Уральское небо

– Жень, ты извини, на другой конец города гоняли. А мне Катька звонит, говорит такая, даже если и тачка в пути, то уже не надо! Прикинь, да?

– Во сколько это было по времени?
– я недовольно хмурю брови.

– В пол-девятого!

– Ага! А я туда без пятнадцати приехал. Красиво... Ты хоть говорила, какая тачка приедет?

– Да, сказала. "Опель". А что? Случилось что-то?

"Опель"? Внутренний хохот разбирал меня, но я сдержался.

– Да нет, ничего. Значит, я адресом ошибся. Бывает! Ладно, пошёл я. Пока, Валентина!

За соседкой закрылась дверь, Лёха виновато глядел на меня:

– Жека, ну прости, я бензин тебе компенсирую.

Сосед протянул полтинник. Моя душа сопротивлялась деньгам. Эта купюра мне была противна.

"А нервы мои дороже стоят, чем этот полтос!" - мелькнула мысль.

– Нет, Лёха, не возьму. Без обид!
– я отвёл руку соседа с купюрой в сторону.
– Мне Бог сегодня сигнал дал хороший. Давай, удачи!

Я скрылся за своей дверью, оставляя на лестничной площадке недоумённого соседа.

Не снимая одежды, я плюхнулся в кресло:

– Что же ты хочешь для меня? ГБР - нет. В такси - тоже нет. Ну и задачка.

Я посмотрел на икону святого Евгения. Вспомнил своё крещение, усмехнулся. Какой же путь ты подобрал мне, святой тёзка?

Кушать мне не хотелось, но молодой организм требовал калорий. Переодевшись, я прошёл на кухню, где навернул бутербродов с докторской колбасой, запив всё это дело литром молока. Глаза слипались, меня от усталости выносило в сон.

Бухнувшись на кровать, я начал проваливаться в объятия Морфея, как вспомнил соседских пацанов:

"Дяденька, а вы бандит или мент?"

Ну нет! Эти дорожки обе не мои! Думать теперь буду. Для чего-то же мне голова дана?

Глава 23. ...и только лёд

23-го февраля мне с утра позвонила бабуля и, поздравив с праздником, пригласила на чаепитие. Всё бы это ничего... Но звонок в восемь утра, когда ты смотришь сны и не планируешь выбираться из объятий Морфея ещё пару-тройку часиков - это не самое лучшее пробуждение. Поняв, что не дотянусь с кровати до телефонного разъёма, я на трубке "Панасоника" отключил звук. А затем, зевнув пару раз, я всё-таки отключился. Здоровый сон важней всего!

У Волгоградской области, особенно с вопросами трудоустройства, почти всегда были проблемы. Если у тебя нет блата, сестлы или лодственника, то шанс устроиться на приличную работу невелик. Вот и этот небольшой поволжский городок тоже не стал исключением.

После небольшого скандального посещения одного ЧОПа, путь мне в эти круги стал заказан. Кто ж знал, что сарафанное радио разнесёт молву обо мне среди местной "охраны". Во время одного собеседования по телефону, кадровик осторожно поинтересовался моей фамилией. Я, понимая неизбежность, назвал её. Кадровик озадаченно хмыкнул:

– Вот оно как! Сам, извините, Бешеный Лис позвонил. Простите меня за эти слова, но такая слава о вас идёт, интересная. Особенно после спарринга с господином Блиновым. Хочу вас огорчить, но вы у местных ЧОПов в чёрных списках.

– Вот даже как!
– опешил я от ответа.
– Зная, что моя служба прошла в СКВО, господин Блинов назвал меня специфически, думая, что ему это сойдёт с рук? Оригинально. А другим ЧОПам, извините, до этого случая какое дело? Вроде бы не ихнему заму по голове настучали? В чем дело-то?

– Дело в несдержанности!
– спокойно ответил мне кадровик.
– А вдруг у вас "башню снесёт" ещё разок? Особенно, про двадцать семь ноже...

– Не надо!
– перебил я его.
– Принял. Спасибо!

– До свидания! Удачи вам, Евгений.

– До свидания!

Я ошарашено посмотрел на трубку: своё имя-то, кроме фамилии, кадровику не говорил. Мда, дела! Отправив в уме местные ЧОПы гореть в котлах сатаны, я крепко задумался о своём будущем.

Бабушка меня почти устроила на работу вахтёром на местное ХБК, но отдел кадров пристроил на это место своего "кадра". Мне отказали в самый последний момент. Обидно!

Почти неделю я отработал грузчиком на цветчермете. Оплата была ежедневная. Деньги невеликие, но они устраивали меня. А в субботу, после получения очередной выплаты, "коллеги по цеху" решили присвоить мои денежки. Типа, добровольный взнос в пользу голодающих Поволжья. Я шутку оценил, и как итог: три свёрнутые челюсти.

Степаныч, хозяин пункта цветчермета, развёл руками на это. Расставаться со мной, непьющим и работящим, ему явно не хотелось:

– Жека, эти ж пропойцы тебе житья не дадут. Обязательно "случайно" уронят что-нибудь на тебя. Но я что-нибудь придумаю! Зуб даю! Мож, новый пункт приёма в другой части города сделаю, и тебя туда замом поставлю. Парень ты с мозгами! В конце февраля и займусь. Так что, Евген, не пропадай с горизонта!

Как бывший зека, Степаныч с брезгливостью смотрел на работников-пропойц. А когда я пришёл по объявлению в газете, хозяин цветмета с уважением глянул на меня:

– Был в зале суда. Видел тебя там. Но пока, парень, тока грузчиком.

Так что, в скором будущем мне светило стать соруком Степаныча. Но это если свезёт!

Праздничное чаепитие у бабули прошло в штатном режиме. Посидев часика три, я решил побродить по заснеженным улицам. Голову проветрить, так сказать, и подумать над своим будущем. Навстречу шли две девчонки, явно студентки, чуток под алкогольными парами:

– Какие у нас по Ленина симпатичные парни гуляют! Если хочешь с одной - триста, с двумя - пятьсот. А вдруг на всю ночь, и с двумя, то в честь праздника - тысяча!

Ясно, бабло стригут. Каждый зарабатывает, как он может. Диалектика!

– Ну, девчонки, и расценки у вас. Хотя...

– Блин, Маш, это же студент. Программёр с параллельного.
– толкнула одна подруга другую.
– Я его узнала. Откуда у него бабло? Да и наверняка, у него любовь уже есть. Причём всей его последующей жизни...

– Ага!
– прыснула вторая.
– Я даже знаю её, прикинь? Дуней зовут! Пойдём, Даш, это не наш клиент!

Две девчонки устремились от меня прочь, явно выискивая кого-то с деньгами. Я ради интереса посмотрел им вслед. Жрицы продажной любви окучивали очередного паренька. Тот, крутив головой, что-то отвечал им. Шёл явный спор. Парень, показав девчонкам средний палец, устремился от них, не видя того, что его спину прожигают четыре таких же жеста. Поравнявшись со мной, он кивнул в сторону девчонок: