Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 43

Шок может сотворить с человеком ужасные вещи. Он отключает рациональный ум и заставляет принимать неверные решения. Я уже была достаточно опытна в принятии неверных решений даже без шока, так что ты, наверное, можешь себе представить, как я отреагировала, увидев, как умирают мои друзья. Более мудрая женщина, возможно, побежала бы в их сторону, чтобы найти выживших, взять ситуацию в свои руки и сплотить тех, кто у нас остался. Вместо этого я повернулась к Иштар и схватила ее за воротник.

— Ты сказала, что высадка безопасна! — крикнула я своей наставнице по фехтованию.

Обвинять — дурацкая игра. В ней нет победителей, кроме тех, кто не играет. Дружба, длившаяся всю жизнь, может быть потеряна из-за одного-единственного обвинения. Хуже того, тебе даже не нужно соглашаться играть, любой может втянуть тебя в раздачу даже против твоей воли. Не думаю, что я могла бы выбрать худшего противника для игры, чем Иштар.

— Ты сказала, что уничтожила все ринганы! — Я толкала Иштар назад, пока она не оказалась на краю крыши.

Очень медленно Иштар протянула свои когтистые лапы и схватила меня за руку. Какое-то мгновение мы боролись друг с другом, но она была сильнее меня и гораздо лучше знала, как разорвать хватку человека. Через несколько мгновений я отпустила ее воротник и обнаружила, что обе мои руки неестественно вывернуты. Еще мгновение спустя Иштар поставила меня на колени, шипящую от боли.

— Не принимай мою симпатию к тебе за слепоту, Эскара. Твои большие питомцы-земляне могут позволить тебе изливать на них свою злость, но не я. Никогда. — Иштар не стала указывать на то, что моя вина была не меньше ее — мы не смогли обезвредить все военные машины. Мы все были виноваты. И абсолютная истина состоит в том, что нужно брать вину на себя. Независимо от того, кого ты втягиваешь в раздачу, в итоге ты всегда играешь против самого себя.

Иштар отпустила меня, и я вскочила на ноги, глядя в ее сияющие глаза. Несмотря на свою силу и волю, даже Иштар долго боролась с бурей в моих глазах. Она покачала головой и отвернулась, уже высматривая выход на улицу.

— Эска? — Снизу донесся голос Хардта. Я подошла к краю крыши и увидела, что у моего друга странно свирепый вид. Его лицо было вытянутым и осунувшимся, но в чертах его лица не было печали, только решимость. Я заметила, что его руки были в красных пятнах вокруг металлических кастетов, которые он носил. — Что случилось?

— Второй флаер разбился, — сказала я, указывая в направлении столкновения. — Мы не смогли обезвредить все ринганы. — У меня закончились слова, и я покачала головой. Они были мертвы. Погибли из-за моей ошибки.

— Ужасная ученица, — сказала Иштар, уже спустившаяся на землю. — Прекрати хандрить. Это правильное слово? Хандрить?

Хардт кивнул, а затем обратил свое внимание на меня:

— Кто-нибудь выжил?

— Как мы узнаем отсюда? — спросила Иштар. — Пойдем. Кто-то должен взять на себя ответственность, а эта ужасная ученица слишком занята тем, что плачет и пытается сбросить меня с крыши.

Я посмотрела на пыль, поднимающуюся над местом крушения, и попыталась оценить расстояние. Вероятно, мы могли бы быстро добраться до него бегом, если бы нас не ждали в засаде. Конечно, я могла бы добраться до него гораздо быстрее, воспользовавшись несколькими порталами. Я распахнула один из них перед собой, ведущий на другую крышу, видневшуюся вдалеке. Как раз в тот момент, когда я собиралась пройти, портал замерцал и на мгновение показал не ту крышу, к которой я стремился, а что-то еще. Что-то темное и чужое. И все же я собиралась рискнуть.

Нет! Ты не утащишь меня с собой в небытие, Эскара.

У меня в голове промелькнула мысль о Тамуре и Имико, лежащих ранеными во флаере. Перед глазами возник образ Сильвы, лежащей там, в синяках и крови, заваленной обломками, умирающей в одиночестве. Портал снова замерцал, показывая то, другое место. Есть места, где магия действует странным образом, обычно это места разрушительных сражений, где когда-то сталкивались непостижимые силы. До'шан — одно из таких мест. Или, возможно, это просто потому, что я привлекла внимание того, кто смотрел сквозь великий разрыв.

— Это стоит того, чтобы рискнуть. — Я не уверена, сказала ли я это для себя или для Сссеракиса. Думаю, я пыталась убедить нас обоих или, может быть, просто пыталась оправдать свои действия. Я бросила себя в портал, прежде чем кто-либо успел меня остановить.

Время зависит от восприятия. Оно не линейно, а полностью зависит от наблюдений тех, кто его испытывает. С одной стороны, время продолжается, пока ты спишь, и все же часы могут пролететь, как мгновение. Я потеряла время в этом портале. Луны стояли высоко в ночном небе, когда я вошла, но, когда я вышла, они были всего лишь бледными тенями на ярко-голубом небе, солнце поднималось над восточным горизонтом. Я остановилась на крыше и почувствовала, что дрожу, но не от холода, а от чувства, от которого не могла избавиться. Мое пребывание в этом портале было похоже на сон, который исчез, как только я проснулась, но он оставил после себя впечатление, чувство. Страх, я думаю. Не тот страх, который Сссеракису нравилось внушать мне, а какой-то другой страх. Определенное знание о том, что должно произойти что-то великое и ужасное, или, возможно, уже происходило. Я стояла перед этим порталом, изо всех сил пытаясь осознать то, что я только что пережила, изо всех сил стараясь это запомнить. Затем я почувствовала, как что-то позади меня тянется из портала, вырываясь из какой-то пустоты, которая поймала его в ловушку. Я захлопнула портал, повернулась и споткнулась; упав на задницу, я поползла к краю крыши. Но там ничего не было.

— Что только что произошло? — спросила я Сссеракиса. — Где мы были? Как долго мы там пробыли? — Не знаю, почему я предположила, что у ужаса будут ответы, когда их не было у меня. Меня приветствовала тишина. Это была ненастоящая тишина, меня окружали звуки города. Ветер завывал на улицах, неся с собой обрывки слов или звуков, которые я не могла разобрать. Но внутри меня царила тишина. Сссеракиса там не было. Я не чувствовала ужаса.

Странно ли, что отсутствие ужаса испугало меня больше, чем что-либо еще, что я помню? Сссеракис ежедневно внушал мне страх, играя с моими снами и вселяя сомнения в мой разум, но в том, что он говорил, всегда была доля правды. Я поняла, что привыкла полагаться не только на силу, которую он давал моим конечностям, но и на его советы. Я полагалась на его предупреждения и его мнение. Но больше всего я полагалась на компанию, которую предлагал Сссеракис. С тех пор как я обнаружила ужас, бродящий в самых темных глубинах Ямы, я никогда не была одинока. И как бы сильно Сссеракису ни нравилось пугать меня, я обнаружила, что гораздо больше боюсь этого одиночества.

Отсутствие ужаса напугало меня больше, чем что-либо еще, что я помню. Странно ли это? Сссеракис ежедневно внушал мне страх, играя с моими снами и вселяя сомнения в мой разум, но в том, что он мне говорил, всегда была доля правды. Я поняла, что привыкла полагаться не только на силу, которую он давал моим конечностям, но и на его советы. Я полагалась на его предупреждения и его мнение. Но больше всего я полагалась на компанию, которую предлагал Сссеракис. С тех пор как я обнаружила ужас, бродящий в самых темных глубинах Ямы, я никогда не была одинока. И как бы сильно Сссеракису ни нравилось пугать меня, я обнаружила, что боюсь этого одиночества гораздо больше.

— Сссеракис? — Мой голос прозвучал тихо и жалко даже для моих собственных ушей. Я вдруг почувствовала, что за считанные минуты у меня отняли все. Во-первых, Сильву, Тамуру и Имико, их смерть была почти неизбежна. Хардт, Иштар и даже Хорралейн, по-видимому, исчезли. Прошло по меньшей мере несколько часов, и никто не мог сказать, где они могут быть в городе, и даже живы ли они еще. И теперь мой древний ужас исчез. Мой пассажир. Мой мучитель. Мой напарник. — Сссеракис, где ты? — попробовала я еще раз. Я не могла справиться с заданием без ужаса. У меня ничего не получится.