Утро генеральской казни

Мелькнули прибрежные стволы. Под ногами захрустели камешки пляжа. Танк уже был так близко, что Андрею даже показалось – один раз его нос ткнулся ему в поясницу. Но он не стал оборачиваться, чтобы убедиться, что это плод воспаленной фантазии. Сколько мог, он пробежал по мелководью, а затем, подпрыгнув, свел над головой руки и врезался в воду. Сколько хватило инерции, Ларин проплыл возле дна, затем ушел в сторону и вынырнул. Как он и рассчитывал, танкист пытался догнать его и в воде. А потому их курсы и разошлись после подводного маневра с уходом в сторону. Что было силы Андрей погреб от берега. Плыть с гипсом небольшое удовольствие, но жизнь дороже. Рыча двигателем, танк двинулся за Андреем.

«А вот тут-то хренушки», – злорадно подумал Ларин. Дно уходило все глубже, а танк-то был сухопутный.

Андрей сделал еще несколько взмахов, обессиленно перевернулся на спину и посмотрел в сторону берега. Замерший танк возвышался над водой. Продвигаться дальше танкист не рисковал, чтобы не залить внутренности машины водой.

– Есть! – вырвалось у Ларина радостное восклицание.

В очередной раз ему удалось выбраться из ситуации, казавшейся безвыходной. Все-таки не зря Павел Игнатьевич Дугин регулярно направлял Андрея под видом одного из своих официальных сотрудников на полигоны и тренировочные базы, где Ларину до седьмого пота приходилось отрабатывать собственное спасение из самых сложных ситуаций. Правда, даже Дугину с его изощренным умом не могло прийти в голову, что агенту тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти придется пешком спасаться от танка.

Прохладная вода озера приятно остужала разгоряченное бегом тело. Сердце продолжало учащенно биться, дыхание было неровным и хриплым. Андрей перевернулся на живот и, лениво гребя руками, поплыл вдоль берега.

Таинственный танкист высунулся по пояс из люка в башне, сперва погрозил ему кулаком, затянутым в кожаную перчатку, а затем, повернувшись к руинам кирхи, в окне которой бледными пятнами маячили лица перепуганных генералов, выразительно продемонстрировал им оттопыренный средний палец. После чего исчез в люке. Танк, подняв волну, медленно выехал на берег, покатил к лесу и вскоре исчез в нем. Еще какое-то время слышались треск ломаемых деревьев, гудение мощного двигателя. Но и они вскоре растворились, исчезли в звуках вечерней природы, как растворяется и исчезает кусок рафинада в стакане горячего чая.

О том безумии, которое произошло на месте бывшего финского поселка, свидетельствовали только смятый командирский «уазик», земля, перепаханная траками танка, да поломанные деревья.

– Ну, все, кажется, больше не вернется, – решил Андрей и стал грести к берегу.

Вода на мелководье была мутная. Танк поднял ил со дна. Ларин выбрался на камешки, вылил воду из ботинок, сбросил брюки и выкрутил их.

Генералы, пугливо переглянувшись, решились все-таки выйти из своего надежного убежища – каменной кирхи. Но удаляться от нее не решались, посматривали на лес, ожидая возвращения танка-мстителя.

Ларину пришлось надеть выжатые влажные брюки. Держа туфли в руках, он направился к Рубинову с Васьковым.

– Вы-то хоть целы, господа генералы? – издалека крикнул Андрей.

– А с вами все в порядке, Курт Карлович?

– Вроде кости целы, – Андрей подошел к генералам, присел на нагретый за день солнцем камень. – Давненько я так не бегал.

– А вы в армии служили? В каком роде войск? – поинтересовался Рубинов.

– Да уж не в спецназе, – криво усмехнулся Ларин. – Мне не военная выучка помогла, а ежедневные пробежки. Если б курил – все, кранты. Он бы и меня заутюжил, как ваш командирский «уазик».

– А как рука? – поинтересовался Рубинов, глядя на гипс, с которого стекала вода.

Ларин и сам хотел бы это знать. Влага вполне могла повредить встроенную видеокамеру, микрофон – электроника дело деликатное.

– В порядке, – ответил Андрей. – Мне его недолго носить осталось. Доктора сказали – недельки через две снять можно будет.

– И как вы со сломанной рукой такие чудеса творили? – изумился Рубинов.

– Жить захочется, генерал, и не такое сотворишь.

– Вам надо гипс обязательно поменять. Все продезинфицировать. У тебя же, Вова, санчасть в гарнизоне хорошая.

– И рентген-аппарат есть, – похвалился генерал-майор.

– Нет уж, спасибо, не надо, – отказался Ларин. – Знаю я ваш российский гипс – обычный строительный алебастр на бинт намажете и потом три килограмма камня на себе носи. А у меня легонький, немецкий, пластифицированный. Подсушу – и полный порядок. А насчет инфекции не волнуйтесь, перелом закрытый, кость без операции составляли.

Он досадливо поморщился – совсем не к месту выплыла тема сломанной руки. Хоть бы чего не заподозрили. Но вроде обошлось.

– Да, дела, – проговорил Васьков, и от Ларина не укрылось, что генеральская челюсть мелко подрагивает с перепугу.

– Скоро тут будут ваши люди? – поинтересовался Андрей.

Генералы переглянулись и не спешили с ответом.

– Знаете ли, тут такое дело… – замялся Рубинов.

– Вы что, никого не вызвали? – искренне удивился Ларин.

Генералы вновь переглянулись. Явно у них не имелось в наличии более или менее приемлемой версии, способной объяснить их странное поведение и появление разрисованного граффити танка.

– Нет, мы никого не информировали, – наконец-то честно признался Рубинов.

– Однако, – проговорил Ларин, глядя ему в глаза. – Может, объясните все-таки?

– Это наши с Васьковым дела. Просто имеется секретная информация, о которой я не имею вам права сообщить. Есть кое-какие проблемы… – неопределенно стал растолковывать московский генерал.

Андрей поднялся – посмотрел на просеку из поваленных деревьев, оставленную танком в лесу.

– Может, у вас и есть какие-то свои дела и секретная информация. Тут уж приходится полагаться на ваше слово. Но письмо с угрозами, выпущенное из лука, пришло в мой адрес. Мне четко и недвусмысленно дали понять, что я должен убираться «нах хаус». И я подпиской о неразглашении секретной информации ну никак не связан. Я жить хочу. Слава богу, сегодня, благодаря своему проворству, уцелеть удалось. Так что как хотите, а я прямо сейчас звоню в полицию, в ФСБ, в германское консульство, в родную фирму «Дас Хаус», прямо ее владельцу, – и всех ставлю на уши. – Ларин полез в карман и вытащил мобильник. – Черт, отключился, когда в воду попал. Вы мне, товарищ генерал-лейтенант, свою трубку не одолжите? Обещаю долго не говорить.

– Я же сказал – режим секретности, – попробовал воспользоваться старым аргументом Рубинов.

– Мужики, – перешел на совсем уж фамильярный тон Андрей, почувствовав испуг обоих генералов. – Вы мне голову не дурите и пургу не гоните. Налицо международный терроризм. Да если все это выползет наружу, сюда ни одна западная компания строить не пойдет. Даже за двойные оклады наши инженеры и квалифицированные специалисты сюда не поедут, зная, что тут танки за людьми гоняются. Вы международного скандала хотите? В «Дас Хаус» своя служба по сбору информации имеется, – блефовал Ларин. – И мне известно о том, что вертолет не просто так потерпел крушение – его сбили ракетой.

Рубинов с Васьковым растерянно переглядывались, не зная, что и делать. Аргументов, чтобы убедить «немца» не гнать волну, у них уже не было.

– Так дадите мне свою трубку? – поинтересовался Андрей.

– Курт Карлович, вы не горячитесь. Мы же только начинаем сотрудничать. Уверяю вас, все будет хорошо, – ласково проговорил Рубинов.

– И не подумаю. Хрен с вами, не хотите давать трубку – и не надо. А я пешком пошел до ближайшего телефона. Вот только потом не обижайтесь, – и Ларин, не оборачиваясь, широко зашагал к дороге.