Упал-отжался! Или отбор наоборот!
Шрифт:
– Подожди, как дочь???
– А вот так!!! В кои-то веки я нашла мужчину, с которым могла иметь нормальную семью! А он и то, оказался ничтожеством и вором!
– Я же сказал тебе, я не умышленно! И хватит меня оскорблять! О какой семье ты говоришь? Разве вы, боги, нуждаетесь в нормальной семье?
– Конечно!
– Немелинда подошла ко мне и всунула в руки конверт с младенцем.
– Держи, папочка!
– последнее слово произнесла с издевкой. Я стоял и обалдевший держал своего ребенка. А потом сморозил глупость.
– Это точно мой ребенок?
– Что-о-о?!
– ее глаза
– Понял! Конечно моя дочь, я даже не сомневаюсь!.. Немелинда, а что мне с ней делать?
– Воспитывать, мой возлюбленный муж.
– Опять издевательский тон. Сняла с плеча сумку.
– здесь амброзия. Поставь в холодильник. Первые три месяца будешь кормить исключительно ей! Потом можешь кормить перетертыми через ситечко продуктами - овощами, мясом, рыбой, фруктами. Фруктов побольше. Особенно яблоками и грушами. Станет постарше, можешь давать виноград. Этот она тоже будет любить особо. И озаботься для нее одеждой, кроваткой и коляской!
– Подожди! Как это первые три месяца, как это попозже? А ты?
– А я возвращаюсь. У меня дела божественные. Забыл кто я?
– Подожди, Немелинда. Побудь немного здесь. Я сейчас чай поставлю.
Я заметался, не зная, куда положить ребенка. Она стояла и смотрела на меня с усмешкой. Наконец унес ребенка в спальную комнату. Положил на свою кровать. Хотел вернуться в зал.
– Разверни ее.
– Стояла при входе в комнату.
– Зачем?
– Так ей будет лучше спать. Она хоть еще и совсем маленькая, но любит когда больше свободы.
– Серьезно?
– Тупо смотрел на дочку.
– Серьезней не куда.
Развернул. Она была в распашонке и в памперсе. Смотрел на ребенка. На это пухленькое тельце. На сжатые в кулачек пальчики. В груди родилось теплое чувство. Я папа! Нет не так - Я ПАПА!!! Посмотрел на жену. Она удовлетворенно улыбалась. Резко переключился на нее. Ее улыбка стала блекнуть. На лице возникло выражение тревоги. Двинулся к наибожественнейшей. Она сделала шаг, потом второй назад.
– Ты что задумал, мерзавец?
– Угадай с трех раз, зараза! У меня дикое желание обладать женщиной. Я как застоявшийся жеребец. У меня год не было женщины!
– Схватил ее за руки. Надвигался на нее. Она отступала. Вот уперлась в диван. Села на него. Я скинул майку в которой был.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею. Я же твой возлюбленный муж! Мне пора исполнить супружеский долг. Давай только без вашей бабской ахинеи, типа у меня голова болит и я устала. Тем более дочка спит. Нужно успеть, пока не проснулась.
– Еще чего не хватало! Даже не мечтай!
– Уже!
– Что уже?
– Размечтался. Пора мечты воплощать в жизнь. Платье сама снимешь или мне помочь. И учти, я просто в бешеном нетерпении!
Желание на самом деле, нарастало во мне как снежный ком, катящийся с горы.
– Убери от меня свои грязные лапы.
– Это я уже где-то слышал.
– Опрокинул ее на спину. Она попыталась меня пнуть. Но я ей этого не позволил. Сжал ее ноги в своих руках. Дернувшись несколько раз, затихла. Смотрела на меня зло. Ноги ее были согнуты в коленях и прижаты
– Вот и молодец.
Мои ладони прошлись ей по внешним сторонам бедер, задирая подол. И тут я нащупал нижнее белье.
– Не понял?
Она усмехнулась:
– Чего не понял?
– Ты что трусы носишь?
– А что такого? Странный вопрос!
– Почему странный? Я не замечал, что до этого ты носила нижнее белье!
– У себя дома, да. Но здесь, это не прилично!
– Ладно. Зад приподними.
– Зачем?
– Не строй из себя дурочку. Я сниму их! Как я с тобой буду заниматься любовью, когда на тебе будут одеты трусы? Причем так плотно одеты!
– Ничего я не буду делать! Тебе надо, ты и приподнимай! Можешь свою задницу приподнять.
– Хорошо.
– Засунул руку ей под трусики и сжав их в кулак рванул на себя. Раздался треск. Немел и да сморщилась.
– Ты хоть знаешь, сколько они стоят?
– Что, дорого?
– Неприлично дорого!
– Пришли мне счет, я оплачу!
– Тогда тебе придется продать свою халупу и последние трусы. Но даже тогда ты не оплатишь и половины их стоимости.
– Серьезно?
– Спросил я, вытаскивая из-под ее подола остатки женского нижнего белья. Хотел их откинуть в сторону, но она протянула руку:
– Дай сюда!
– отдал. Опять запустил руки ей под подол. Гладил ее бедра и наслаждался. Твою душу, сейчас взорвусь! Попытался раздвинуть ее колени. Бесполезно. Дернулся несколько раз - колени даже не оторвались друг от друга.
– Дорогая? У тебя колени что, друг к дружке гвоздями приколочены?
В ответ только издевательская усмешка. Попытался поднять ее ноги. Опять ничего не получилось. Чего это они такие тяжелые?
– Что, Костик? Такой слабенький, что даже жене ноги раздвинуть не можешь? Наверное плохо питаешься? Зараза! Стерва! Задрал ей подол выше пояса, вернее часть подола. Так как на другой части лежала она сама.
– Приподними зад! Иначе сейчас тебе платье порву!
Усмехнувшись, приподнялась. Б... не могу просто так смотреть!!! А она только усмехается. Это же садизм, издевательство в чистом виде! Еще раз попытался раздвинуть ее колени. Опять ничего не получилось.
– Немелида, солнышко, дорогая, любимая, ненаглядная! Ноги расслабь, пожалуйста!
– Обойдешься! Что хочется?
– Ты даже не представляешь. Я же сейчас слюной захлебнусь! У меня после тебя никого не было. Я же ни на кого не реагировал. А на тебя, как мега озабоченный! Прошу тебя, хватит капризничать. Давай супружеский долг исполним, по отношению друг к другу. Сейчас дочка не дай бог проснется!
– У меня после твоей выходки никакого желания нет с тобой в постели находиться. Так что отойди от меня, задохлик! Как я сразу не заметила, что ты такое слабое ничтожество! Отвали, мальчик!
Удавить ее что ли? Думал, что меня разорвет сейчас и от бешенства и от желания обладать ею. Значит я мальчик? Добро!
– Конечно я мальчик. По сравнению с тобой! Может сходишь на кухню?
– Зачем?
– Как там в стихах говорится: «Подружка дряхлая моя, старушка дней моих суровых, налей мне кружечку вина»!
– Да простит меня Александр Сергеевич.