Услышь мой голос во тьме

— Вот как… И не захотел сдать меня властям. Чудной мужик.

— Здесь никто понятия не имеет, кто такой Кайло Рен, и что он был большой шишкой в Первом Ордене. Мы тоже. До того дня, пока отец не увидел, как ты образовался подле нашего дома из ниоткуда. Он сказал, ты отрёкся от прежних убеждений и отдал жизнь, чтобы спасти, по всей видимости, очень дорогого для тебя человека. — Арди заметила, как Бен резко изменился в лице, он был крайне смущён. — Извини. Это, походу, личное, а я так языком чешу, будто понимаю тебя и твои чувства. И вообще лезу не в своё дело, — подняла кверху ладони.

Бену стало комфортно в присутствии Арди: она производила впечатление грубоватой девчонки, но её тактичность тронула его, хотя ещё парой минут назад она обмолвилась, что не проявила бы к нему доброты отца.

— Вот ведь штука — я даже не помню, ради кого пожертвовал всем, — он издал печальный смешок бессилия, — помню, кто я такой и почему умер, но в памяти явные пробелы: череда важных решений во имя чего-то… или кого-то… А осталась лишь пустота.

«Пустота осталась не только в памяти», — подумал Бен.

Во дворе раздался затухающий шум двигателей спидеров, весёлый говор и смех: Арди поняла, что отец приехал в чьей-то компании. Подскочила и направилась в кухню, чтобы поставить разогреваться обед. Бен взглянул в сторону окон, на волшебные переливы лучей сквозь листву и узорчатый тюль; небывалый покой наполнил его сердце. Отчего-то всё его существо рвалось из истощённого, слабого тела туда, наружу. Он вновь прислушался к смеху на улице: тот второй, женский, вызвал в нём сладкий трепет, в груди разлилось тепло. Бен воображал, как его дух взметает в воздух, разбивает стекло окон и бросается навстречу этому смеху, обнимает этот смех, целует и растворяется в нём. Отбросил одеяло, нагнулся вперёд и принялся со всех сил растирать онемевшие стопы, шевелить пальцами ног. Дёрнулся, попытался встать и жалко рухнул на плетёный коврик у кровати. «Проклятье!» — прорычал с досадой на самого себя. Только бы остановить этот смех, только бы не дать ему уйти…

Макк прибыл домой в прекрасном настроении. Сын его старого знакомого, Митч, порекомендовал ему хорошего техника, который поселился недавно на Гринстоке. У Арди сломался голопроектор, и Макк не знал, к кому обратиться за помощью, ведь новое устройство стоило недёшево.

— Рей, ты нас спасла, — артистично пожал девушке руку. — У дочки скоро семестровый экзамен в академии художеств, а тут эта штука сломалась некстати, и я жил в атмосфере девичьих психозов почти неделю, — смеялся он. — Вот, держи, это за работу.

— Тут очень много, вы что! — протестовала Рей. — Работы-то на пару часов всего было. Я обдирательством не занимаюсь, только ремонтом, — добродушно улыбнулась.

— Доплачиваю за наши вылеченные нервы и отказов не принимаю.

— О звёзды, — фыркнула в ответ, — но только в этот раз, Макк.

— Ишь какая — деньги ей не нужны! Что, кредиты* ломятся из шкафов, а?

— Принимаю из них каждое утро ванну, — шутливо положила руки на пояс.

— Спасибо от меня и от дочки, лучик солнца: выручила так выручила. Ещё приеду, не расслабляйся! У меня полно барахла, которое нужно починить да подкрутить. Я раньше и сам мог, а сейчас здоровье уже сдаёт помаленьку. Спину вот недавно так потянул, что разогнуться пару дней не мог. Ну, да встречи! Ещё раз благодарю тебя, — махнул на прощанье рукой и закрыл за собой дверь.

Рей направилась к своему спидеру, но остановилась и обернулась в сторону дома, пристально посмотрела на окна второго этажа — завешенные узорчатым тюлем, с малиновыми и белыми цветами в прямоугольных горшках со стороны фасада. Солнце, что светило в вышине, будто влило внутрь неё растопленные лучи, прогладило сердце и каждую мысль. Рей захотелось взметнуть в воздух, разбить стекло, пробраться внутрь комнаты и объять что-то, что там находилось, расцеловать и раствориться в нём.

«Всего лишь обман воображения», — твердила себе, чтобы не терять рассудок.

Вернулась к спидеру и отправилась домой.

***

«…Неужели это надвигающаяся смерть сделала его таким красивым?», — думала Рей на рассвете, лёжа в своей постели. Солнце разбудило её, подтолкнуло к окну. Она распахнула его и глубоко вдохнула в лёгкие утро.

Приняла быстро ванну, спешно позавтракала, заплела волосы в косу и надела свой любимый рабочий комбинезон тёмно-зелёного цвета, уже изрядно поношенный и кое-где с неотстиранными разводами от машинного масла. Они заменили вместе кучу деталей, смазали сотню подшипников и починили столько сломанных механизмов, что Рей не торопилась заказывать пошив нового. Взяла чемоданчик с инструментами и вышла в новый день.

— БиБи, идём! — крикнула она в сторону гаража.

Дроид весело выкатился навстречу хозяйке и шумно загудел. Рей закинула в багажное отделение чемодан, усадила BB-8 на отведённое ему в спидере место и легко запрыгнула следом. Сегодня она ехала принимать заказ на дому: у клиента сломался дроид-сборщик урожая — тяжёлый, в два человеческих роста — такого в свой гараж-мастерскую не отвезёшь.

Мокрая сверкающая трава приятно щекотала в полёте щиколотки, и Рей вздрогнула, невольно вспомнив, как песок Джакку и Татуина стегал её по ногам. С довольной улыбкой сильнее ухватила ручки спидера: новый, шустрый, удобный — она собрала его сама в домашней мастерской. Вот уже пять месяцев Рей жила на Гринстоке и зарабатывала ремонтом техники. От звездолётов до кухонной утвари — всё было ей под силу. К тому же Гринсток был обиталищем фермеров и садоводов, художников да ремесленников, продающих свой товар на местных рынках, которыми был полон райончик близ Соснового каньона. Здесь мало кто был с техникой на ты, а уж кто и был, брал астрономические суммы за починку, и поэтому старые мастера недолюбливали Рей за то, что «эта юная прыткая выскочка» украла у них работу. Под раздачу попал и Митч, который рекомендовал подругу всем кому не лень.

Голова Рей была заполнена радостью и предвкушением предстоящей встречи с друзьями. После войны Финн, По и Роуз в основном заглядывали по одиночке: у каждого свои новые заботы и дела. Но в этот раз они пообещали Рей прилететь втроём и сдержали слово. Последние несколько дней прошли в приятных хлопотах приготовления к приёму гостей, Рей несколько раз моталась на продовольственные рынки и за покупкой дополнительных спальных комплектов.

Крамольные мысли больно укусили её: «Это радостные хлопоты или имитация радостных хлопот?»

В первые месяцы после своей неудачи в Междумирье Рей скверно спала, мучаясь то кошмарами, то снами настолько сладкими, что пробуждение оседало на языке вязкой горечью и лишало покоя. Прежние сомнения насчёт неё и Бена внезапно показались ничтожными, лишёнными смысла. И теперь, когда вернуть его стало недосягаемой мечтой, Рей позволила признаться себе, что хотела бы попробовать… Он и она. Может, это было бы чудесно?

Ей этого больше не узнать. Даже воспоминания о нахождении в Мире между Мирами гасли, становились пепельной дымкой. Опыт в запределье — могущественная, но хрупкая вещь, и сознание медленно утрачивало его.

Вылетела в открытое поле. С одной стороны сонно покачивались красные маки, с другой бело-розовый «туман» уносился вдаль, поднимался к горной гряде. «Как жаль, что Бен больше никогда не увидит эту красоту», — пришло ей на ум, когда Рей влетала в рощу на холме, где взметались ввысь вековые крупностволые деревья. Она обожала эту тропу: солнечный свет проникал сюда фрагментарно, и тень от листвы напоминала вышитые узоры.

Сбоку молнией пронёсся парень на синем спидере: он попытался осторожно объехать Рей на узкой дороге, но задел растущие вдоль неё кусты. С листьев звонко брызнули лихие капли и обдали лицо Рей мокрой грязью, которая скапливалась на ветвях от дорожной пыли.