Устранение

Роман молчит, стоит чуть в стороне, так как мои волки прижимаются к моим ногам.

Двери открываются в длинный коридор с золотыми стенами и мраморным полом, который также ярко-золотистый с чёрными прожилками.

В коридоре тихо. Если афтепати уже началось, я этого не слышу, и я благодарна за это, потому что во мне растёт гнев из-за того, что элиты наслаждаются кровавой бойней, свидетелями которой они только что стали.

У каждой комнаты слева и справа над дверями большой чёрный номер, и, поскольку Тайрус сказал, что я в седьмой комнате, я могу только догадываться, что номера наших комнат расположены в порядке нашего рождения.

По этой причине я быстро прохожу мимо первой комнаты. У меня нет желания снова встречаться с Аргой, пока меня не вынудят к этому. Но я останавливаюсь перед комнатой номер шесть — той, которая, должно быть, принадлежит Коде, судя по кровавым пятнам на дверной ручке и полу снаружи.

Роман подходит ко мне, пока я колеблюсь.

— Его мать позаботится о том, чтобы его вылечили перед вечеринкой, — говорит Роман, понизив голос.

— Я не… — я со вздохом качаю головой. Я бы хотела отрицать, что испытываю какое-либо беспокойство, но сегодняшнее испытание было жестоким. — Ты видел другие Устранения. Они всегда такие жестокие?

Роман тихо выдыхает.

— Всегда.

— Это правда, что мой отец выбрал бы своего преемника вместо того, чтобы заставлять нас проходить через это?

Роман кивает мне.

— Очевидно, я не знал всех секретов твоего отца, но я верю, что именно так бы он и поступил.

Когда мы подходим к моей комнате, Роман останавливает меня, положив руку мне на плечо.

— Давай я сначала проверю комнату, — говорит он. — Если Крона наложила на неё какие-нибудь проклятия, я смогу с ними справиться.

Он создаёт небесно-голубую руну, которая разделяется на множество волн и проходит сквозь дверь, не касаясь поверхности.

Дверь на мгновение светится, Роман выжидает, а затем дверь распахивается.

— Всё чисто, — говорит он.

Внутри всё также выдержано в золотой и чёрной цветовой гамме. Мои ботинки утопают в толстом, пышном ковре, когда мы проходим по короткому коридору в огромную гостиную. Окна занимают всю стену, из которых открывается великолепный вид на город. С наступлением ночи все вокруг залито огнями, и Зилрон кажется огромным. Он даже больше, чем кажется днём — бескрайнее море мерцающих огней — и подумать только, это всего лишь один из городов, которыми правил мой отец…

Как только мы с моими волками оказываемся в безопасности внутри, они занимают позиции в каждом углу гостиной, охраняя меня.

Я оказываюсь в объятиях Романа. Его большой палец касается моего плеча, но я не чувствую его прикосновения сквозь броню, которую он мне подарил.

— Видеть, как ты обнимаешь моего волка, значило для меня больше, чем ты можешь себе представить, Нова, — говорит он, и в его голосе звучит глубокое рычание, которое почти заставляет меня поверить, что его волчья энергия всё ещё жива.

Его большой палец снова касается моей щеки.

— Спасибо, что помогла мне успокоиться.

Каким-то образом он, кажется, нашёл исцеление в том, что могло стать для него глубокой травмой. Переживание, которое могло разлучить нас — без сомнения, так задумала Крона. Это могло сломать нас, но сделало сильнее.

Его поцелуй медленный, он исследует мои губы.

Когда он прерывает контакт, я бормочу:

— Как снимается эта броня?

Уголок его губ дёргается.

— Я надел её на тебя с помощью руны. Чтобы снять её, нужна руна.

Хм. Это может означать, что руна на моём запястье сработает, но я бы не хотела, чтобы моя одежда снималась именно так.

— Думаю, тогда мне понадобится руна, — говорю я, прикидывая, сколько времени у нас осталось до вечеринки — достаточно много. — И душ.

Чтобы он не догадался о моих намерениях, я протягиваю руку и беру его за руку.

— С этим ты тоже можешь помочь?

Он обхватывает меня своими сильными руками, прижимает к себе, обхватывает моими ногами себя за талию, прежде чем пройти в соседнюю комнату — роскошную спальню с огромной ванной комнатой, куда он меня и несёт.

Его губы касаются моих, его сила касается моей брони, и вокруг нас на мгновение вспыхивает руна, прежде чем барьер между нами исчезает.

Затем мы обнажены — восхитительно обнажены — за мгновение до того, как на нас обрушивается непрерывный поток воды.

Со стоном я прижимаюсь к нему, нуждаясь в облегчении от боли в сердце. Всё, через что я прошла сегодня ночью, обрушивается на меня — вся ярость и печаль, — и мне нужна эта связь с Романом. Это подтверждение связи, которую мы установили в Дебрях.

Струи душа бьют по моим плечам и спине, а руки Романа поддерживают меня. Мой клитор набух и пульсирует, и когда моё движение навстречу ему приводит к соприкосновению с его твёрдым членом, я стону от желания.

Хриплый ответ Романа громкий и глубокий, и, прежде чем я успеваю потребовать, чтобы он трахнул меня прямо сейчас, он резко входит в меня, наполняя головокружительной волной удовольствия.

Я сжимаю его плечи и даю ему полный контроль, когда он выходит и снова врезается в меня. И снова. Снова и снова, это восхитительно медленное, но мощное движение. Он не торопится, не торопясь пробует мои губы на вкус с той же интенсивностью, с какой овладевает моим телом. Берёт от меня столько же, сколько и отдаёт. К тому времени, как я начинаю дрожать, я уже не в состоянии сдерживаться от надвигающегося оргазма.

Я вскрикиваю, когда энергия во мне взрывается и превращает моё тело в расплавленную массу наслаждения. Я прижимаюсь к нему сильнее, в то время как Роман отвечает на каждое движение своим собственным. Он так долго оттягивает мой оргазм, что к тому времени, как я возвращаюсь к реальности, у меня кружится голова и лёгкие болят от нехватки воздуха.

Он не останавливается на достигнутом, продолжая соединять нас. Повернувшись к стене, он прижимает меня к ней, чтобы поднять руки и упереться ими в мраморную поверхность по обе стороны от меня. Даже это движение возбуждает моё естество, снова накатывает волна удовольствия, и я удивленно вздыхаю.

Моё наслаждение заставляет его зарычать, низким и глубоким гортанным звуком, его глаза полностью темнеют, когда он начинает снова.

На этот раз, жёстко и быстро, мой оргазм пронизывает меня так сильно, что я вскрикиваю, охваченная наслаждением, которое накатывает на меня снова и снова.

Я думала, что до этого момента понимала термин «множественный оргазм», но я понятия не имела. Совсем.

Когда я кончаю, кажется, в пятидесятый раз за несколько секунд, Роман бормочет моё имя, утыкается лицом мне в шею и нежно прикусывает местечко возле плеча, как раз когда он врезается в меня. Жар его оргазма разливается по моему телу, и я безвольно прижимаюсь к нему.