Уран для Хусейна

— Три лимона как корова языком! — бесновался хозяин. — Все, подруга, возмещай убытки и чеши на все четыре стороны. Завтра чтоб деньги привезла!

— Нет у меня таких денег! — возмутилась Лена, но хозяин отрезал:

— Ничего не знаю. Можешь у своего Владимира Арнольдовича попросить. Язык не отвалится, порабо…

Договорить он не успел, Лена влепила шефу увесистую пощечину и побежала по лестнице к выходу.

Адлерский самолет приземлился точно по расписанию, и спустя час Сэт с Зубом уже подъезжали на такси к площади Победы. Проведенная в сочинской «Жемчужине» неделя ничего, кроме расходов, не принесла. Друзьям не повезло с погодой, на Черноморском побережье Кавказа зарядили сплошные весенние ливни, и пришлось целыми днями отсиживаться в отеле. Да и главная цель поездки достигнута не была — подходящего богатенького Буратино среди обитателей «Жемчужины» обнаружить не удалось. Наоборот, создавалось впечатление, что Сочи наводнили такие ухари — только держись. Конфликт в Чечне, общая нестабильность в курортной зоне, раздуваемые средствами массовой информации слухи и сплетни — все это удерживало обеспеченных людей от отдыха в способной в любой момент стать горячей, и вовсе не стараниями жаркого южного солнца, точке. Даже среди добропорядочных с виду джентльменов Зуб опознал массу знакомых по пересылкам и этапам представителей преступного мира, остальные отдыхающие тоже мало походили на невинных барашков, и оставалось лишь щелкать голодными зубками, глядя, как новоявленная элита общества лихо транжирит денежки. Благо щелкать Сашке было чем: по рекомендации Ивана Степановича ему вставили великолепные керамические клыки.

Сам Шабукевич благополучно отбыл в Арабские Эмираты, без приключений встретившись со своими партнерами, распорядился о перевозке Юры для лечения в Москву, а Сэту на прощание посоветовал на недельку из Минска исчезнуть. Хотя гэбэшники штурмовали дачу без ведома руководства, по горячке могли устроить обыгравшим их телохранителям неприятность. Лишились ведь не только здоровья, но и двух стволов с удостоверением Валентина Петровича в придачу. А тот был полковником госбезопасности, шутки с такими людьми всегда выходят боком.

Минск встретил друзей прекрасным безоблачным днем. За приспущенным окошком такси мелькали разноцветные тенты лотков и красочные витражи киосков; оголодавший за зиму народ утолял голод мороженым и разной кулинарной всячиной, дринькал кока-колу и пиво, некоторые даже улыбались. Вот уж загадка природы — океан проблем, сплошные тяготы и лишения, а стоит выглянуть из-за туч солнышку, и все беды отступают, сменяясь таким же безоблачным, как бездонное синее небо, настроением, унылые гримасы растворяются в радостных улыбках, причем, спроси у человека, а чего он, собственно, радуется, — ответа не дождешься. Радуется и радуется, а почему — и сам не знает.

Нечто подобное ощущал и Сашка. Сэт тоже не печалился, оживленно пересказывая похрюкивающему от смеха таксисту свежие анекдоты, а на въезде во двор так заржавшему, что машина лишь чудом не врезалась в угол высокой арки.

— Вперед смотри! — Сэт едва не расшиб лоб о переднюю стойку. — Камикадзе!

— Сам виноват! — Успевший избежать столкновения таксист уже не смеялся, а раздраженно шипел. — Нечего было мне зубы заговаривать.

К подъезду подкатили в траурном молчании. Сэт рассчитался точно по счетчику, хотя в порту грозился поощрить премией за скорость, ожесточенно захлопнул дверцу и посмотрел на Сашку:

— Пошли, что ты там увидел?

Зуб его не слышал. Опустив сумку на асфальт, он пристально вглядывался в лицо заплаканной девушки, также изумленно застывшей на лавочке у соседнего подъезда.

— Са-а… Сашенька?! — отшвырнув зажатую меж пальцев сигарету, она метнулась к разинувшему рот Зубу. — Сашенька, милый!

— Ленка, ты как сюда?.. Чего ревешь как белуга? — Сашка подхватил Ленку под мышки и обернулся к Сергею. — Это же Лена. Помнишь, четыре года назад…

Сэт тоже узнал Лену, давнишний Сашкин роман развивался на его глазах. Из всех Зубовых подруг она единственная вызывала у него симпатию. Как настоящий друг, Сергей чувствовал в их отношениях свойственную истинной любви атмосферу искренности и очень сожалел, что арест оборвал эту удивительную «лав стори».

А Лена горько рыдала, перемежая всхлипывания маловразумительными словами, пытаясь выплеснуть разом все, чем терзалась эти годы и пережила в последние дни. Уже и таксист, осторожно объехав слившуюся воедино парочку, растворился в злополучной арке, и Сэт, отошедший в сторону, курил вторую подряд сигарету, и две бабки, при виде встречи влюбленных кинувшиеся обсуждать политику Президента и цены, снова заохали о падении курса рубля по отношению к доллару, а Сашка с Леной все стояли, прижавшись друг к другу и не делая никаких попыток переместиться в более подходящее для встречи после долгой разлуки место.

Пришлось Сэту проявить инициативу.

— Пошли ко мне, что вы как контуженные, — похлопал он Сашку по плечу, — поднимайтесь, я за шампанским сгоняю.

Сашка наконец оторвался от Лены, подхватил свою и Серегину сумки и, пропустив зареванную подругу вперед, двинулся следом. Неожиданная встреча настолько ошарашила, что он просто не знал, как себя вести. Счастливая улыбка идиота не сходила с лица, а затуманенный взгляд намертво сплелся с таким же точно взглядом так же оглушенной встречей Лены.

И только в прихожей Сэтовой квартиры, помогая Лене снять плащ, он осознал, что заставило его не отвечать на те письма в Глубокое. Слишком дорога была для него эта девочка, чтобы позволить себе стать причиной ее мучений; хотелось, чтобы она по-настоящему была счастлива. А что за счастье в вечной разлуке, что может дать любимой особо опасный рецидивист, обреченный вести жизнь затравленного волка-одиночки?

И все-таки Сашка ошибался. Если бы дано ему было разобраться в охватившем Лену скопище мыслей и настроений, понял бы, что истинное счастье и заключается в ожидании таких вот неожиданных встреч. Счастье вообще штука хитрая и труднообъяснимая. Зато теперь оба были уверены в одном: коли допустила судьба эту встречу, то бросать ей вызов, расставаясь вновь, — самая большая глупость на свете.

Когда запыхавшийся Сэт спустя полчаса приволок домой огромный букет роз и целую охапку бутылок, он в прихожей еще по долетавшим из спальни звукам понял, что торопился напрасно — Сашке с Леной сейчас не до шампанского. Затолкав бутылки в морозильник и ткнув цветы в вазу, Сергей спустился в гараж, выгнал застоявшийся за неделю «опель» и двинул в Комаровку за продуктами. Любовью сыт не будешь, и хороший обед обессилевшим любовникам придется кстати.

С сотрудником МИДа Казиком Мишка познакомился по пьянке. Нечаянно вышиб из рук неопохмеленного чиновника бутылку «Абсолюта», когда тот отходил от прилавка винного отдела, в компенсацию предложил совместно раздавить литр «Смирновской», приобретенной на остатки Бабиковой субсидии, а дальше пошло-поехало. Через час Казик в Мишке души не чаял, утром они проснулись в квартире какой-то Мишкиной подруги в компании трех девиц, с тех пор встречались регулярно.

Как-то Мишка обмолвился, что его приятель мечтает о выезде за рубеж, в средствах не ограничен, но, как человек осторожный и стеснительный, не решается заняться оформлением документов сам, а доверять сомнительным посредническим фирмам боится. Казик, услышав о неограниченных средствах, заинтересовался. Сам он вечно сидел на мели, а жить любил красиво. Но едва начиналась красивая жизнь — тотчас почему-то кончались деньги, и «дипломат» предложил Мишке свести его со стеснительным приятелем напрямую.

Переговоры состоялись у Мишки, пьянствовать в ресторане не по возрасту лысый бюрократ отказался наотрез. В министерстве шла борьба за выживание, и светиться в окружении бутылок и не вызывающих доверия личностей ему было не в жилу.

Обстановка с первой минуты сложилась самая душевная. Для разгона и взаимопонимания присутствующие махнули по стакану германской водки «Царь Петр», запили пивком и ощутили по отношению друг к другу искреннюю теплоту.

— Значит, выехать хочешь? — Казик закурил и посмотрел на расплывшегося в приветливой улыбке Бэбика. — Насовсем? Чем тебе здесь не жизнь? — обвел он рукой уставленный бутылками и пивными банками стол. — Ну, съездить на Кипр отдохнуть-погулять или, там, в Штаты на пару месяцев, глянуть, как они с жиру бесятся, я еще понимаю. А насовсем? От тоски подохнешь.