Утонувшие надежды
Шрифт:
Однако выбора на сей раз не было. Даже если Том Джимсон и умел когда-то управлять автомобилем и ему доставало осторожности и человеколюбия, чтобы никого при этом не давить, то его умение и осторожность совершенно испарились за двадцать три года, проведенных в камере. Короче говоря, Том взял напрокат машину, вместо того чтобы позаимствовать ее где-нибудь на улице, и Дортмундеру волей-неволей пришлось ее вести.
Одно радовало: погода стояла отменная. Блики апрельского солнца играли и переливались на белых алюминиевых прутьях оград затейливых каменных домиков, придававших Норт-Дадсону налет декоративности,
– Эта деревня - все тот же кусок дерьма, что и раньше.
– Что мне делать, когда кончится город?
– Езжай дальше.
На окраине города примостился бар, в витрине которого красовалась неоновая реклама немецкого пива техасского производства. Далее простирались поля, леса и фермы. Дорога завиляла и полезла в гору; то тут то там мелькали каменистые пастбища, и лошади провожали машину своими рыбьими взглядами.
Они отъехали от города мили на четыре, когда Том нарушил затянувшееся молчание:
– Поворот проехали.
Дортмундер нажал на тормоза и, остановив машину посреди шоссе, выругался вслед обогнавшему их грузовику, который едва не довел его до инфаркта.
– Где поворот?
– Там, сзади, - сказал Том, посмотрев на Дортмундера. - Да только теперь его не видать. Я же тебе говорил - Паткинс-Корнерз больше не существует. И это наша главная беда.
– Так ты говорил про старую дорогу, - сообразил Дортмундер. - Значит, я не должен был никуда сворачивать.
– А ты и не смог бы, - отозвался Том. - Дорога совсем заросла.
Дортмундер не заметил никакой дороги; видимо, Том не врал, когда говорил, что она заросла.
– Когда ты сказал, что мы проехали поворот, я подумал, что мне нужно было свернуть туда или что-то в этом роде, - объяснил Дортмундер.
– Когда придет время сворачивать, я тебе сообщу, - заявил Том.
– Мне показалось, что ты имел в виду именно этот поворот, - настаивал Дортмундер.
– Ты ошибся.
– Но прозвучало именно так! - В этот миг их обогнала повозка, и возница подудел в свой рожок, требуя убраться с середины дороги. - Когда ты сказал "мы проехали поворот", это прозвучало так, будто мы пропустили поворот.
– Мы действительно проехали поворот. Двадцать три года назад там была дорога, - раздраженно заявил Том. - А теперь на ее месте лишь деревья, кусты да холмы.
– Короче, я тебя неправильно понял, и все тут. - Голос Дортмундера заглушил рев сигнала проезжавшего мимо лесовоза, кузов которого был под завязку забит бревнами.
Том развернулся и заглянул в глаза Дортмундеру.
– Я тебя понял, Эл, - сказал он. - И нечего больше болтать. Давай-ка поезжай. Мне уже семьдесят лет, и я понятия не имею, долго ли еще протяну.
Дортмундер покатил дальше, и спустя милю автомобиль подъехал к дорожному указателю, сообщавшему о том, что они пересекают границу округа
Вилбургтаун.– Тот самый округ, - сказал Том. - Водохранилище затопило его практически целиком. Не осталось ни одной деревни. Главная усадьба располагалась в Паткинс-Корнерз... о, поворот проехали.
Влево от шоссе отходила двухполосная асфальтовая дорога. Дортмундер понимающе кивнул и поехал прямо.
– Эй! - рявкнул Том.
– Что случилось?
– Мы же поворот проехали! Ты что, глухой?
На сей раз Дортмундер остановил машину на пыльной обочине. Обернувшись к Тому, он спросил:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я должен был свернуть?
– Да, именно это я и сказал! - Том так рассердился, что его губы чуть-чуть шевельнулись. - Я же сказал: мы проехали поворот!
– В прошлый раз, когда ты сказал "мы проехали поворот", - ледяным тоном ответил Дортмундер, потихоньку начиная звереть, - ты вовсе не хотел сказать, что мы пропустили поворот. Ты имел в виду нечто иное. То ли тебя потянуло на воспоминания, то ли что-то еще.
Том вздохнул и, уставившись на приборную доску, потер кончик носа согнутым пальцем. Затем кивнул.
– Ладно, Эл, - сказал он. - Мы слишком долго жили порознь. Нам придется вновь научиться понимать друг друга.
– Наверное, ты прав, - согласился Дортмундер, не желая спорить со старым приятелем.
– Так вот, на сей раз я имел в виду "сверни на этом повороте". Я и сам проклинаю себя за то, что так и не научился выражаться более ясно.
– Это было бы весьма кстати, - признал Дортмундер.
– Теперь слушай мои указания. Сейчас мы развернемся, отъедем назад и попробуем все сначала. Хорошо?
– Хорошо.
Дортмундер оглянулся по сторонам, развернул машину, и Том тут же сказал:
– Поворачивай.
– Я помню, - заметил Дортмундер, сворачивая на двухполосную дорогу.
– Я только хотел поучиться произносить это слово так, как полагается.
– Интересно бы узнать, - сказал Дортмундер, ведя машину меж обступивших дорогу деревьев, - что это было - еще одна из твоих знаменитых шуточек?
– Может, и так, - ответил Том, рассматривая дорогу сквозь лобовое стекло. - А может быть, следствие подавляемой злости. Как-то раз меня обследовал тюремный психиатр, так он сказал, что у меня в душе накопилось много злобы. Порой какая-то ее часть вылезает наружу и получаются такие вот неприятности.
Дортмундер с изумлением посмотрел на него.
– У тебя еще и подспудная злость есть? - спросил он. - Мало тебе явной, так еще и скрытая?
– Так сказал психиатр, - ответил Том, пожимая плечами. - Впрочем, чего еще от него ожидать? Эти психиатры - сами психованные и только потому берутся за эту работу... Теперь притормози, мы приближаемся.
Направо в лес уходила грунтовая дорога, перегороженная простым металлическим шлагбаумом с надписью: "Проезд запрещен - территория водохранилища Вилбургтаун". Чуть поодаль в ту же сторону от дороги отходил еще один проселок, с таким же шлагбаумом и такой же надписью. Еще дальше из леса под углом к дороге выходил забор, ограда из колючей проволоки высотой футов в восемь.
– Неужели все водохранилище обнесено колючкой? - поразился Дортмундер.
– Представь себе, - отозвался Том.