Уральское небо

– Ваще охренели, гнут московские цены, а тут Поволжье как-никак. По пиву приколоться не хочешь?

– Не пью!
– отмахнулся я.
– Да и жена дома ждёт. Покеда!

На лестничной площадке мы столкнулись втроём: соседка Валя, бывшая главбухша и я. У Анны Петровны в руках был прозрачный пакет с коробкой конфет. Валентина, сделав большие глаза, сказала мне:

– Евген, тут Лёха заказ тебе передал, заскочи, забери. А то я через пять минут убегаю.

– Здрасьте всем!
– широко улыбнулся я.
– Анна Петровна, подождёте? Дела...

Валентина прошла в свою квартиру, я зашёл следом за ней и закрыл дверь.

– Жека, ты в курсе, что это за дама?
– обеспокоенно спросила соседка.
– Для справки! Я её, распрекрасную, ещё со школы знаю. Она мужиков каждые два-три месяца меняет. Учти это! Мне, конечно, по большому счёту плевать, спишь ты с ней или нет. Но предупредить - предупредила. Святой долг выполнила, душу свою очистила. Вот!

– Это моя бывшая главбухша с ЧОПа.
– нахмурил я брови.
– За наводку - спасибо. Но к чему такое беспокойство за меня?

– Ой, Женька, ты - дурак!
– всплеснула руками соседка.
– Вот, к примеру, ты с ней спишь, а потом с моим Лёхой ручкаешься. А мало ли что...

– Не дурак, понял!
– обидчиво-деланно надул губы.
– Вы лучше с Лёхой ко мне через полчасика загляните, я дверь на замок закрывать не буду!

– Да вот решила забежать, поздравить тебя, Женя, с праздником. В отличии от других, у тебя праздник настоящий. Ты ж на войне был...
– распевалась соловьихой главбухша.
– И вообще, скучно стало. Сегодня они все на работе коньяк с водкой глыхчут. А я хочу провести этот праздник с настоящим мужчиной!

– Вы шубку-то свою снимайте!
– перебил я её словесный поток.
– Да на кухню проходите. Я чайник поставлю и переоденусь быстро.

Под шубой у главбухши красовалось шикарное платье, которое ну никак не гармонировало с моей скромной квартирой.

– А почему на кухню? Может, пойдём в зал?
– вопросительно глянула на меня Анна.

– Эээ... У меня однушка вообще-то...
– попытался я провести главбухшу на кухню.
– Обеденного зала нет у меня. И, вообще, может в кафе тогда? При таком-то наряде!

– Скучно!
– надула губы Анна.
– А у тебя я мало в гостях была. Только на новый год...

Тем временем, на кухне свистнул чайник, возвещая о своём вскипении.

– Чай, кофе?
– предложил я свой скромный ассортимент.

– А чего покрепче нет?

– Не держу!

– А не мешало бы бутылочку иметь для гостей, коньячка, например...
– усмехнулась Анна.
– Молодой ты ещё, Женечка, неопытный.

– Мне пока есть ещё чем женщин охмурять, если ты, Анечка, в этом плане.
– парировал я в ответ.

– Ммм, так мы, значит, опытные.
– усмехнулась главбухша.
– Зачем только ты мне про невесту-то соврал на Новый год. Я же справки о тебе наводила потом. Нет здесь у тебя никого!

– А кто сказал, что невеста здесь?
– вскипел я.
– Она пока в другом городе. Учится. Как закончит, поженимся.

Я сел в кресло, массируя виски. Как же она мне надоела! Спровадить бы её, да как?

– Жень, вот скажи мне, - Анна присела на подлокотник кресла, - как разбить между нами лёд? Ещё никакой мужчина на меня так не реагировал как ты. Скала непробиваемая! Или льдина уральская? Мне уже самой интересно, смогу ли я растопить её?

Главбухша медленно поднялась с подлокотника и, развернувшись, глянула мне прямо в глаза:

– Синие, словно омут. Туда затягивает почему-то со страшной силой. Скажи мне, Жень, ты гипнозом не занимался?

Платье с Анны плавно опало и опустилось у её ног. Она деловито перешагнула через него и сделала шаг ко мне. Из всего того, что оставалось на ней, было только нижнее белье. Верх, как таковой, отсутствовал. Фигура у Анны, в её-то года, ещё сохранилась. В свои двадцать девять она была очень даже ничего. Могла дать фору и более младшему возрасту.

– Оцениваешь?
– хмыкнула Анна.
– Ну-ну!

– Ты туфли снять забыла!
– окинул я взглядом её тело.
– Как-то негармонично, что ли? Или от моды отстал? Это последний писк: туфли вместо лифа?

– Ты мне зубки не заговаривай!
– прошептала Анна.
– Сейчас я займусь растопкой уральского льда...

Я закинул нога за ногу.

– Ага!
– хищно улыбнулась девушка.
– Пошли первые трещины! Ты же не монах.

Твою мать! Как бы не крепился, но ведь я мужик всё-таки.

Анна плюхнулась на кровать:

– Котик, иди накажи плохую девочку!

– Хм, межвидовый барьер получается.
– выдохнул я.
– Значит, секс отменяется...

Входная дверь распахнулась, и в квартиру, подсмеиваясь, зашли Лёха с Валей:

– Евген, тут Валюха такую приколюху расска... Эээ... Мы, наверно, очень не вовремя...

– Вовремя!
– осклабился я.

– Совсем не вовремя!
– расплакалась от обиды Анна...

Несмотря на позднюю ночь, я сидел на берегу Волги. Очень кстати мне подвернулась какая-то коряга, явно вытолкнутая на берег ещё осенью, наступавшими льдами. На другом берегу мигала какая-то точка, явно одинокий фонарь. Мне захотелось одиночества, как и ему. Но как это сделать, я не знаю. Впереди вся жизнь!

Где-то сзади завыла собака. Я вздрогнул и сердце моё сжалось. Всё здесь не так! Я чужак на этой волжской земле и навсегда останусь таковым. Не хочу! Я увидел и пережил в этой жизни практически всё... И на душе пустота, ледяная пустыня. Ничего живого... и только лёд...

Вой собаки раздался ближе, я обернулся, но не увидел никого. Неожиданная мысль пронзила меня. Я замер беззвучной статуей.

Ангелина! Я ведь так и не посетил её могилку. А там наверняка и мой сынишка похоронен.

План сложился в голове начерно. Сначала Омск, потом Екат. Или наоборот, это смотря как жизнь подбросит свои выверты...

Утром я вышел из подъезда, чтоб купить себе молока. У торца соседского дома толпились люди.

– Евген, привет! Ты в магазин? Меня Валюха за хлебом отправила!
– отсалютовал мне Лёха.
– Айда вместе.

– А это что за столпотворение?
– кивнул я в сторону людей.

– Это-то? У них дворовая собака Жулька померла. Молодая такая, прикольная. Жила, бегала и преставилась вдруг неожиданно. У торца лежала. Рано утром нашли...

А внутри меня разлился холод. Ведь именно туда, по темноте, я выкинул коробку конфет, которую мне вчера припёрла Анна...