Уродливая Любовь

Дыши, Тейт.

Его пальцы обхватили мою талию, все еще прижимаясь головой ко мне , он притянул меня ближе. Мои руки находят его плечи, так как я должна ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть . Каждая мышца моего тела так или иначе просто забыла, как делать свою работу.

Я до сих пор стою, а он все еще сидит, но теперь я расположена между его ног, Майлз притянул меня так близко. Он медленно поднимает голову с моего плеча, и я закрываю глаза, потому что он заставляет меня нервничать, я не могу смотреть на него.

Я чувствую, как Майлз наклонил свое лицо, чтобы посмотреть на меня, но мои глаза все еще закрыты. Я закрыла их немного сильнее. Я не знаю, почему. Я ничего не знаю сейчас. Я просто знаю, Майлза.

И сейчас, я думаю, что Майлз хочет поцеловать меня.

И в данный момент, я чертовски уверена, что хочу поцеловать Майлза.

Своей рукой он медленно провел по всей моей спине пока не коснулся шеи. Я чувствовала как рука оставляет отпечатки на каждой частичке моего тела, к которой он прикасается. Пальцы Майлза на моей шее, его рот не более чем в половине дюйма от моей челюсти. Так близко, что я не могу различить то ли его губы, то ли дыхание украшают мою кожу.

Я чувствую, что я при смерти, и нет ни черта в этой аптечке, что могло бы спасти меня.

Майлз усиливает хватку на шее. . . и убивает меня.

Или целует меня. Я не могу сказать точно ,поскольку абсолютно уверена, он почувствовал бы тоже самое.

Ощущение его губ напротив моих подобно всему. Это как жить, умереть и быть рожденным заново, одновременно.

Господи. Он поцеловал меня.

Его язык уже у меня во рту, нежно лаская меня, и я даже не помню, как это произошло. Тем не менее, мне хорошо с ним. Я в порядке с ним.

Он встает, но его рот остается на моем. Он отводит меня на несколько футов, пока я не упираюсь в стену.

Теперь он касается моей талии.

О, Боже мой, его рот такой властный.

Его пальцы сжали мои бедра.

Черт, он только что застонал.

Его рука движется от моей талии и скользит вниз по ноге.

Убей меня сейчас. Просто убей меня.

Он поднял мою ногу и я обхватила его за талию, прижал меня так восхитительно и я застонала ему в рот.

Поцелуй прервался так неожиданно.

Почему он отстраняется? Не останавливайся, Майлз.

Он роняет мою ногу, и его ладонь ударяет стену рядом с моей головой, как будто он нуждается в поддержке, чтобы стоять.

Нет, нет, нет. Продолжай. Поцелуй меня снова.

Я снова пытаюсь посмотреть в его глаза, но они закрыты.

Они раскаиваются.

Не открывай их, Майлз. Я не хочу видеть, как ты сожалеешь об этом.

Он прижимается лбом к стене рядом со мной, все еще опираясь на меня, мы оба стоим спокойно, пытаясь вернуть воздух в наши легкие. После нескольких глубоких вдохов, он отталкивается от стены, оборачивается, и идет к стойке. К счастью я не вижу его глаз, когда он открыл их, а теперь он спиной ко мне, так что я не вижу сожаление, которое он явно чувствует. Он поднимает медицинские ножницы и прорезает рулон бинта.

Я приклеена к стене. Мне кажется, что я останусь здесь навсегда.

Я обои. Вот и все. Это все я.

– Я не должен был этого делать,- говорит он. Его голос решительный. Жесткий. Как металл. Как меч.

– Я не возражала,- говорю я. Мой голос нерешительный. Он как жидкость. Он испаряется.

Он оборачивает раненую руку, затем разворачивается и смотрит мне в лицо.

Его глаза так же решительны, как и голос. Они так же тверды как металл. Как мечи рассекающие веревки, которые держали надежду на наш поцелуй.

– Не позволяй мне делать это снова,- сказал Майлз.

Я хочу, чтобы он сделал это снова, больше чем хочу обед на День Благодарения, но я промолчала. Я не говорю этого, потому что он услышит сожаление в моем голосе.

Он открывает дверь ванной комнаты и выходит.

Я все ещё стою у стены как приклеенная.

Какого.

Черта?

Я больше не в ванной.

Сейчас я приклеена к стулу и удобно усажена за обеденный стол рядом с Майлзом. Майлз, с которым я не разговаривала с тех пор как он назвал нас или наш поцелуй как «это».

Не позволяй мне делать это снова…

Я бы не смогла остановить его даже если бы хотела. Я хотела «этого» так сильно, что даже не могла есть ,а он вероятно и не предполагает насколько я люблю обед на День Благодарения. Потому что я хочу «этого» много и «это» не относится к тарелке еды стоящей передо мной. «Это» Майлз. «Это» мы. Я целующая Мальза. Майлз, целующий меня.

Внезапно почувствовав сильную жажду, я схватила стакан и выпила его в три больших глотка.

– У тебя есть девушка, Майлз?- спросила моя мама.

Да, мама. Продолжай задавать ему такие вопросы, так как я сама слишком боюсь спросить его об этом.

Майлз прочищает горло и отвечает: - Нет, мэм.

Корбин тихо смеётся , что вызывает вздох разочарования в моей груди. Видимо, Майлз имеет такие же планы на отношения, как и он. Корбин находит это забавным.

Я вдруг нахожу поцелуй, который мы разделили ранее, менее впечатляющим.

– Ну вполне не плохой улов,- сказала она.
– Пилот авиакомпании, одинокий, красивый, вежливый. Майлз не отвечает. Он слабо улыбается и кладет кусочек картофеля в рот. Он не хочет говорить о себе.

Это очень плохо.

– У Майлза не было подруги в течение длительного времени, мама,- говорит Корбин, подтверждая мои подозрения. –Хотя, это не значит, что он один.

Моя мама наклоняет голову в замешательстве. Я тоже. Так делает и Майлз.

– Что ты имеешь в виду?
– говорит она.