Усмирители

Глава 16

Я позвонил Маку с бензоколонки - той самой, на которую мы наведались поутру. Иного общественного телефона я что-то не приметил во всем Кариньосо... Владелец по-прежнему восседал за конторкой у себя в кабинете, уписывая сэндвич и прихлебывая горячий, дымящийся кофе.

– Да?

Мак ответил почти немедленно.

– Говорит Эрик. Александр Нальди. Сейсмолог, если не путаю. Среднего роста, большеголовый, темноволосый. Кажется, носит очки. Сегодня щеголял в бифокальных линзах, однако в Хуаресе обошелся без них. Возможно, для разнообразия надевал контактные.

– Понимаю, - протянул Мак через несколько секунд, - Сара забрала у него микропленку?

– Не смог бы присягнуть по этому поводу в суде, но судите сами: Александр Нальди присутствовал в клубе "Чихуахуа" и был единственным, до кого Сара дотронулась.

– Сейсмолог?..

– Да. Человек, изучающий нервные тики у старушки-земли.

– Я читаю словари, - ответил Мак.

– Простите, сэр. Нальди упоенно занимается сейсмической обстановкой меж Кариньосо" горной цепью Мансанитас и Карлсбадом, Неплохие колебания почвы предвидятся через денек-другой. Он заведует в своей команде отделом землетрясений. А заодно из кожи вон лезет" пытаясь перенести испытания. Первая задержка случилась только благодаря ему, сегодня объект опять вцепился в Ренненкампфа" но старик явил непреклонность.

– Понимаю.

– Нальди также рекомендует изгнать всех туристов из карлсбадских пещер. Это противоречит официальным утверждениям: газеты непрерывно пишут о полной безопасности подземного взрыва. По мнению объекта, драгоценным достопримечательностям Карлсбада грозит погибель.

– Вы набрались любопытнейших сведений, - произнес Мак. Холодным голосом произнес.
– Увы, ни одно из них не имеет отношения к поставленной задаче.

– Возможно" сэр, и все-таки...

– Ваша задача - Гунтер. А шпионажем и ядерным саботажем - сколь угодно большого размаха - пускай, для разнообразия, займутся другие, Эрик. Убежден: в этой области национальные интересы вполне защищены родственными нам службами. Приказываю плюнуть на сейсмолога Нальди, а заодно и на карлсбадские гроты. Вам поручено обезвредить человека по кличке Ковбой.

– Минутку, сэр!

Если Мак умел бывать дотошным, то и я Бременами ему не уступал.

– Давайте уточним. Я ловлю Гунтера или человека по кличке Ковбой?

– Ты повторяешься. Ибо это - одно лицо.

– Убеждены? Все, известное мне о Гунтере, буквально вопит: пешка, мелкая сошка! Разумеется, он участвует в затее, по уши увяз! Да вот беда: ежели местным парадом командует Ковбой, то Гунтер, извините великодушно, в лучшем случае сапоги ему чистит! Это разные люди, сэр.

Мак натянуто ответил:

– Наша задача - ваша задача, Эрик, - Сэм Гунтер, Таковы распоряжения свыше. Я привык исполнять приказы. И вам желаю того же.

Воцарилось недолгое молчание.

– Мы задолжали ему, - объявил Мак, - за Ле-Барона. В любом случае, на совести объекта - человекоубийство. А ежели невзначай повстречаете настоящего Ковбоя, кой-кому доведется долго просить меня о содействии. Но личность потребуется установить безошибочно... Вы ясно поняли, Эрик?

– Да, сэр, - отозвался я.
– Нальди и Карлсбад упоминались лишь потому, что вы пожелаете уведомить о них кого следует.

– Неужто?
– саркастически осведомился Мак.
– Теперь, выслушав доклад, я обязан уведомить кого следует. Но сделаю это без малейшего желания.

Мака, безусловно, взбесили там, в округе Колумбия, за две тысячи миль отсюда. Я сощурился в глаза физионономии, которую тускло отражала стеклянная стенка.

– Всегда полагал, сэр, будто на олимпийских высотах сотрудничают и заботятся друг о друге...

– Порочное заблуждение!
– процедил Мак.

– Вы давали наши приметы кому-нибудь из... родственных служб? Требовали оставить названную парочку в покое?

– Никогда не сплетничаю с родственниками, - сказал Мак.
– И не имею привычки раздавать приметы своих людей. Особенно если агент выполняет опасное задание.

– Тогда, - заметил я, - здесь творится непонятное...

И вкратце поведал о Пейтоне.

– Начальник охраны?
– задумчиво повторил Мак.
– И знает, кого нужно высматривать?

– Да, сэр. Он оплошал, не сразу раскусил нас, уже взялся было изображать Великого Инквизитора... Но едва подметил женщину и пикап, сотворил, поворот на сто восемьдесят градусов и вежливо раскланялся.

– Понимаю, - сказал Мак.
– И разберусь в этом. А вы беспечны. И невнимательны, как токующий глухарь, Связываться с Пейтоном не следовало.

– Никак нет, сэр. Я прочесывал город, искал Вигвам. И не рассчитывал налететь на комитет по встрече.

– Легкомыслие... Учитывая дату... И сборище. Голос Мака внезапно потеплел:

– Что ж, мы ведь учитывали подобную возможность? Постарайся изо всех сил, Эрик. Я не хотел... Просто нынешнее положение на Олимпе немного раздражает.

– Понимаю, сэр. Оно всегда раздражает.

– Людям, помешанным на политической благонадежности, не втолкуешь ничего. Не поймут, что политика в нашем деле особой роли не играет, а от агента совершенно иные качества требуются.

– По-прежнему честят вас на все корки из-за перебежчицы?

– А ты как думаешь? Если агент переметнулся - расхлебывать и расхлебывать... Никаких сведений ниоткуда, ты доложил первым. Постарайся работать осторожно, мягко, без пальбы и кинжалов: дорожные катастрофы, падения из окон, сердечные приступы - ограничься этим, сделай милость... Прощальный подарок получил?

– Да, сэр. Уже ношу.

– Модель усовершенствована. Потом, если доведется применить, представишь отчет и пожелания. Фольгу снимешь как обычно. Желаю удачи...

– Потребуется, сэр. Я довел девицу до белого каления. Теперь ей только нужно предоставить удобную возможность, и...

– Предоставь, пожалуйста, - сказал Мак.
– Терпеть не могу просить своих людей работать наживкой, да выхода нет. И времени мало...

– Конечно, - ответил я.
– Всего доброго, сэр.

Я повесил трубку и немного постоял в раздумье. Вышел из остекленной кабины.

Жизнь текла своим чередом. Примчался и затормозил автомобиль. Где-то у колонки с бензином призывно зазвенел колокольчик. Хозяин допил кофе, открыл дверь, вышел наружу. Имя его крупными буквами значилось прямо над входом:

"ВЕГМАНН".

Верзила направился к машине. Армейский джип, за рулем обосновался юный солдатик. Наитие сразило меня отнюдь не сразу. Оно возникало постепенно, сначала копошилось на дне сознания, развивалось, крепло, но по-настоящему запело в мозгу, лишь когда я вышел за пределы освещенной заправочной станции.