Увечный бог

Он продрог.

Крюк сел слева, зевнул, заскрипев челюстью.

Геслер буркнул: - Многое мы повидали, ты и я. Вот отчего морды седые. Эй?

"Аренский путь. Солнце пекло, но мы едва ли ощущали. Правд смахивал мух с ран. Мы не любим смерть. Вот и всё. Не любим".

Он услышал тихие шаги и повернулся к Дестрианту Келиз. Когда она опустилась рядом с Крюком, положила ладонь на голову зверя, Геслер вздрогнул. Но пес не пошевелился.

Он хмыкнул: - Никогда не видел, чтобы Крюк кого терпел, Дестриант.

– К югу от Стеклянной Пустыни, - сказала она.

– Скоро мы войдем на родные земли моего народа. Не моего племени, но близкого. Эланцы жили с трех сторон Пустыни. Мой клан - на севере.

– Тогда ты не можешь быть уверена, что погибли все, даже на юге.

Она потрясла головой: - Уверена. Убивающие голосом из Колансе истребили нас до единого. Тех, что не умерли от засухи.

– Келиз, если ты была вдалеке, другие тоже могли.

– Надеюсь, что нет, - прошептала она, начав массировать овчарку вдоль плеч, потом по спине до бедер. Келиз шепотом напевала какую-то колыбельную на родном языке. Глаза Крюка медленно сомкнулись.

Геслер смотрел на нее и гадал о смысле такого ответа, прошептанного словно молитва.
– Кажется, - пробормотал он некоторое время спустя, - мы, выжившие, разделяем одни и те же муки.

Келиз бросила на него взгляд.
– Вот почему ты вечно споришь с Надежным Щитом. Это словно смотреть, как гибнут ваши дети, верно?

Спазм внутренней боли заставил его отвести глаза.
– Не знаю, почему Адъюнкт всё это затеяла, но знаю, почему она таит всё внутри. Выбора нет. Возможно, ни у кого у нас. Мы такие, какие есть, и бездны объяснений и толкований ничего не изменят.

Крюк лежал, тихо дыша во сне. Келиз осторожно оторвала руки.

– Ты забрала его боль, да?

Она пожала плечами: - Мой народ держат таких зверей. В детстве всех нас учили песням мира.

– "Песни мира", - подумал вслух Геслер.
– Было бы неплохо, чтобы мир слышал их побольше. Верно?

– Боюсь, не пришло еще время.

– Они просто нашли тебя, да? В поисках людей, способных их повести.

Она кивнула, выпрямляя спину.
– Нечестно. Но я рада, Смертный Меч.
– Она глядела ему в глаза.
– Рада. В том числе и тебе. И Буяну. И собакам. Даже Грибу.

"Но не Синн. Никто не рад Синн. Бедная девчонка - она, наверное, все понимает".– Синн потеряла брата, - сказал он вслух.
– Но она могла сбиться с пути гораздо раньше. Ее вовлекли в мятеж.
– Косой взгляд на Крюка.
– Никто не мог выйти из него без шрамов.

– Как ты сказал, проклятие выживших.

– Значит, мы не отличаемся от К'чайн Че'малле. Удивительно, что понадобилось столько времени, чтобы понять.

– Мать Ганф Мач поняла, и за это ее сочли безумной. Если мы не будем сражаться плечом к плечу, мы можем закончить дракой племя на племя. Она умерла, не успев увидеть плоды своих трудов. Умерла, думая, что проиграла.

– Келиз, тот крылатый ассасин, Гу'Ралл. Он продолжает нас охранять?

Женщина поглядела в небо, сощурилась на Нефритовых Чужаков.
– Я послала Ассасина Ши'гел разведать путь впереди.

– В Колансе? Это не рискованно?

Келиз пожала плечами: - Честно говоря, Гу'Ралл служит Ганф Мач, она сама приказала ему перейти к нам. Но в этот раз мы с Матроной действовали согласованно. Смертный Меч, я разделила увиденное Гу'Раллом и считаю, что Серые Шлемы не примут твоего командования.

Геслер фыркнул: - Святая скука - я рад, откровенно говоря. О, Кругхева кажется достойной доверия, но это поклонение волкам меня тревожило.
– Заметив, что она подняла брови, он пояснил: - Да, я тоже выбрал себе бога войны, так что не мне катить бочку на Напасть. Суть в том, Келиз, что солдату естественно выбирать себе бога войны. Но неестественно, когда бог войны превращает в солдат целый народ. Какой-то извращенный ход событий, верно? Тут что-то скрыто... но я не могу объяснить, что именно.

– Значит, они свободны и могут делать что хотят?

– Подозреваю. Я мало что знаю насчет Танакалиана, но по таким - если верны рассказы, что он сверг Кругхеву - малазанский суд плачет. Не верю я подобным типам. Из-за них много претерпел в прошлом. Что ж, если Танакалиан желает завести Напасть прямиком в задницу Форкрул Ассейлам, ну, пусть зажигает свой факел и бежит куда хочет.

– А что ты думаешь о летерийском принце?

– Он мне нравится. И Араникт. Надежные люди. Как я слышал в Летере, до того как его братец занял трон, Брюс был особым телохранителем императора. Не знает равных на мечах. Это говорит о нем больше, чем ты можешь вообразить.

– А именно?

– Тот, кто подчинил себе оружие - стал мастером - всегда скромен. Я даже знаю, как он мыслит, а иногда как видит мир. Как мозги работают. Похоже, превращение в принца его мало изменило. Так что, Келиз, не беспокойся насчет летерийцев. В нужный день они будут там.

– Остается Болкандо...

– Думаю, она доверяется Брюсу. Хочет не хочет, но ничего изменить не может. К тому же, - добавил Геслер, - у нее рыжие волосы.

Келиз нахмурилась.
– Не поняла.

– Мы с Буяном фаларийцы. На Фаларах много рыжих. Могу объяснить, на что похожа Абрасталь. Горячий темперамент, расплавленное железо, но она стала матерью и научилась мудрости, пониманию, что не все в ее власти. Ей не нравится, но терпеть может. Женщин она ценит, но склонна к ревности. Что до бахвальства - это внешнее. На деле ей нужен мужик вроде меня.

Келиз задохнулась: - Она замужем! За королем!

Геслер ухмыльнулся: - Проверял, слушаешь ли. Кажется, твое внимание отсюда уплыло.

– Меня нашел один из Охотников К'эл- ты же закрылся, а Буян спит. Замечен всадник вблизи лагеря Напасти, скачет в пустыню.

– Подробнее нельзя?

– Можешь поглядеть через Охотника, Смертный Меч.

– И верно, могу. Разве нет?
– Он сосредоточился и тихо ругнулся.
– Кругхева.

– Куда...

– К Адюнкту, готов спорить. Но ей не добраться.

– Что же делать?

Геслер поскреб подбородок, развернулся кругом.
– Буян! Вставай, толстый бородатый вол!