шатаясь,

по песку. Время от времени он взглядывал на солнце, затем переводил глаза на часы и

снова двигался вперед.

Ричардсон развернул бронеавтомобиль и остановился. Остановился и человек.

— Что, черт возьми... — начал было он, но закашлялся.

Ричардсон вышел из машины и дал ему воды.

— Одиннадцатый гусарский, — приветствовал он человека. — А вы?..

— Капитан Мармадьюк Томас Сент-Джон Пэттл, — представился незнакомец. —

Восьмидесятая эскадрилья.

— Далековато вы забрались, — заметил Ричардсон. — Как же это вас угораздило?