Успеть к полуночи

– Договорились?
– удивился Маганхард.
– А кто, собственно, давал вам такие полномочия?

– Мистер Маганхард, мне казалось, что вы не любите стрельбы.

– Я оплатил ваши услуги через месье Мерлена, - сухо отчеканил он, выстреливая каждое слово с размеренностью телетайпа.
– Любая договоренность должна быть заключена либо с ним, либо со м.ной.

Мы с Харви переглянулись.

– Мы ранили его чувства, - со вздохом сказал Харви.
– Кейн, остановитесь на следующем перекрестке. Я думаю, мы сможем добраться автобусом до Шатору, а оттуда поездом до Парижа.

– Давайте поставим вопрос по-другому, мистер Маганхард, - сказал я. Хотите ли вы, чтобы мы стреляли в полицейских?

– Я хочу знать, почему вы решили этого не делать, вот и все, - после паузы ответил он.

– Если вы не видите разницы между наемными убийцами и жандармами, которым приказали вас арестовать... что ж, предположим, мы не будем затрагивать моральную сторону этого вопроса. Но подумайте, что с вами будет дальше.

– Не понимаю.

Я глубоко вздохнул.

– Насколько я понимаю, для вас это путешествие - лишь полдела. Когда оно закончится, вы же не захотите оказаться в положении еще более худшем, чем вы находитесь сейчас. В настоящий момент полиция разыскивает вас по обвинению в изнасиловании. Они будут стараться, потому что вы крупная шишка, а когда такие люди уходят от правосудия, всегда находится кто-то, кто начинает вопить, что это превратилось в тенденцию. Но это всего лишь изнасилование: помимо нас, у них есть и другие дела - ограбления банков, убийства, побеги из тюрем, угон машин - да все что угодно!

Но стоит нам убить полицейского, и они бросят все дела и начнут охотиться только за нами. И даже если нам удастся ускользнуть, то рано или поздно они разыщут вас хоть в аду и добьются вашей выдачи. Ни одна страна в мире не будет защищать убийцу полицейского; у них ведь тоже есть своя полиция. Я достаточно ясно выразился?

– Если только это правда. Просто не верится, что полиция так отреагирует.

Харви закурил свои "Житан" и глубокомысленно заметил:

– Это образ мысли полицейских. На самом деле они не так уж против того, чтобы кто-то нарушал законы в принципе. Они ничего другого и не ждут. Разумеется, они работают над этими делами, но ровно в шесть расходятся по домам. Они не считают, что наступил конец света, если кто-то решил сделать своей жене пластическую операцию с помощью топора. Даже если ему удалось выкрутиться.
– Харви выпустил струю дыма в ветровое стекло.
– Полицейские вовсе не против, если ребята вроде нас удирают от них. Они тоже к этому готовы, и им это даже нравится. Тем самым мы подчеркиваем, что боимся их и уважаем. Но убийца полицейского? Он не убегал, Он не выказал ни малейшего уважения, и тем самым он не просто нарушает закон - он пытается его уничтожить. Он разрушает все, что, по их мнению, они защищают - закон, порядок, цивилизацию, - и так считает каждый из них. Это превращается в личное дело каждого. И они поймают этого человека во что бы то ни стало.

– Весьма любопытно, - пробурчал Маганхард. Машина неслась вперед. Вокруг потянулись широкие зеленые пшеничные поля с большими фермами, с трех сторон окруженными каменной оградой и открывавшимися прямо на дорогу дворами, где копошились гуси, утки и куры. У гусей и уток был оскорбленный и встревоженный вид, словно у герцогинь, попавшихся на мелкой магазинной краже; куры же, судя по всему, решили, что чем дальше от дороги, тем лучше.

В остальном дорога была пустынной.Услышав шум приближающейся машины, люди оборачивались, ожидая увидеть соседа.

– Откуда вы все это знаете?
– наконец спросила мисс Джармен.
– Вы... я хотела сказать, кто вы такие?

– Я телохранитель, мисс Джармен, - спокойно ответил Харви.

– Но... как вы им стали?

– Точно так же парни спрашивают проституток, как они дошли до жизни такой, - сухо заметил он.

– Наверное, просто повезло, - подсказал я. Харви улыбнулся.

– Я работал телохранителем в американской службе безопасности. Меня послали в Париж, когда встречались президенты. Мне здесь понравилось, я уволился, остался... и открыл частную практику.

Я заметил, что при этом его лицо осталось совершенно бесстрастным.

– Когда это было?

– Несколько лет назад.

Что ж, возможно, до увольнения он не был алкоголиком, а его болезнь является лишь прямым следствием этой "частной практики".

– А вы, мистер Кейн?
– продолжала девушка.

– Я... что-то вроде торгового агента. В основном работаю на английские фирмы, экспортирующие свои товары на континент.

– Я думал, что вы были во французском Сопротивлении!
– резко вмешался Маганхард.

– Нет, мистер Маганхард. В отличие от распространенного мнения, во французском Сопротивлении сражались именно французы, а не англичане или американцы. Я служил в Отделе особых операций. Меня сбросили с парашютом, чтобы я помог Сопротивлению организовать снабжение оружием и медикаментами. Только и всего. Воевали французы, а я лишь заряжал для них оружие.

– Где вы работали?
– спросил Харви.

– В основном в Париже и Оверни. Но помотался по стране порядочно организовывал доставку, сам ездил с грузами.

– Ага, - задумчиво произнес Маганхард, словно показывая, что он понял, почему Мерлен выбрал меня. Для меня же это по-прежнему оставалось загадкой.

– Вас когда-нибудь арестовывали?
– продолжал Харви.

– Один раз.

– Ну и как ноги?

– Хожу, как видите.

– О чем это вы?
– удивилась мисс Джармен.

– Гестапо, - пояснил Харви.
– Я слышал, что если, допросив человека, они не были уверены в его виновности, то перед тем, как его отпустить, выжигали на ногах отметины цепью. Когда такого задерживали во второй раз хоть через год, под другим именем и с новыми документами, - все, что надо было сделать, это посмотреть на его ноги. Тут же становилось ясно, что его уже раньше допрашивали. А для их куриных мозгов этого было достаточно.

– Они с вами это сделали?
– после колебания спросила девушка.

– Да.

– Мне очень жаль.

– Это было давно, - помолчав, ответил я.

– Но не очень далеко отсюда, - тихо добавил Харви.

* * *

Пока мы ехали на юг, в сплошной пелене облаков показались рваные прорехи, сквозь которые засияло солнце, высвечивая на холмах яркие зеленые пятна. Дорога стала более узкой и извилистой, и я был вынужден сбросить скорость. Неожиданно мы оказались на разбитой каменистой грунтовке, тянувшейся через сосновый лес.

Я включил вторую передачу и проворчал:

– Ну и в глухомань вы нас затащили, Харви. Дайте-ка мне карту.

– Да это всего лишь небольшая voie ordinaire (Обычная дорога (фр.).), - покачал он головой.
– Скоро дорога станет получше.

– Хорошо бы, - буркнул я.
– Извините.

Проведя за рулем девять часов и гораздо больше времени на ногах, я чувствовал, что становлюсь слишком раздражительным. К тому же с такой дорогой был нужен глаз да глаз, не то что на междугородной трассе. Я устал и был голоден, но больше всего мне хотелось выпить.

Я покосился на Харви. Что ж, возможно, когда я пойду звонить Мерлену, мне удастся юркнуть за угол и по-быстрому пропустить пару рюмок.

Вскоре сосновый лес кончился и дорога вновь стала асфальтированной.

– Я же говорил, - усмехнулся Харви.
– Когда будет ленч?

– Остановимся в первой же деревне. Может быть, мисс Джармен купит что-нибудь, пока я буду звонить Мерлену?

– Как хотите. Я бы предпочла что-нибудь горячее, но ведь вы, наверное, скажете, что заходить в ресторан слишком опасно.