Unknown

Прибытие в Москву известного французского авиатора Адольфа Целестина Пегу стало

большим событием для всего воздухоплавательного сообщества.

Обаятельный, жизнерадостный, шумный француз быстро покорил сердца москвичей.

О нем начали много писать в прошлом году, когда в августе тринадцатого Адольф Пегу

совершил безумный прыжок с парашютом. Выскочил из самолета на лету! Какая

храбрость, какая непостижимая отвага!..

Газеты так и писали: «Пегу показывает воздушные трюки, которым можно лишь

удивляться. Кувыркание в воздухе для него — пустячная забава. Он даже вылезает из

гондолы и летит стоя, а это уж совсем невероятный трюк, на который способен лишь

Пегу».

— Вот увидите, Петр Николаевич, это что-то поразительное, — говорил один из членов

«кружка Жуковского», Александр Архангельский.

Они с Петром Николаевичем Нестеровым прибыли на Ходынку с утра пораньше. Пегу

уже находился возле своего самолета — «Морана-Солнье» L — «парасоля».

Фирма «Моран-Солнье» начала выпускать самолеты типа L в 1913 году. Самолет

выглядел на первый взгляд необычно: крыло высоко поднято над фюзеляжем, отчего

машину и прозвали «парасоль» — «зонтик». Но такое расположение улучшало обзор вниз,

что было немаловажно.

В принципе, «парасоль» представлял собой дальнейшее развитие типа G, хорошо

известного Нестерову: «зонтик» имел аналогичный фюзеляж и крыло такого же размаха.

— Мсье Пегу легко и красиво выполняет «мертвую петлю», — сообщил Архангельский.

— А потом, показав трюки, предлагает кому-нибудь из публики покататься.

Пегу был на два года младше Нестерова. Он родился в Монферрате в семье самых

обычных людей: отец его владел небольшим участком земли, мать подрабатывала

шитьем. Из скучной провинциальной жизни Адольф вырвался самым доступным для

юноши способом: подписал пятилетний контракт с армией и отправился кавалеристом в

Алжир.

Пегу участвовал в кампаниях по усмирению мятежных племен, болел болотной

лихорадкой, затем служил в гусарах, а закончил военную службу артиллеристом на базе

флота в Тулоне — там, где некогда начинал Бонапарт.

Именно там произошла встреча с капитаном Луи Карлином, который был помешан на

новом увлечении всего мира — авиации и успел получить летную лицензию.

Карлин помог ему поступить в летную школу, и 7 марта 1913 года Пегу официально стал

пилотом Французского аэроклуба. Луи Блерио нанял его к себе — третьим механиком.

Вот тогда-то Пегу и занялся высшим пилотажем.

Ему требовалось доказать надежность самолетов «Блерио» да и вообще — испробовать,

на что способны в воздухе человек и машина.

Контракт с армией закончился. Адольф Пегу превратился в спортсмена и воздушного

акробата. Он выжимал из самолета все, на что тот был способен.

А затем над аэродромом Жювизи Адольф Пегу показал «мертвую петлю».

Собственно, именно вопрос о «мертвой петле» занимал сейчас воздухоплавательное

сообщество. Это был вопрос первенства, вопрос престижа.

Нестеров был первым. Но в Европе первым считался Адольф Пегу. За достижения в

области пилотирования он получил золотую медаль, он обучал своим трюкам коллег-

пилотов, в том числе и из Англии...

И вот сейчас, на Ходынском поле, «соперники» наконец встретились.

Пегу искренне обрадовался, когда ему представили Нестерова, схватил его за руку и

сильно сжал.

— Предполагается, что мы с вами будем подсчитывать дни и устанавливать первенство,

— сказал он прямо и просто. — Но я с легкой душой отдаю его вам. Вы действительно

были первым. В спорте все должно быть честным.

— Вы уверены, что авиация — это только спорт? — спросил Нестеров сдержанно.

Он ощущал приближение Великой войны. Ее громы были уже не за горами.

24 июня 1914 года, Вена

В столице Австрии открылось грандиозное авиационное шоу.

«Моран-Солнье» демонстрировали новый свой самолет — типа N.

Быстрая и красивая машина пилотировалась знаменитым спортсменом, неизменным шеф-

пилотом фирмы Роланом Гарро.

До встречи с братьями-пилотами Леоном и Робером Моранами и их другом-

конструктором Раймоном Солнье Гарро интересовался длительными перелетами, и в

декабре 1912 года он пролетел на «Моране» из Туниса через Сицилию и Неаполь в Рим,

причем 228 километров проделал над морем.

После этого его и пригласили на работу шеф-пилота. Гарро, всегда готовый пробовать

новое, с радостью согласился.

Он поднял в воздух новую модель «Морана» двадцать первого числа и уже через

несколько дней охотно показывал ее специалистам и публике.

Самолет выглядел красиво. Прямоугольная ферма фюзеляжа скруглена легким каркасом,

установлен киль. Машину называли «монокок» — это слово означало, что фюзеляж имеет

круглое сечение (и только).

— Вы не находите, что он отчасти напоминает гоночный самолет «Депердюссен»? —

делились друг с другом мнениями знатоки.

— Полагаю, сходство чисто внешнее, — возражал другой. — Этот самолет — прямой

потомок предыдущего, типа H.

Прав был, разумеется, второй зритель: новый самолет Моранов и Солнье был близким

родственником предыдущего. Хотя новшества имелись.

Ротативный двигатель «Рон» мощностью в восемьдесят лошадиных сил был прикрыт

«кастрюлей» — для улучшения аэродинамики самолета. Чтобы двигатель охлаждался,

оставили кольцевую щель между коком («кастрюлей») и капотом. Но вообще двигатель

часто перегревался.

По сравнению с моделью H — она послужила базой для новой разработки, — новый